Закон военного счастья (сборник) - Николай Басов

– Опять, – начал Перегуда как директор обсерватории, – разгромлена биостанция. Я полагаю, пытаться воссоздать ее еще раз без серьезного, очень серьезного охранения не имеет смысла. Кто-нибудь ее снова развалит, потеряем людей, причем обученных, каких нам некем заменить…

– Погоди, – прервал его Рымолов. – Кто разрушил биостанцию? И почему у нее не было охраны? Мне докладывали, что охрана у нее отменная, не хуже, чем у нас тут, в Белом доме.

– Мы тут сидим, а они все там – на кладбище.

– Ладно, дальше, пожалуйста.

– Обсерватории здорово досталось, но в принципе все основные приборы целы, и мы уже приступили к регулярному наблюдению. Вот радиотелебашню они нам на прощанье свалили, шар смялся и треснул. Придется его чинить и снова ставить. А людей нет.

– Поставим. Не так уж много работы с этим шаром. Дальше.

– Библиотека, разумеется, уцелела. Кроме того, довожу до всеобщего сведения, что научно-техническая комиссия по изучению летающих лодок приступила к работе. Составляются чертежи, определяются принципы работы этих… механизмов.

– Получается? – с интересом спросил Рымолов.

– Не очень. Скорее всего воссоздать их мы долго еще не сможем. Зато кое-что уже сейчас можем починить, но это, извините, не моя проблема.

– Да, лодки… – протянул Рымолов, глядя в окно. – Кстати, почему так много названий этих… лодок? Кто их самолетами зовет, кто лодками, кто бочонками, кто летающими столами? Может, придумаем общее название?

– Люди сами придумают, – веско произнес Кошеваров.

– Пожалуй. Ну, и что у нас по лодкам?

Начал докладывать Поликарп Грузинов, который медленно, но верно становился мастером на все руки.

– Всего захвачено более шестидесяти лодок, не имеющих неустранимых повреждений, главным образом на стадионе. Больше десятка сейчас уже можно поднимать в воздух.

– Пробует кто-нибудь? – спросил Рымолов. – Есть у нас такие энтузиасты?

– Ким сейчас на аэродроме учится. Прямо не вылезает из машины, один сжег больше топлива, чем десяток других курсантов.

– Топливо, да, – проговорил опять про себя Рымолов и сделал заметку в одном из кучи разбросанных на столе блокнотов. – Топливо… Продолжай.

– Кроме того, мы собрали практически все осколки и детали корпусов. Частично их можно использовать. Вот только бы знать, как именно? Оружие…

– По оружию пока не будем.

Вот это да, Ростик даже выпрямился, чтобы получше рассмотреть лицо Рымолова. Он восстанавливает режим секретности? Как в былые годы. Чтобы какая-нибудь хитрость или открытие не уплыло… Скажем, не было похищено волосатыми бакумурами? А впрочем, неизвестно, что правильно, а что нет. Кто бы еще две недели назад сказал, что у нас возможно массовое предательство, а поди ж ты!

– Какие есть идеи, способные подтолкнуть освоение лодок?

Ростик набрал воздуху и произнес:

– Можно обратиться в Чужой город, к Ширам.

– Ты триффидов имеешь в виду? – переспросил Рымолов, хотя даже Ростику было ясно, что он просто думает, взвешивает предложение. – Нет, не будем пока их тревожить. Или более откровенно отнестись?.. Нет, пока не готов ответить.

Внезапно заговорила мама.

– Арсеньевич, может, я доложусь и пойду себе? Работы много, я даже…

– Таисия Васильевна, доложись, а потом иди себе, – он усмехнулся. Хотя юмор был совершенно начальственный.

– Докладываю – очень плохо с перевязкой. Разумеется, нет лекарств. Если в ближайшее время город не научится производить хотя бы основной набор медикаментов, я… – она развела руками.

– Понятно. Но я вот чего не понимаю, почему вы сами не можете взяться за дело? Ведь у вас есть и специалисты, и даже какая-никакая материальная база, аптеки в основном уцелели…

– Аптеки разграбили чуть не в первую очередь, – жестко сказала мама. – А что касается самостоятельности и самодеятельности… Это лекарства, во всем мире они должны быть сертифицированы. Если мы начнем пробовать, а потом кому-то станет хуже, а станет непременно, потому что тут Полдневье, и никто не знает, какой эффект окажет местный мак по сравнению с земными опиатами, то…

– Таисия, чего ты хочешь?

– Чтобы не было процессов над врачами, когда у нас пойдут неудачи.

– Ты думаешь, они непременно пойдут?

– Непременно.

– Как вы организационно хотите это делать?

