Можно ли жить так? - Луиджи Джуссани

Единственный рациональный ответ – это «да». Почему? Потому что предлагаемая реальность соответствует природе нашего сердца больше, чем какой-либо наш образ, соответствует жажде счастья, в которой заключается причина того, чтобы жить, природа нашего «я», потребность в истине и счастье. Христос на самом деле соответствует этому больше, чем любой из образов, который мы могли бы создать. Думай, что хочешь, но назови мне человека, более великого, чем этот Человек, каким его описывает Новый Завет. Скажи мне, если тебе удастся такое вообразить! Нет, не удастся, потому что Этот Человек соответствует сердцу больше любой нашей возможной выдумки.

«Нет» никогда не рождается из причин, оно рождается из соблазна, из скандала. Скандал – это греческое слово, которое означает камень на дороге, препятствие. Препятствие на пути к истине – это форма лжи, которая называется предвзятостью: человек уже создал, сфабриковал себе мнение о ней. Христос против того, чего я хотел бы: я как политик, как влюбленный, жаждущий денег, карьерист, ищущий здоровой жизни. Он против того, на что человек возлагает свою надежду: напрасно возлагает надежду, потому что нет никакой надежды на то, что это произойдет. «Нет» рождается только из предвзятости.

В заключение мы прочитаем отрывок из Евангелия от Иоанна 11, 38–48, мне доставит удовольствие его прочитать: «Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи, уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня; Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него; а некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус. Тогда священники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит; если оставим Его так, то все уверуют в Него, – и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом». Многие иудеи уверовали в Него, а некоторые из них пошли к фарисеям, чтобы обвинить Его: один и тот же исключительный факт, одна и та же исключительная встреча во многих становится ответом «да», а в некоторых ответом «нет». Нет никакой причины для этого, они не говорят: «Это иллюзия»… Нет, нет же, они пошли, чтобы обвинить Его: «нет» всегда рождается из предвзятости, из того, что Иисус становится соблазном, препятствием на пути к тому, чего бы тебе хотелось.

В завершение этого размышления возьмите второй том Школы Общины, «Христианство как вызов», и прочитайте историю о португальском короле: там символически описывается игра веры в человеческой душе[18].

В действительности познание через веру является испытанием серьезности и достоинства человека. На самом деле ты отвечаешь вере «нет» только тогда, когда встречаешь преграду на пути к тому, чего тебе хочется и что не совпадает с изначальной и глубинной потребностью сердца, с исходным опытом.

Вера

Собрание

Что мы будем делать на встречах, когда не читается лекция?

Организуем собрание.

Да, хорошо, организуем собрание. Но что необходимо для собрания?

Вопросы.

Какие вопросы, вопросы о погоде?

Нет!

Вопросы о том, что было сказано. Чтобы задать вопрос о том, что было сказано, сырого вопроса недостаточно, недостаточно вопроса не прочувствованного или, по меньшей мере, несерьезного. Так задавал вопросы один мой одноклассник по школьной семинарии, будущий архиепископ Болоньи Монсеньер Манфредини: он постоянно поднимал руку, чтобы затянуть урок. У него всегда с собой была какая-нибудь книга, не относящаяся к урокам: сколько раз он поднимал руку за чтением! Учитель спрашивал: «Чего ты хочешь?» – а тот даже и не замечал, что делает! (Поэтому нам хотелось ходить в школу, всем не терпелось узнать, что же на этот раз выкинет Манфредини.) Однако это был тот самый Манфредини, который однажды вечером, когда мы опаздывали и бежали на мессу, вдруг резко остановил меня за руку (лестница была достаточно узкой) и сказал: «Послушай, а ведь то, что Бог стал человеком, – это что-то не от мира сего». Манфредини был школьным насмешником и в то же время говорил такие слова. И он произнес эту фразу не оттого, что прочитал: «Бог воплотился». Он произнес эти слова, потому что почувствовал что-то; читая, он понимал, или чувствовал, или говорил себе: «Ну как, как же понять это?»

