Закон военного счастья (сборник) - Николай Басов

Может быть, ему показалось, чем больше людей об этом узнает, тем легче это получится? И с Любаней, и с тем существом, которое теперь жило в ней.

– Да всем уже рассказали, все в курсе, – сказала, возвращаясь, мама. Она несла чайник и заварку. Компот или не компот, но вечерний ужин должен заканчиваться свежим чаем. – Ты последний узнал.

Любаня с интересом, но и с заметным опасением следила за Ростиком. Наконец спросила:

– Ты… доволен?

Ростик сел перед ней на пол, положил руку на живот. От удовольствия и наслаждения Любаня прямо засветилась. Мама лишь головой покачала. Потом села, налила себе чашку, попробовала. Дотянулась до ванночки с водой, над которой в трех державках горели лучины. Поменяла две из них на новые. Стало светлее и, конечно, уютнее.

– Мой тоже узнал, когда я на третьем месяце была, – почти заговорщически пояснила она Любане.

И что это за манера у женщин, словно они что-то такое особенное знают, подумал Ростик. И ведь ни возраст, ни приличия в этом ничуть их не сдерживают. Вот я тут сижу, а ей и невдомек, что мне может быть неудобно.

– Он полярник, – пояснил Ростик, избегая прошедшего времени. Да это было бы и неправильно, ведь он где-то, по всей видимости, жил, продолжал жить. – Вернулся из экспедиции, а маманя ему бу-бух – новость! И никакого снисхождения, что у него работа такая.

– У всех у вас работа такая, – проворчала мама.

– Верно, и ты такой же. Посмотри на мать, – встрепенулась Любаня, – на ней лица нет, а тебя все где-то носит.

– Да как же вы не понимаете, нам тут нужно обустраиваться. Следовательно…

– Да все мы понимаем, – усмехнулась мама и налила себе вторую чашечку чаю. – Просто ворчим, потому что вас, – она произнесла это со значением, – всегда почему-то нет дома.

– Вот и обидно, – докончила Любаня. – Кажется, что мог бы кто-то другой…

– Нет, что ты! – вступила мама. – Это же оскорбление рода Гриневых, если кто-то другой заберется туда, куда и медведи не ходят, раньше чем эти… – она фыркнула, – глобтроттеры!

Ростик только головой покрутил. Здорово у них получалось.

– Ну, спелись, подружки.

Мама и Любаня посмотрели друг на друга и расхохотались, да так, что стол затрясся, одна из лучин выпала из своей вилки и упала в корытце с водой. Ростик запалил еще одну лучину. Дай ему сейчас волю, он бы факел запалил, чтобы получше видеть эти два самых родных лица в мире.

Отсмеялись, посерьезнели. К тому же откуда-то издалека, из темноты вдруг долетел высокий собачий вой. Панцирные шакалы, подумал Ростик. Да, скорее всего они, собак в городе осталось так мало, что они и голос подать боятся.

– Все правильно, – произнесла мама. – Нам нужно обустроиться, как ты сказал. Иначе ему, – она кивнула на живот Любани, – будет плохо.

– Теперь у нас есть лодки. Изумительные летающие лодки. – Они помолчали, и Ростик добавил: – К тому же, мне кажется, ими наверняка не кончится.

– Опять предвиденье? – тревожно спросила мама, ох, и не любила она его приступы.

– Нет, просто предположение. И ожидание всяких новых… заварушек.

– Разве последней не достаточно? – спросила Любаня.

Ростик улыбнулся ей и со всей доступной ему убежденностью проговорил:

– То ли еще будет!

Торговцы жизнью

Часть I

Над Полдневьем

Глава 1

Ростика ждали, похоже, уже в передней. Стоило ему только появиться, как секретарша, знакомая рябенькая девушка, вскочила и открыла перед ним дверь рымоловского кабинета. Впрочем, от Роста не укрылись ни ее повернутая прочь головка, ни непроизвольно наморщенный носик.

В самом деле, три недели он не слезал с коня, три недели не менял поддоспешной куртки. Лишь иногда окунался в редкие ручьи километрах в пятидесяти южнее Боловска, откуда уже отчетливо виднелся Олимп. Просто удивительно, как не завшивел… Дома от Любани и мамы достанется, конечно, но знали бы они, как приходится иногда гоняться за дикими бакумурами, защищая от них слабые фермерские поселения, только что размеченные в пределах целинных, южных земель.

В большом кабинете сидели двое. Ростик пригляделся, с яркого полуденного солнышка они виделись как прохладные, темные фигуры на фоне светлого окна. За главным столом, без сомнения, восседал сам Председатель Рымолов. А вот второй?..

