Исправить (ЛП) - Уилсон Киврин

— Итак, — говорит Шэрон, когда становится очевидно, что я не собираюсь вдаваться в подробности. Записывает что-то в своем блокноте, поднимает на меня глаза и поджимает губы. — Я думаю, тебе пора найти способ двигаться дальше, Логан. Ты уже почти год находишься в этом подвешенном состоянии. Не похоже, что у вас есть шанс на примирение, так что, возможно, вам стоит подумать над тем, как завершить ваш развод.

Ее слова будто выбивают у меня почву из-под ног. Она и до этого несколько раз намекала на это, но никогда не говорила так напрямую. Она предпочитает, чтобы я во всем разобрался сам.

— Она хочет забрать детей, — замечаю я. — Я ни за что не позволю ей сделать это.

— Хм-м, — вздыхает Шэрон — Но ты не сможешь решить эту проблему, пока не сядешь и не поговоришь с ней об этом. Пейдж сказала, что готова все обсудить. Может пора попробовать договориться?

Я стискиваю зубы, борясь с желанием послать ее к черту. Чем, по ее мнению, мы с Пейдж занимались весь прошлый год? Прятали головы в песок? Нет, мы пытались договориться. И это всегда было похоже на наш разговор в эту среду. Сейчас прийти к соглашению было для меня сродни катастрофе. Я понимаю, что Пейдж чувствует себя здесь не в своей тарелке и хочет перебраться поближе к своей семье. Но я все еще не могу понять, как она может думать, что я позволю ей уехать за пятьсот миль? Что я буду в порядке, если она отнимет у меня детей. Как она может отнять их у моего отца? Она видела, какая у них связь, как они обожают своего дедушку и что они для него — смысл жизни.

Об этом не может быть и речи! Никаких переговоров не будет. Она этого не сделает и точка.

— Всем кажется, — выдавливаю я, сжимая кулаки, — что я съехал, бросил ее и детей, и мне все равно. Так что, если я надавлю на нее сейчас, и она подаст на развод, судья может запросто отдать ей полную опеку.

Шэрон на минутку задумывается.

— Ты думаешь, именно поэтому она медлит? Потому что чем дольше ты так продолжаешь, тем сильнее становится ее позиция?

Выпячивая грудь, я усмехаюсь.

— Я знаю, что именно поэтому она выжидает.

Потому что для моей жены жизнь — это одна большая шахматная партия, и она чертовски хороша в ней. Она всегда продумывает все ходы наперед, предвидя действия своих противников и планируя, как реагировать на них. Уже не в первый раз мне приходит в голову, что моя жизнь была бы намного проще, если бы я влюбился не в такую умную женщину. Но это все равно, что убеждать алкоголика в том, что ему было бы лучше пить простую воду.

— Итак, — произносит наконец Шэрон, — что ты собираешься с этим делать?

Ну, это вопрос века — и еще одно напоминание о том, как Шэрон стала для меня доверенным лицом. Тем, кого не было в моей жизни уже почти три десятка лет. Она не нянчится со мной. Она говорит мне об этом прямо. Она заставляет меня смотреть на вещи проще, и я ей доверяю.

Так бы поступила моя мать. Если бы она была хорошей матерью.

Пока я сижу на диване в кабинете моего терапевта, у меня нет ответа на ее вопрос.

Но ее слова для меня, как пощечина, которая возвращает к действительности.

Я позволяю Пейдж вертеть мной, как она хочет.

Пора с этим что-то делать.

Глава 5

Пейдж

— Эй, Фрейя, — спрашиваю я с порога кухни, — где твой купальник?

— Не знаю.

Взгромоздившись на табурет у барной стойки, моя старшая дочь бросает мне короткий ответ, не отрываясь от игры на своем айпаде.

Я упираю руки в бока.

— Пожалуйста, ты не могла бы помочь мне найти его?

— Спасибо, нет.

Она отвечает так небрежно, будто вежливо отказывается от стакана воды и это заставляет меня скрежетать зубами. Почему, когда дела и так идут из рук вон плохо, она ведет себя, как капризное дитя?

— Ладно, — говорю я, стараясь держать себя в руках, — Может быть я выразилась не слишком ясно и тебе показалось, что ты можешь этого не делать, но ты должна помочь мне найти его или ни в какой поход ты не пойдешь.

Она вскидывает голову, светлые волосы рассыпаются по плечам, открывая лицо.

— На самом деле? — в ее широко распахнутых глазах загорается надежда. — Я могу не идти в поход?

