Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии - Коллектив авторов

Пак Иннян[1053]

Перевод В. Тихомирова

Крутые уступы, глыба на глыбе,—скала причудлива и высока.Венец вершины — пустынный храм;внизу, под скалой, река.На воду падает пагоды тень,мерцает лунная рябь:Било ударит — луна всколыхнется —звук улетит в облака.Перед вратами ладья с гостяминосом режет волну.Досуг монахов — отдых в беседке,беседа и шахматная доска.Гонец государев прибыл сюда,и не хотел уезжать.Здесь он оставил уставные строфы,чтобы вернуться наверняка.

Ким Хванвон[1055]

Перевод В. Тихомирова

Где бы я ни был,       мне бы хлебнуть винца.Попусту ноги топтал       возле дворца.Зря подношений жду       у красных врат:[1056]Поздно — очаг простыл,       все спят.Ночью вина       не сыскать ни в одном дворе.Створы небесных врат       отворяются на заре.Остров Пэндао[1057]       я обошел кругом.Камни Лочэна[1058]       попираю, поросшие мхом.Под сенью дерев       слышу отроков голоса.Нефритовый царь[1059] явился —       отворяются небеса.Сановники Ао[1060]       вовек не знают забот.Драконья упряжка[1061]       ходит взад и вперед.Хоть кисть возьми,       в тушь омакни, пиши.Один подымаюсь на башню,       вокруг ни души.Солнца не вижу — тьма,       не любуюсь луной.В гневе взираю       на облако пыли земной[1062].Взошел по ступеням,       в унынье один стою.К одинокому камню припал,       в сердце печаль таю.В такое-то время       нет ни капли вина!Чем же сегодня       утешу душу мою?

Чон Джисан[1063]

Первые три стихотворения в переводе В. Тихомирова, следующее — Е. Витковского

Дожди миновали; на долгой дамбетравой поросли пески.Гость уезжает к морю, в Нампхо[1065],а я напеваю с грустью:Вовек не иссякнут зеленые струив берегах Тэдонган-реки —Слезами разлуки моей пополнюводы, текущие к устью.

Ветр провожает парус гостей,тучу — туче вослед.В росе черепитчатый кров дворцачешуйчат, яшмово-сед.Купа дерев осеняет дом —восемь покоев в нем.На башенной вышке стоит луна,и почти никого нет.

Вешний ветер с холмов зеленых,дождь по дороге бежит.Ив плакучих качаются плети,пыль недвижно лежит.В женских покоях свирели свистслышен у красных врат.Все точь-в-точь, как на сцене столичнойшколы «Грушевый сад»[1068].

На древней тропе, крутой и пустой,корни сосен сплелись.Можно Северный Ковш потрогать рукой —близко звездная высь.Плывут облака, журчит родник —странник гостит в горах.Красные листья, зеленый мох —дверь запирает монах.Холодом веет осенний ветр,ложится легкий туман.Тусклые отсветы горной луны.Дальний крик обезьян.У старца древнего брови густы,он в темную рясу одет.Давно у него о мирской суетев сердце печали нет.

Юн Они[1069]

Перевод В. Тихомирова

Минет весна — осень придет.Цветы расцветут — листва опадет.Был на восходе — иду на закат.Там старец-подвижник подвижника ждет.Всю жизнь в дороге. Смотрю назад,Что это было, хочу понять.На десять тысяч ли — пустотаИ безмятежного облачка прядь.

Ли Инно

Перевод Ю. Кроля

Над грядой Турюсана[1071]       облака на закате повисли.Сотни скал и ущелий       не уступят Гуйцзи[1072] красотою.К Журавлиной долине[1073],       взявши посох, ищу я дорогу.В дальней чаще безлюдье,       только слышно — кричат обезьяны.Еле видимы башни       трех священных вершин[1074] в отдаленье,Затерялись под мхами       разных записей древние знаки.[1075]Хоть спросил я сначала,       как найти мне источник Блаженных[1076],Все же сбился с дороги       средь ручьев, лепестками покрытых.

Лим Чxун[1077]

Перевод В. Тихомирова

Мои сочиненья не первый годволнуют в столице сердца.В мире, мнил, нет никого,кроме старого мудреца.Ныне впервые почуял дыханьеблаженных врат пустоты[1079]:Меня во храме никто не знает,—ни имени, ни лица.

