Переписать сюжет. Книга 1 - Мария Владимировна Архангельская

— Не расстраивайся, шиди. Всё будет в порядке, ты быстро восстановишь навыки. Твоё тело всё помнит, надо просто повторить.

В словах Чжаньцюна был смысл — не только память на язык и идиомы, память тела тоже сохранилась, сегодняшнее одевание тому пример. Или еда палочками. В прошлой жизни Андрею приходилось несколько раз пользоваться палочками для еды, когда он заходил в японский или китайский ресторан и желал проникнуться обстановкой по полной программе. Заодно Андрей пришёл к выводу, что жалобы на трудности овладения этой наукой сильно преувеличены. Главное, чтобы показали, как их правильно держать, а там уж освоишься — чтоб вообще ничего до рта не донести, это надо выдающейся кривизны руки иметь. Но всё равно было непривычно и не очень удобно, а потому медленно. Здесь же Андрей не раз ловил себя на том, что, проголодавшись, молотит принесённую еду со скоростью необыкновенной, а однажды, задумавшись, вдруг обнаружил, что споро подбирает палочками отдельные оставшиеся рисинки. На такой подвиг он едва ли был способен прежде.

Так что мышечная память сохранилась, в этом глава Ши совершенно прав. Но хватит ли этого для овладения мечом?

— Шиди? — настойчиво позвал Чжаньцюн. — Всё будет хорошо, слышишь? Ты поправишься и всё вспомнишь. Я тебе помогу. Все помогут. Ты слышишь?

— Слышу, — отозвался Андрей, чьи мысли неожиданно приняли иной оборот. — А, кстати, сколько мне лет?

— Лет? — Чжаньцюн моргнул, удивлённый не то внезапной сменой темы, не то тем, что Линьсюань до сих пор не взвился и не послал его куда подальше с его утешениями. — Этой весной был твой двадцать девятый день рождения.

Андрей нахмурился, однако соотнести возраст Линьсюаня с событиями в книге ему не удалось, как он не старался. И было ли там вообще упоминание о его возрасте? Андрей мало обращал внимания на цифры, когда читал.

— Ага… А год сейчас какой?

— Пятнадцатый год эры Имин.

Уже несколько легче. Имин — эра Праведности и Света, обозвали же… Значит, и главному герою романа сейчас лет четырнадцать или пятнадцать. Эру Имин провозгласили, когда свергли последнего императора, и тогда его единственный сын был ещё совсем младенцем. Когда он вступил в орден Линшань? Во всяком случае уже подростком, сам же Линьсюань не преминул указать на то, что тот приступает к обучению слишком поздно, мальчиков старше двенадцати в ученики к заклинателям не берут. Забыв при этом упомянуть, что нет правил без исключений и что сам он угодил в ученики наставнику Юню ещё позже.

Правда, золотое ядро у юного Хэн Аня, ещё не ставшего Линьсюанем, уже так-сяк, но было на стадии формирования. А вот у принца инкогнито не наблюдалось даже зачатков — и даже после пяти лет обучения стать заклинателем ему так и не удалось. Андрей при чтении этому даже несколько удивился — он-то, начиная первые главы, полагал, что ему предстоит рассказ о становлении великого мага, то есть заклинателя. Но оказалось, автор через сюжет и устами героев решила донести мысль, что каждый должен заниматься своим делом. Когда власть достаётся людям, и без того обладающим возможностями, которых нет у всех остальных, ничего хорошего заведомо не выйдет.

Хотя Андрей полагал, что всё зависит от того, что это за люди. С тем, чтобы стать самодурами и измучить подданных поборами и конфликтами, правители веками справлялись и безо всякого заклинательства.

— Шиди? О чём задумался?

— Да так, ни о чём, — Андрей вынырнул из своих размышлений и улыбнулся собеседнику. — Ещё по одной?

Чжаньцюн посмотрел странно, но налил без возражений.

— Насчёт восстановления твоих знаний и навыков… — сказал он, когда они выпили вторую порцию, — все книги в библиотеке есть, это не проблема. Я составлю тебе список, пересмотри твоё собрание, и если чего-то не найдёшь, дай знать, я пришлю всё разом.

— Хорошо.

— С заклинательством и прочими практиками тебе могу помочь я.

— А шисюна это не слишком затруднит? У главы ордена хватает дел и без меня.

— Свободный вечер для шиди я всегда найду.

Андрей кивнул, решив не спорить. Наверное, Чжаньцюн, бедняга, даже радуется возможности провести со своими непутёвым шиди больше времени. А ему самому будет легче, если его станет учить человек, не испытывающий у нему враждебности.

— Что же до тренировок с мечом… как насчёт Доу Сюя? — спросил между тем Чжаньцюн, и Андрей понял, что рано обрадовался.

— А что, это единственная кандидатура?

— Ты его помнишь?

— Ну, ещё бы. Этого… — Андрей повёл рукой в воздухе, показывая, что затрудняется подобрать определение, — даже искажение ци стереть не в силах.

— Шиди, — глава терпеливо вздохнул, — я понимаю, что вы не ладите. Но Доу Сюй действительно лучший.

— Лучший воин не обязательно лучший учитель.

— Но ведь тебе нужно только восстановиться. Не учиться заново.

— Значит, подойдёт любой.

— Шиди, боюсь, что любой не согласится. Я, конечно, могу приказать, но…

М-да, возможно, в этом он прав, не мог не признать Андрей. Будут саботировать как смогут. Спасибо тебе, Линьсюань, за отношения, испорченные с кем только можно и с кем нельзя.

— А Доу Сюй согласится?

— Я в этом уверен. Можешь думать про него всё, что угодно, но он не из тех, кто бросает камни на упавшего в колодец. К тому же он умеет держать язык на привязи. Не думаю, что шиди хочет, чтобы весть о его недуге разнеслась по ордену.

Честно говоря, Андрею это особой катастрофой не казалось: ну, разнесётся, и что с того? Зато никто не будет удивляться, если он ляпнет что-то не то или кого-то не узнает. Но вот для Линьсюаня с его болезненной гордостью такой пофигизм стал бы вопиющим, как говорят в фандомной среде, ООС-ом. Ради сохранения тайны он бы, вероятно, согласился не то, что с Доу Сюем — с лютым мертвецом дело иметь.

И, в конце концов, Андрей не Линьсюань. Он-то на собрата по ордену камня за пазухой не держит. А Доу Сюй был известен тем, что, получив сливу, дарил взамен персик. Авось как-нибудь да поладят, пусть и не сразу. И Андрей согласно кивнул.

— Отлично, — Чжаньцюн тоже кивнул с явным облегчением. — Я поговорю с ним сегодня же. А пока… ты никуда не торопишься?

— Куда я могу торопиться? — усмехнулся Андрей.

— Тогда как насчёт первого урока?

— Что, прямо сейчас?

— Почему нет? Лучше не затягивать. Да и мне самому надо представлять, насколько сильно ты пострадал, и что надо восстанавливать.

— Ну… хорошо, — не очень