Можно ли жить так? - Луиджи Джуссани

б) Исключительное Присутствие. Какова вторая отличительная черта христианской веры? Это исключительность факта. Иоанн и Андрей пробыли там два часа с открытым ртом, глядя на Него говорящего. Для того, чтобы вера достигла своего объекта, необходимо, чтобы этот объект был представлен исключительным образом. Вера исходит из факта, факта, который в конечном итоге имеет форму встречи. Вера начинается со встречи, которая является фактом, является реальностью: разум всегда исходит из реальности. Вторая отличительная черта заключается в том, что этот факт необычен, это необычная встреча; это настоящая встреча, иными словами, встреча, чьей характеристикой является исключительность, благодаря которой она и принимается во внимание.

Если ты едешь в трамвае, который ведет самый обычный водитель, и, проталкиваясь, проходишь вперед, на переднюю площадку, к кабине водителя (потому что тебе нравится ехать в передней части трамвая), чтобы посмотреть, как водитель туда-сюда двигает рычажками, – то, вернувшись домой, ты не скажешь своей жене: «Знаешь, со мной произошла такая встреча!» – «Какая встреча?» – «С водителем трамвая». Но представьте себе другую ситуацию. Водитель внезапно останавливает трамвай, потому что перед самым его носом какой-то человек перебегает дорогу, открывает окошечко и кричит ему: «Козел!» Тогда тот человек бежит за трамваем до остановки, и, когда трамвай останавливается, входит, проталкивается вперед, подходит к кабине, становится рядом с тобой и водителем, который в это время уже начинает немного дрожать, и говорит: «Простите, но почему вы сказали мне “козел”? Откуда вы знаете, что у меня… рога?» На что водитель отвечает ему: «Извините меня, но я так испугался, когда вы выскочили прямо перед трамваем, поэтому я на вас так набросился, однако и вам следовало бы быть повнимательнее». – «Нет, нет, вы правы, я – рогоносец. Потому что я женился. Потом по работе уехал в Англию, в Лондон и работал там два года. Вернулся, а у моей жены уже ребенок. Что бы вы сделали на моем месте?» Водитель неоднозначно пожимает плечами. А этот человек продолжает: «Я принял его. Бедный ребенок. Уж он-то ни в чем не был виноват, поэтому я оставил его. Только вот ребенок подрос, и нужно было отправлять его в детский сад… И жена сказала мне: “Давай отправим его к сестрам[15], тогда нам будет спокойнее”. Что бы вы сделали? Я сказал ей: “Ладно, отправим его к сестрам!” После детского сада началась начальная школа, и жена сказала мне: “Давай оставим его у сестер…” И это влетело мне в копеечку, вы знаете, сколько стоят частные школы… но я все-таки оставил его у сестер. После начальной школы он закончил там еще и среднюю школу… ничего не поделаешь, сердце у меня слишком доброе, поэтому я заплатил за него кучу денег. Хотя моя жена этого совсем не заслуживает. Закончилась средняя школа, и жена убедила меня: “Пусть он закончит лицей”. Что бы вы сделали? Я дал ему окончить лицей… в частной школе! Вот так-то… обошелся мне этот сыночек! Но на прошлой неделе я уже не выдержал! Жена сказала мне: “Послушай, он окончил лицей с отличием. Давай отправим его в университет”. – “Ну уж нет!” И тут я все ей высказал: “На этот раз нет!” Потому что сын такой порядочной женщины вполне может работать и водителем трамвая!!!» Я и другие три-четыре человека, стоящие рядом с ним, слушаем его и смеемся… Потом, вернувшись домой, я говорю своей жене: «Знаешь, со мной сегодня произошла такая встреча!» Правильно ли так говорить? Когда происходит что-то подобное, это нечто исключительное.

Вторая отличительная черта акта веры заключается в том, что в исходном факте, в произошедшей встрече есть что-то исключительное. Но здесь будьте внимательны: в каком случае что-либо можно назвать исключительным? И не знаю даже, является ли это наблюдение скорее драматичным или комичным (природа, какой создал ее Бог, друзья, часто бывает комичной), потому что мы переживаем что-то как исключительное, когда оно соответствует самым глубинным потребностям, которыми мы живем и движемся.

Существуют глубинные потребности, которые придают цель нашей жизни, нашему рассуждению, нашему движению. Когда что-то соответствует критерию, согласно которому человек живет и судит обо всем, соответствует критериям, согласно которым мы проживаем, хотим проживать нашу жизнь, соответствует самым глубинным желаниям сердца, соответствует тому, что Школа Общины называет «исходным опытом»[16], соответствует самым глубинным потребностям сердца, то есть тем потребностям, которыми человек живет и судит обо всем, соответствует самым естественным и полным потребностям сердца, реализует то, чего ожидает жизнь, – это что-то исключительное.

Чтобы быть исключительной, встреча должна соответствовать тому, чего ты ожидаешь. То, чего ты ожидаешь, должно бы быть естественным. Но столь немыслимо, чтобы произошло то, чего ты ожидаешь, что, когда это происходит, это событие оказывается исключительным. Вы понимаете меня или нет?

