После Исхода - Гарри Веда

Народец лихой, но искренний. Даже камень за пазухой прячут с детской честностью, что ли. Всегда можно разрулить. И в бою не бросают, какие бы вилы во взаимоотношениях ни были. Не чета конфедеративной гвардии.

Сторр хлопнул ладонями по коленям и быстро поднялся. Пока прыгаем — нужно бы сбруей заняться, мало ли, что там, на выходе…

Вскройщик у флибустьеров — почти как офицер. Даже личное оружие в арсенал не сдает. Толку немного, но нужно же рисковых хоть как-то выделять и мотивировать, помимо денег. Пистоль в кубриковом сейфе — всегда приятно. Рик ощутил рифленую сталь рукоятки и по сердцу растеклось успокоение. Оружие — сакральное значение имеет. Душа самурая. Тяжесть абордажного пистоля — это бальзам. Ты уже не один. Сорок миллиметров, тридцать два разрывных грамма, прошибающих высоколегированный стальной лист. Лазерный прицел с автодоводкой и подствольный бамер, способный уничтожить легковой автомобиль. Боезапас — тридцать зарядов, рассчитанных на одиночную и секвентальную, по три патрона, стрельбу. Лучший друг индейца.

Лучшая подруга индейца — абордажная сабля. Отличительная особенность вскройщика. Холодное оружие есть у каждого пирата, но такая сабля — только у особой касты пиратского сословья. Тяжелая рукоятка, легкий клинок. Толщиной два микрона, жестко забалансированный в фиксированном магнитном поле, гибкость — ноль. Твердость — выше алмазной. А проникающая способность… Лучше вам с вскройщиком в спор не вступать. Не поможет и средний скафандр. Такая сабля — произведение искусства, и стоит соответственно. Но без нее никуда… В кабине абордируемого объекта стрельбу не устроишь. Повредишь пульт или еще какую систему — и шлюз может не открыться. А снаружи, на панцире, почти вся команда…

Следующие полчаса пролетели незаметно. Подзарядить аккумуляторы, проверить разгонный блок пистоля. Протестировать сабельную катушку. Дело несложное, но хлопотное. Впрочем, умиротворяющее.

В дверь негромко постучали. Сторр, чертыхнувшись, балансируя на одной ноге, второй ловко откинул щеколду. Блядь, так же и порезаться можно, а тесак в ножны не спрячешь — автопроверка контура дошла только до середины.

— Мне страшно… — Лоан стояла в проеме, всхлипывала, размазывая слезы ладошками по щекам и, вообще, вид имела максимально несчастный. — Можно я у тебя посижу?..

Она покосилась с опаской на саблю, которую Рикки держал на сгибе локтей.

— Заходи. Только сразу говорю, будешь мешать — выгоню…

— Я тихонечко… — она опустилась на пустую койку, а потом забралась на нее с ногами.

Рик клацнул блокировочной пластиной на рукояти, запарковал клинок и взялся за пистоль. Лоан наблюдала с интересом за каждым его движением. Надо же… Живой пират. Свирепый такой… И симпатичный…

— Я Рик. — Представился Сторр. — Рикк Сторр. А ты Лоан, да?

— Да… — Девчонка прошептала и вдруг обмерла вся, как то враз. — Риккол Сторр, лейтенант… Рикки, ты?!..

Через полчаса сопливых эмоций, приветствий и рассказов взахлеб про злоключения каждого после их последней встречи, Лоан окончательно успокоилась. Надо же, какова судьба…

Лонни ощущала вину перед этим незнакомым, но близким человеком. Оен меня не бросил… А я позволила себе забыть…

Девочка плотно сжала зубы, чтобы не думать больше на эту тему.

— Не бойся, Лонни… У меня сестра такая же как ты… Даже чуть красивее. А может и ты красивее… — Рик помолчал, — Я ее уже лет десять не видел. Не пишет… Замуж вышла на Земле, меня уж и не вспоминает, наверное…

Лонни едва не заплакала. Бедный, милый Рикк… Кто он для меня? По-сути, он стал еще большим врагом, чем тогда — пилотом боеда за измену родине. Сейчас он пират, куда уж боле…

Но стал ли он врагом для меня? Глупость какая… Да и можно ли считать Конфедерацию теперь своим домом?! Что с отцом?!

Мысли заметались и принцесса поняла, что контроль над собой размягчился и надолго его не хватит.

— А ты где родился? — Ее глаза бегали в нечеловеческом усилии успокоиться и взять себя в руки.

— На Земле… Только не спрашивай, что я делаю здесь…

— И правда Рикк… Я так хочу на Землю… Как же можно поменять такой джек-пот на… — Лонни осеклась, а Риккол нахмурился.

— Мой тебе дружеский совет. Мнение держи при себе. И вообще, я-то ладно… остальные вот… Веди себя тихо, не отсвечивай и никто тебя здесь не тронет.

Помолчали.

— А ты много за меня денег отдал?..

— Дохуя… — Рик рассмеялся. — Все, что на вашем транспортнике заработал.

— А почему?.. Ты же тогда еще не знал, что это я…

— Не знаю… Война — наши мужские игры. Ты тут точно ни при чем. А с добычей на "Корсаре" не церемонятся. Особенно Одноглазый…

— А ты?.. — она испуганно искала глаза Рика, с жадным испугом пытаясь скорее увидеть ответ на свой вопрос.

— А мне насилие удовольствия не доставляет. Расслабься, мне ты ничего не должна.

Лоан задумалась.

— Сейчас такое время… ощущение, что каждый кому-то должен…

— Конфедераты сами виноваты… Зачем было развязывать войну… — Рик усмехнулся. — Впрочем, тебе-то какая разница… Цветы в боях не участвуют.

— Республика незаконно претендовала на Южный Лабиринт Копей. И ответную войну, после собственного разгрома — развязала именно Республика! Вот ты… Представь — ты Император Конфедерации. Неужели отдал бы четверть добычи кристаллов в Южном Объединении Галактик? А потом, когда на тебя собираются двинуть армаду кораблей — неужели не ударил бы на упреждение?!

— Чтобы их не отдавать — для начала я бы не потерял контроль над южанами на тридцать лет. Или, по крайней мере — договорился бы мирным путем. Что там делить, в том Лабиринте… Там столько перистальтической породы, что на сто тысяч лет хватит всем миром перерабатывать… А ты, погляжу, нехило рубишь в политике, как для бедного зайчонка…

— Девицам в нашем веке дают хорошее образование. Не знал? — Лоан хитро улыбнулась. Простоватость парня очень располагала.

Странное дело, здесь, рядом с ним, в жестяном ящике каюты — шага четыре в поперечнике — она физически ощущала покой и безопасность. Гораздо сильнее, чем в отцовском дворце последние пару месяцев.

Нужно гнать дурные мысли. Медуза тоски поглощает душу незаметно, бит за битом. Нельзя давать ей ни малейшего шанса. Хотя бы в начале…

— Давно пиратствуешь? — Лонни тряхнула гривой и задорная копна рассыпалась по ее плечам, словно водопад, а взгляд засверкал игривостью оттуда, из шалашика.

— Я не пиратствую… Пиратствование — это война. — Рик щелкнул компенсатором и быстро установил в гнездо батарею пистоля. — Для меня — это работа… Война — совсем другое состояние души… Больше не воюю… — твердо добавил он.