Поэтому нужно задавать вопросы, только опираясь на то, что мы уже прочувствовали, только выражая те чувства, которые мы уже испытали. Это позволяет избежать двух вещей. Во-первых, читать, думая, что мы понимаем, на самом деле не понимая (большинство людей думают, что они знают, что такое христианство, на самом деле его не зная, думают, что знают христианские слова, на самом деле их не зная); во-вторых, избежать искусственности абстрактного, избежать абстрактного говорения, иначе говоря, бестолкового пустословия, избежать искусственности абстрактного.

Ведь мы не говорим друг другу ни единого слова (именно потому, что мы усвоили его или услышали от Христа, напрямую или через Церковь), которое не касалось бы нашей жизни, не касалось бы того, что мы переживаем, и которое, таким образом, не обращалось бы к сердцу; к сердцу, которое является собственно вместилищем разума. Разум находится внутри сердца, иначе он превращается в воздушного змея, как улетающий воздушный змей Пасколи, – но вы не читали «Воздушного змея»[19] Пасколи, поэтому мы не будем настаивать на этом сравнении. Однако сейчас ничего не заучивают наизусть; и эта политика присуща власти, желающей, чтобы выучивали наизусть только то, что угодно ей. Но если вы выучите наизусть отрывок из стихотворения Леопарди, то, что бы ни говорила власть, этот отрывок не даст вам покоя, не позволит вам стать рабами того, что говорят по телевидению. Выучивать наизусть значит вживаться, делать частью себя, частью собственной крови какой-то великий опыт, величественно человеческий опыт, выраженный с неведомой нам красотой, выучивать наизусть значит участвовать в этом опыте.

Ты говорил об исключительности встречи. Как не спутать исключительное с эмоциональным?

Исключительным во встрече является опыт соответствия между тем, что ты встречаешь (словами, которые ты слышишь, поведением, с которым сталкиваешься), и потребностями твоего сердца: это соответствие твоему сердцу, соответствие исключительное в сравнении с обычными отношениями. Но чем более исключительным является это соответствие, тем более оно становится немыслимым и тебя охватывает изумление: это изумление истиной, veritatis splendor, сияние истины, которое переполняет тебя изумлением. Так что же такое исключительность? Встреча с чем-то, что так соответствует твоему сердцу, что заставляет тебя сказать: «Это невозможно, произошло что-то, что не могло произойти». Со всеми вашими вопросами вы должны обращаться к первой странице Евангелия от Иоанна, представляя себя Иоанном и Андреем, слушающими Иисуса и смотрящими как Он говорит. «Невозможно, чтобы на свете жил такой человек», – не произнося этих слов, они так чувствовали. Только когда они вернулись домой, они произнесли это: «Невозможно встретить такого человека!»; они не произнесли этого раньше, потому что все их внимание было направлено на то, чтобы слушать Его.

Что такое эмоция? Эмоция – это психологическая реакция на то, что ты встречаешь (именно эмоцией было то сладостное, трепетное и удивленное смятение, которое охватило Иоанна и Андрея), но эмоции недостает чего-то из звучания исключительности. Исключительность – это опыт, в котором есть что-то, чего нет в эмоции, а именно суждения, признания, в котором ты используешь голову. В эмоции такого признания еще нет, нет суждения. Эмоция – это то, что с тобой происходит, это то, что ты испытываешь. Исключительность – это то, что ты испытываешь, и то, о чем ты выносишь суждение, то, о чем ты размышляешь, это мысль, точнее, это суждение.

Что такое суждение? Это сравнение реальности, с которой ты сталкиваешься, с критериями нашего сердца. Критерии нашего сердца – это своего рода неизменные принципы, принципы, позволяющие тебе судить о том, что ты встречаешь, и говорить: «Это красиво, это истинно».

Ты чувствуешь, что что-то красиво и истинно, но пока еще не выносишь суждение, это похоже на frissonement[20], на нахлынувшее волнение, когда хочется плакать от услышанного, – это эмоция. Исключительность же – это суждение, ты говоришь: «Ничто не может быть больше этого, я никогда не встречал ничего подобного». Теперь понятно?