Ким Гыкки[1080]

Перевод В. Тихомирова

Беседка над кручей рядом с луной;внизу, под скалой, вода.То на веслах иду, то на шесте —вверх и вниз по реке.Кого журавли вознесли в небеса,[1082]тот не вернется сюда.Лишь птицы речные то в небо взмывают,то сидят на песке.

Ли Гюбо[1083]

Перевод Е. Витковского

1 Зернышко риса, зернышко риса —       скуден иль тучен год?Умер ли кто, родился ли кто —       бедность бери в расчет.Как Будду положено почитать,       я почитаю крестьян.Будде — и то неприятно весьма,       когда на земле недород.

2 Пусть возрадуются       седовласые старики:На обильную жатву в этом году       надежды весьма велики!Быть не должно       теперь голодных смертей,Уродился обильный рис на востоке,        можно пожить по-людски.

Своему детенышу тигр или волкне причиняет зла,—У женщины, верно, камень в груди,если бросить ребенка смогла!В этом году урожай неплох,голода нет в стране —Оттого ли, что нового мужа взяла,на эту жертву пошла?Ну, а если бы вправду весь урожайсгубили холод и зной?На сколько бы ложек кормильцев своихобъел ребенок грудной?Однажды утром в заклятых враговпревратились дитя и мать,—Черствость и низкая злоба людейвсецело тому виной.

Как бессердечно, как злобно       беснуются наши враги![1084]А тут еще — молния в небе       промчалась, ярко горя,Супостатов, молния, порази,        их истребить помоги!Скажу: не вовремя ты пришла,        но, по крайней мере, не зря!

Я не Конфуций, не Мо-цзы[1085],не любитель невзгод.Отчего лежанка моя холодна,не закопчен дымоход?[1086]Довольно, дети, довольно, жена,плакать всю ночь напролет!Я на восточную гору пойду,дров наколю на целый год,Пускай отогреется мой дом,тепло до морей четырех[1087] дойдет —Чтоб и в последний месяц зимылился обильный пот!

1 В бирюзовом колодце легкая рябь.       Бирюзовый утес в стороне.Молодая луна хороша в небесах       и в колодезной глубине.Вместе с водой в тяжелый кувшин       половину луны зачерпну.Надеюсь, такой же ее донести       сегодня удастся мне.

2 Луна для отшельника       нынче светом скудна.Тяжелый кувшин       наливаю водой дополна.Ко храму приблизился, —       истиной вмиг озарен.Опорожняю кувшин —       исчезает луна.

1 К высокому тополю       не смею даже шагнуть.Цикаду боюсь       с высоких ветвей спугнуть.Расслышать стараюсь       полностью каждый звук.Остальные деревья       меня не влекут ничуть.

2 Мягкая кожица       сброшена на траву.Стрекот с ветвей       возносится в синеву.Слушаю голос,        оболочки телесной не зрю.Глубоко-глубоко       певунья сокрылась в листву.

Играют с огнем,как всегда, в веселом дому —Что же спасатьсяне хочется никому?Не размышляю —в детстве бывает так.Может, и вправдубояться здесь ни к чему.

С другом беседуя, медленно пьеминдиговое вино.Сто лет проживу, однако друзьяне наскучат мне все равно.Как долго еще на главе моейбудут черны власы?Недолговечней тело мое,чем капля рассветной росы[1089].Однажды укроет меня под сосноймогильной земли гряда.Десятки тысяч лет пролетят —кто вспомнит меня тогда?Сорняки на бедной могиле моейвырастут сами собой.На нее не глянув, мимо пойдутзвери на водопой.За всю мою жизнь чашу с виномне выпустил ни на миг,Все же хотел бы еще хоть разсмочить уста и язык.О Лю Бо-лунь[1090], ты из всех людейизбрал наилучший удел —Всегда держал вино при себе,очень редко трезвел!Прошу вас, выслушав эти слова,напиться со мной допьяна,Ибо с собой даже Лю Бо-луньв могилу не взял вина!

Шаманка. Син Юнбок (Хевон, 1758-ок. 1820). Шелк. Краска ярких цветов. Корея.