Тьфу ты! Вот что я получаю за то, что иду ленивым путем и игнорирую одно из главных правил воспитания — никаких пустых угроз.

— Нет… — но, как только я пытаюсь ответить, меня прерывает Эбигейл, вылетевшая из коридора на своем самокате. Эллиот, с игрушечным пистолетом наперевес, ковыляет за ней. Он имитирует свист пуль, так что все вокруг оказывается забрызгано слюной. Я вжимаюсь в дверной косяк, когда они проносятся мимо меня. Шум затихает, и я возвращаюсь к Фрейе. В другое время я бы разделила с ней ее чувства, потому что для меня лучше дать вырвать себе ногти, чем идти в поход. Но, в отличие от меня, она любит природу, и только притворяется, что не хочет идти, потому что… почему же? Из чистого упрямства?

— Прости, — говорю я ей так мягко, как только могу, — я не это имела в виду. В поход идти придется. А это значит, что тебе нужно найти свой купальник.

Надув губы и смерив меня убийственным взглядом, моя старшая дочь снова склоняется над своим айпадом. И мое терпение лопается, как мыльный пузырь. Подойдя к стойке, я забираю планшет из ее рук и захлопываю крышку, закрывая экран.

— Прямо сейчас!

Громко сопя, как разъяренный бык, она соскальзывает с барного стула и волоча ноги выходит из кухни.

Закрыв глаза, я громко вздыхаю. Ей всего восемь, а она уже ведет себя как подросток. Если это нормально, почему никто не предупредил меня об этом? А если все же ненормально, то скорее всего, это моя вина. Вот что происходит, когда у вас появляются дети. Вы начинаете винить себя во всем. Вот так-то.

Мои младшенькие врываются обратно на кухню, их громкость, кажется, начинает зашкаливать, и я почти на автопилоте хватаюсь за самокат.

— Эби, милая, — умоляющим тоном прошу я своего пятилетнюю дочь, — ты можешь взять Эллиота и пойти поиграть в гостиную? Заодно посматривай в окошко, когда приедут папа и дедушка. Они обещали скоро быть.

— Хорошо! — щебечет она.

А потом моя милая маленькая девочка — та, что огорчает меня не чаще, чем раз в месяц, тянется назад и вырывает игрушечный пистолет из рук своего младшего брата.

— Нет, не надо… — начинаю я протестовать, но она уже уносится на самокате из кухни. Мой сын выглядит ошеломленным на долю секунды, а затем его пухлое личико искажается и краснеет, он кричит от ярости, прежде чем броситься за своей сестрой.

— Боже, — выдыхаю я, закрывая глаза руками. У меня нет на это времени, мне нужно закончить сборы.

— Я не могу его найти, — в дверях раздается угрюмый голос Фрейи.

Я молча смотрю на нее. Затем начинаю трясти руками.

— Ты искала его меньше минуты!

Она насупливается и скрещивает на груди руки.

Понимая, что я в одном шаге от того, чтобы взорваться, останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Я супер - мама. Я делаю все, что делают хорошие мамочки и делаю это с удовольствием и очень хорошо. Я подтираю им попки, упаковываю здоровые обеды, отвожу их на занятия, тренировки и дни рождения. Я работаю волонтером в школе, хожу на собрания родительского комитета и участвую во всех сборах средств. Я забочусь о том, чтобы у моих детей было все, что им нужно, в физическом, умственном и эмоциональном плане.

Чего я не делаю, так это не взрываюсь на детей.

— Где ты его видела в последний раз?

Она пожимает плечами. — Не знаю.

Я зачем-то протягиваю ей руку, хотя и знаю, что она не схватится за нее. Но она идет следом, и мы вместе поднимаемся по покрытой ковром лестнице туда, где ее комната — первая справа, самая большая спальня, если не считать хозяйской. Будучи старшим ребенком, я знаю, как важны эти привилегии, как это во многом компенсирует необходимость всегда быть ответственным, тем, кто не был просто ребенком все время.

В полном молчании мы начинаем обыскивать розовую с оборками комнату сверху донизу, и я не говорю ни слова о ее вялых усилиях, пока заглядываю под и позади всего, перемещаю игрушки, которые разбросаны на полу, а не лежат в корзинах для хранения, поднимаю одежду, которой место в комоде. Пусть сейчас она побудет малышкой. Я все еще не могу найти этот злосчастный купальник и почти готова отказаться от поиска, когда снизу доносится эхо визга.