– Путь известный. Создадим комиссию и определим приоритетные направления. Потом выясним возможности, найдем, уговорим людей и наметим сроки. Потом начнем изучать клинику применения новых препаратов.

– Я так тебе скажу, я понял лишь одну треть того, что ты сказала. Или мне кажется, что понял. Поэтому я не могу сказать тебе «нет». Создавайте комиссию. За ее действия будешь отвечать ты.

– Я людей лечу. А у нас есть такие, которые уже налечились по самые уши, только и мечтают, что пересесть в начальственное кресло.

– Что ты имеешь в виду? – Глаза Рымолова стали узкими, как у Кима, когда он смеялся.

– Я могу бегать по городу, могу диагностировать. А комиссия – работа не сахар, тут нужно сиднем сидеть. Предлагаю привлечь кого-нибудь из наших медицинских пенсионеров. Им это будет по плечу, и я останусь при деле.

– Привлекай, – кивнул Рымолов. – Но в комиссию ты будешь входить в обязательном порядке.

– Договорились. Я могу идти?

– Ох, Таисия, ты мне всю дисциплину порушишь, – он улыбнулся, но уже вполне по-человечески, не по-начальственному.

Мама встала и ушла. Ростик посмотрел ей вслед с восхищением. Он точно знал, что ему так никогда не научиться.

– Гринев, может, по принципу семейственности продолжим с тобой? Что у нас с пленными губисками?

– Я с ними всего неделю работаю, Андрей Арсеньевич. Пока результаты скудные, молчат. Главное, конечно, языковой барьер, но и нежелание общаться наблюдается. Полагаю, тут нужен специалист.

– И кто же у нас спец по губискам?

– Не по пурпурным, а по пленным. Этим должен заниматься Дондик. У него есть умение допрашивать, может, даже угрожать.

– А ты – никак? – Рымолов подумал. – Не знаю, а вдруг ты прав? Подождем Дондика. Чем же ты хочешь заниматься?

– Похоже, я разведчик, – признал Ростик. – А для этого у нас появился новый инструмент – лодки. Вот их возможности, пожалуй, я бы выяснил с большим удовольствием, чем возиться непонятно с кем и как.

Рымолов посмотрел в окошко.

– Ну, что же, по крайней мере, в последовательности тебе не откажешь. Значит, с тобой мы решили.

Глава 34

Ростик вылетел из кабинета Председателя пробкой и потопал к дому. Свою идею он озвучил уже на улице, когда рядом никого не было:

– Никогда не буду кабинетчиком. Ну их… всех.

После этого гнев его несколько спал. Хотя он по-прежнему не мог объяснить, что именно вызвало у него такую бурную реакцию. Разумеется, не Рымолов, это точно. Бывший отсидент, профессор и просто умный человек еще сам по себе не будил в Ростике гнева. По крайней мере, Ростик был уверен, случись им остаться наедине, выяснится, что Председатель думает и говорит по-прежнему.

Но все-таки что-то в Рымолове стало не так. То ли магия места, кабинет, даже самого райкома повлияла на его психику, то ли необходимость решать за других, не вдаваясь в нюансы, кратко и решительно, строго и жестко?

Интересно, чувствовал ли это сам Председатель? Может быть, он думает, что все идет по-прежнему, а может, полагает, что сумеет вернуться к нормальной работе, когда кончится срок его полномочий? Но как он может кончиться?

Возможно, русскому человеку так же невозможно отдать власть, как не пить американскому индейцу, или китайцу не курить опиум, или банкиру не наживать богатство. Будь оно все проклято, решил в итоге Ростик.

На отцовской лавочке постелили новую доску, взамен изгрызенной саранчой. И не составляло труда предположить, кем именно – Поликарпом. Потому что на ней теперь сидела Рая. Ее живот уже существенно округлился под платьем из тугой, плотной шерсти. Ростик сел рядом.

– Привет. Наверное, жарко в таком платье?

– Привет, – она улыбнулась. Ростик с удивлением обнаружил, что сидела она, практически не замечая никого и ничего вокруг, почти в дреме, хотя глаза ее были открыты, а лицо подставлено солнышку. – Я тут задумалась.

– О чем?

– Да так, обычные девичьи грезы. Как и что будет? Как было бы хорошо, если бы все пошло иначе… Ну и о ребеночке тоже. Как думаешь, мальчик будет или девочка?

– А тебе кого хотелось бы?

– Мне? – Она задумалась.

С умственными процессами у нее стало сложнее, решил Ростик с внезапной нежностью. Наверное, это со всеми девицами происходит, и с моей тоже скоро произойдет.

– Мне бы хотелось девочку, – объявила она громко.