Найти исключительного человека значит найти человека, воплощающего соответствие тому, чего ты желаешь, соответствие потребности в справедливости, истине, счастье, любви. Это должно было бы быть естественным, но никогда так не происходит, это невозможно, невообразимо. Чтобы отвечать нашему сердцу, цели, ради которой мы живем и судим обо всем, критерию, по которому мы живем и судим обо всем, – человек, встреча должны быть исключительными. В этом смысле исключительное равно божественному: божественному, потому что ответом на сердце является Бог. Что-то на самом деле исключительное является божественным: внутри него есть что-то божественное. И действительно, если эта исключительность потом не ведет к Богу, то она загнивает.

Итак, вторая отличительная черта христианской веры, веры в Иисуса заключается в том, что она начинается с исключительной встречи, то есть встречи, которая соответствует критерию, которым мы живем и судим обо всем, соответствует критерию, которым мы живем и судим обо всем невообразимым, неслыханным, немыслимым, ранее невиданным образом. Такой встречи с тобой никогда не было, такое было невозможным.

Огромное значение имеет то, как вы будете читать первую главу Евангелия от Иоанна. Для Андрея и Иоанна, которые были там и смотрели, как говорил Этот Человек, это было непостижимо, невообразимо. После и другие люди говорили: «Никто и никогда не говорил как Этот Человек. Этот Человек на самом деле говорит как власть имеющий».

Я просто подчеркнул, что исключительное является синонимом слову «божественное»: нечто божественное, и поэтому немыслимое, невообразимое, ранее не испытанное.

в) Изумление. Третья отличительная черта. Факт, с которого начинается вера во Христа, встреча, с которой начинается вера Иоанна и Андрея (встреча, оставившая в них абсолютно исключительное впечатление и, следовательно, предчувствие чего-то сверхчеловеческого, немыслимого, невообразимого), пробудила в них великое изумление. Третья отличительная черта – это изумление. Но изумление – это всегда вопрос, по крайней мере скрытый. Изумление скрывает внутри себя глубокий вопрос, затрагивающий глубины нашего бытия. И на самом деле, когда спустя два-три месяца они снова увидели Того Человека…

После того дня Иоанн и Андрей иногда видели Того Человека. Они пошли в Капернаум на рынок и увидели толпу людей, стоящих и слушающих Иисуса. В полдень Он пошел в тот дом, где Ему предложили поесть, но люди столпились возле двери, и Ему не удалось оторваться от них. Кажется, что Ему было жалко уходить от них. В то время, пока Он говорил (перед Ним стояли фарисеи, начальники синагоги, пришедшие, чтобы поймать Его на месте преступления; эти месяц или два принесли им немало тревог, потому что народ уж слишком интересовался этим Человеком), приблизились двое с носилками, на которых, скорчившись, лежал бедняга, уже двадцать лет как парализованный, и попросили толпу расступиться, чтобы пропустить их (как скорая помощь, которая, напрасно сигналя, едет по переполненным машинами улицам), но народ не сдвинулся с места. Тогда они обошли этот дом, крыша которого, как обычно в те времена, была сделана из соломы и глины, сняли солому, разобрали часть крыши и спустили его сверху.

Иисус обернулся… Иисус, Человек, оставивший в них то самое впечатление, из-за которого они пошли домой и сказали: «Мы нашли Мессию». Тогда самый старший из их круга товарищей рыбаков, Нафанаил, отозвался на это скептически, и Филипп сказал ему: «Пойди и посмотри! Пойди и посмотри на Него!» Нафанаил пошел, чтобы увидеть Его, и когда он приближался, Иисус из Назарета произнес: «Вот, подлинно израильтянин, в котором нет лукавства». Нафанаил же словно попытался сделать шаг назад, защититься («Этот Человек хочет меня обмануть! Я Его никогда не видел, как Он может хорошо говорить обо мне?»). «Прежде, когда звал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя». – «Равви, Ты – Мессия!» Евангелист Иоанн даже не говорит о том, что там произошло. Это было как что-то очевидное, всем известное: молитва, добрый поступок. Дело в том, что этот человек почувствовал, что на него Кто-то смотрит, хотя сам, даже вдалеке, никого не видел. «Равви, Ты – Мессия!» Итак, Этот Человек, Иисус, чувствует, как позади Него спускают расслабленного. Он оборачивается и обращается к нему с поразительной фразой, объединяя физическую слабость, вызванную длительной болезнью, со слабостью нравственной, потому что болезнь всегда приводит и к слабости нравственной, как впоследствии будет написано и в книге «О подражании Христу»: «Немногих болезнь делает лучшими», pauci ex infirmitate meliorantur[17]. Это известно из психологии. И Христос настолько проницателен, что, едва взглянув на него, сразу же сказал: «Дерзай, прощаются тебе грехи твои». – «Что? – Подумали стоящие впереди фарисеи и молча переглянулись между собой, – кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Это богохульство». Иисус же, сказав это, перевел взгляд с расслабленного на них и произнес: «Послушайте, что легче – сказать этому человеку “Прощаются тебе грехи твои” или сказать этому человеку “Встань и ходи?” Но чтобы вы знали, что у Меня есть власть отпускать грехи, говорю тебе: “Встань и ходи”», и тот человек встал и пошел, после двадцати лет паралича».