Вождь из сумерек. - Николай Ярославцев

Стас нахмурился, но промолчал.

Была в словах Толяна сермяжная правда.

Подошел к, стоящим тесной кучкой, людям.

— А что же конязь ваш позволяет на своей земле безобразничать?

— Так нет у нас конязя. Сами по себе живем. Какой конязь сюда полезет по своей воле? С одной стороны черный лес, с другой каганат. Один промысел — река. Люди торговые оттуда сюда, отсюда обратно. Рыба опять же… Почитай по всей реке так…От сих до этих. — Мужик неопределенно мотнул головой.

— Уходили бы… — Посоветовал Войтик.

— Здесь отцы наши, деды жили. — Возразил кто-то. — Как от могил уходить?

— Тогда просились бы под руку. — Вступил в беседу Веселин. Указал глазами на Стаса и Зореня. — Два конязя перед вами стоят. Хоть тот, хоть другой примет.

Люди осмотрели их придирчивыми взглядами со всех сторон. Похоже было, что не поверили. Одеты … Да разве для истинных конязей это одежда?

Веселин разгадал их сомнения и заливисто, по детски, захохотал.

— В другой раз, вождь, надо с собой дружину брать и все венцы на голову пялить. И конязю Зореню тоже.

Во взглядах появилось легкое замешательство. Кто-то смутился. Руки потянулись к шапкам. Но их на месте не оказалось. Молодки осторожно глазки подняли.

Купава забеспокоилась и, тронув конские бока пятками, подъехала поближе, закрывая его от бесстыжих женских глаз.

— Ну, если так, то…

Но Стасу было совсем не государственной принадлежности нескольких сотен жителей, забытого конязьями прибрежного городка.

Подозвал к себе, того, самого бойкого мужика, который первым схватился за топор.

— Надо бы спрятать эти посудины от ненужных, и крайне любопытных глаз. Понадобятся.

Мужик поскреб затылок, обернулся, словно ища ответа в глазах односельчан.

— Спрятать можно. Почему нельзя, если надо? Прости господин, не знаю твоего звания, имени…

— Не переживай… Может еще и узнаешь. — Постарался успокоить его Стас. — К чему забивать голову всякой чепухой? А за лодочки эти спасибо скажу. Так куда, говоришь, пошли те, что на нашего друга эльфа похожи?

Услышав про эльфа, люди потянулись поближе, и забыв всякие приличия, уставились на Рэда.

Рэд смутился и отъехал подальше, прячась от людских взглядов за спинами воев.

— Ну что вы глаза выпучили словно не разу живого эльфа не видели? — Вступился Толян.

Мужики с неохотой отвели глаза от Рэда.

— А где бы нам их видеть, когда сроду их в нашей земле не водилось? — Ответил за всех все тот же мужик. — А поехали они туда, в сторону темного леса берегом. Переправу искали.

— А на лодках перевезти нельзя было?

Купава была до глубины души поражена тем, что никому и в голову не пришла такая простая мысль и даже не попыталась скрыть это.

— Э, девонька. Кто же по доброй воле и своей охотой на тот берег попрется. Уж лучше сразу утопиться. Народ там вовсе дикий живет. Орками зовется. Как от берега и до самых гор. — Помедлил, что-то обдумывая про себя. — А про конязей не соврали?

Но Купава в ответ издала презрительный звук и еще ближе подвинулась к Стасу.

— Ну, вот Рэд, осталось только перехватить твоего принца, пока он не перебрался на тот берег. И дело в шляпе. В смысле в шишаке.

Рэдэльф уже разбирал поводья, бросая на них нетерпеливые взгляды.

Зорень внимательно посмотрел на узкую полоску черного леса.

— Может, на ночь остановимся?

— Как? Ты только посмотри на нашего друга Рэда? Сам спать не будет, и другим не даст. Будет кряхтеть, ворочаться и страдать.

Купава, заслышав предложение Зореня, повеселела и с надеждой подняла глаза подняла, прозрачно вздыхая. Но ответ Стаса привел ее в уныние. Поняла, что в ближайшее время прощения заслужить не удастся.

— Вперед, только вперед! — Бодро скомандовал Стас. — А есть ли где — то в той стороне переправа? За спиной помню, а впереди…

— Когда то была, а теперь. Разве забытый паром где остался? А ты в самом деле конязь? — С надеждой в голосе спросил мужик.

Стас почему — то стыдливо отвел глаза в сторону.

— Вон стоит конязь Соколеньской земли Зорень. А я всего на всего родовой вождь.

— А про Заречье запамятовал? А про Витень и Сулич тоже забыл? — Зорень ехидно улыбнулся. И повернулся к мужику. — Конязь он, конязь. Только очень скромный. Аж противно. Видите, покраснел?

Стас стянул брови к переносице.

— Ладно, мужики, управимся вон с тем лесочком, тогда и до вас очередь дойдет. Дольше терпели. — Ответил он на немой вопрос и, увидев, как поскучнели люди, добавил. — Будет вам воевода с малой дружиной. А большую сами дадите. И коняжескую десятину.

И, не дожидаясь ответа, направил коня вслед за, потерявшим всякое терпение, эльфом.

Расстроилась не только Купава. Был расстроен не меньше Купавы и Толян.

Зорень, прислушиваясь к не громкому разговору за спиной, не сдержал улыбки.

На удивленный взгляд Стаса ответил.

— Нашего Толяна опять на телятину потянуло. От благодарных молодок отбоя бы не было. Вот и опечалился. А ты, в самом деле, хочешь сюда дружину поставить?

— На том берегу орки. И горы…в которых темные эльфы. — Хмуро отозвался Стас. — Не мы, так они. Уж лучше пусть на том берегу стоят. Пока. Или ты не рад, что с твоего красного крыльца откроется красивый вид на эти изумительные горы? Смотри, как бы Толян не надумал открыть здесь горный курорт.

Горы были и в самом деле прекрасны.

Снизу зелень лесов не спешно вверх поднимается почти к самым заснеженным вершинам, которые. Как древние забытые замки в облаках исчезают.

— С твоего крыльца их лучше видно. — Улыбнулся Зорень.

— Так и с твоего на носки привставать не надо. — Усмехнулся Стас. — Из Соколеня дотянешься, было бы желание.

— Пока только твоей рукой. — Серьезно, без улыбки, ответил Зорень.

— Я солдат, побратим. Был, есть и умру солдатом. В государственные мужи не лезу. — С обидой ответил Стас на последние слова Зореня после не долгой паузы. И повернулся к Рэду. — И на кой черт твоему принцу понадобился этот лес?

Рэдэльф неохотно повернул голову и не ответил.

Как завороженный смотрел он на, вырастающий перед глазами, лес и нетерпеливо подгонял коня.

Глухо, сквозь зубы, застонал Веселин.

Стас задержал коня.

— Ты что, мой мальчик? — С тревогой спросил он, заглядывая в лицо парня.

— Голова. командир. В темя бьет, будто дыму наглотался и в глазах рябит. И словно голоса… — Прошептал в ответ Веселин. валясь из седла.

Подхватил его рукой. Заметил, что Зорень бледнее обычного. Купава вздрагивает и ежится, как в ознобе. Войтик поднял на него мутные глаза, похмельно трясет головой.