Пока он не заговорил, Ростик его не узнал. И лишь встретившись с протянутой ладонью, услышав приветствие, от радости чуть не обнял его. Это был капитан Дондик. Бывший гэбист, может быть, некогда даже противник, но и расстрельщик первого секретаря Борщагова, и, безусловно, один из самых отважных людей, своим поединком с летающими лодками пурпурных вошедший в городскую молву.

– Я рад, капитан, что вы вернулись в строй, – признался Ростик.

Капитан попытался сжать Ростикову ладонь покрепче, но заметно скривился от внезапной боли, тут же виновато улыбнулся своей слабости и ответил:

– Отставляй свою пушку, Рост, и… До тебя довели, что распоряжением Председателя тебе за войну с пурпурными и прочие заслуги присвоено звание лейтенанта? Поэтому, как офицер с офицером, – давай на «ты»?

Несмотря на смысл слов, Ростик сразу почему-то почувствовал, что лучше всего было бы вытянуться и отдать честь, но сдержался. Лишь кивнул и улыбнулся.

– Про лейтенанта довели… Так что можно на «ты».

А вот с Рымоловым такого ощущения неофициальности не возникло, Председатель протянул тонкопалую, несильную руку через стол жестом очень быстрым и требовательным. И в целях экономии времени сразу же заговорил довольно резко:

– В самом деле, Гринев, располагайся. И давай рассказывай, что и как у вас там получается?

Ростик прислонил автомат в уголке, рядом с вешалкой, на которой зимой Председатель оставлял пальто, протопал в звоне и скрипе своих глухих доспехов по паркету, даже после налета саранчи Полдневья не потерявшему свой вид, к столу. Сел, осторожно налегая на спинку кресла с зеленой плюшевой обивкой. Раньше таких тут не было, стояли лишь скамьи, как в деревенском кинотеатре.

– Нарезка земли ведется двумя группами, Андрей Арсеньич. Каждая довольно серьезно поддерживается стрелками, почти два взвода этим занимается. Люди, в целом, довольны, мелкие возражения, конечно, не в счет.

Вот уже два месяца, как его сняли с аэродрома, он сел на своего Виконта – жеребца, с которым его стало связывать, кажется, редчайшее понимание, – и начал кружить по всей южной сторонке вместе со старшиной Квадратным, внедряя в жизнь, как говорили в городе, программу Председателя по созданию фермерских хозяйств, призванных накормить человечество Полдневья следующей зимой, которая еще неизвестно какой окажется.

– Фермеры нападений не боятся? – спросил Дондик.

– Еще как боятся! Но, во-первых, мы далеко никогда не уезжаем, во-вторых, всем оставляем по десятку сигнальных ракет и предупреждаем, что появимся тут в любое время суток. Но если выяснится, что вызов был ложным, то… – Ростик хмыкнул. – В общем, ни одного ложного вызова пока не было.

– Где они живут? – спросил Рымолов.

– Роют землянки. С крышами, которые плетут на манер плетня и укрепляют глиной. Иногда добавляют плоские камни, но это необязательно, ведь дождей тут все равно почти нет.

– Откуда берут камни?

– Знаете, там есть такие слоистые скалы, вот из них накалывают неплохую черепицу. Только тяжелая она очень. Больше ничего там не придумаешь – исходного материала мало.

– Мало, – согласился Рымолов. – А устроить на земле нужно, почитай, семей семьсот. Иначе игра свеч не стоит.

– Это вы так считали. А у нас там получилось тыщи две, – добродушно поправил его Ростик. – Почему-то все думают, что зверски разбогатеют к исходу первого же года, вот и рвутся… Как было приказано, мы никого не отговариваем, всем пытаемся помочь и на первых порах содействовать.

– Правильно пытаетесь, – отозвался капитан. – А с патрулями?

– Что с патрулями? – не понял Ростик. – Обговоренную территорию удержать по периметру имеющимися силами невозможно. Поэтому непрерывно и бессистемно патрулируем… Пока ни одного серьезного прорыва каких-либо агрессоров не было, а это значит, все, более или менее, в порядке.

Последняя фраза смысла почти не имела, но она здорово смотрелась бы в отчетном докладе, и потому Ростик решил, что она не совсем уж глупа. Так и оказалось, Рымолов переглянулся с капитаном, потом кивнул.

– Правильно. Кажется, это называется «активная оборона»?

– Так называется кое-что другое, – все-таки капитан был выучеником настоящей военной школы и не любил путать термины. – Ну, да ладно. Если летучее патрулирование справляется, так тому и быть. А кто же ночами сторожит поселенцев?