Вождь из сумерек. - Николай Ярославцев

Последние слова бросил уже в сердцах, направляя коня вдоль берега.

— Погоди, мил человек. Не знаю как тебя звать, величать. — Заторопился в вдогонку крепкий мужик. Подхватывая с земли топор. — Если и правда остальных спасать пойдешь, так и я с вами.

Обиделся. Смотрит исподлобья. Голову вперед наклонил На лице кровь запеклась. Глаз заплыл. Взвесил топор на руке, оглянулся.

— А вы чего стоите? Вас при матерях и женах, при детях ваших в глаза срамят, а вы… И-эх! — Плюнул от досады, с языка вот-вот крепкое слово сорвется.

Но не сорвалось. Стерпел.

Кинулась следом за ним, все еще не оправившаяся от испуга, женщина.

— Куда? Мало без глаза, так и без головы остаться хочешь?

Отмахнулся.

— Чем так жить, лучше уж совсем…

Не договорил. А может испугался, что кинется при людях останавливать.

Стас не стал дожидаться, чем дело кончится. Минуя городок, узкой дорожкой поднялся наверх. Отсюда хорошо просматривался и городок, и река, и злополучная излучина, мимо которой пройти совесть не позволяла.

— Открытый бой нам не выдержать. — Тихо сказал он не к кому не обращаясь. — Массой задавят. И бронники наши на топор не рассчитаны. К тому же Купава. А сколько их на двух бортах вместе с гребцами?

Рэд нахмурился. Похоже, что он весь, вместе с потрохами был уже рядом со своим принцем. Повернулся к Стасу, смотрит с надеждой.

— Думаешь, мне по душе эта роль рыцаря Печального образа? У самого дел по горло. — Попробовал отшутиться он. вспомнив, некстати незадачливого идальго. — Предлагайте…

— Бабахнуть бы сверху пару лимонок и Васькой звали. — Мечтательно прищурился Толян. — Как думаешь, Войтик? Покатило бы?

Войтик плохо представлял себе, что такое лимонка. Но он уже хорошо знал что такое его друг Толян и не решительно покачал головой.

— Народ побьем.

За ними толпа мужиков. Вооружились кто чем.

— А если поджечь? Начнут спасаться, в воду попрыгают.

Кипят в круглой голове Толяна идеи.

— Чем? И как? К ним еще подойти надо.

Приуныл. Скребет затылок ногтем. И в самом деле, как поджечь, когда вода кругом.

— А может Рэд? Гору сковырнул, а тут два игрушечных кораблика? — Смотрят с надеждой на эльфа Толяновы чистые глаза.

Из-за крутого берега уже верхушки мачт видны.

Дальше пологий спуск, выходить нельзя.

Рэдэльф сошел с коня, отцепил тулы со стрелами. Накинул капюшон на голову и исчез.

— Во, дает пацан! — Восхитился Толян. — У нас бы паханы такого с руками оторвали. От заказухи отбоя бы не было. Система «Стелс». Не въезжаешь, Войтик?

Не въезжает Войтик.

— Ну, не бери в голову. Не для среднего ума.

Голова Войтика была в это время занята мыслями о спасении невинных душ, поэтому обидеться не успел.

— Купава, остаешься с лошадьми. И с мужиками.

Войтик не утерпел и вставил слово.

— Куда ей одной столько мужиков? Обожрется.

Дернулась, оскорблено открыла рот уже, чтобы словечко вставить, но вспомнила некстати, что до сих пор не прощенная ходит и промолчала. Даже Войтику не нашла что сказать. Хорошо еще, что язык показать успела.

Крадучись пошли туда, где только что скрылся эльф.

Войтик идет, как слепой. Дорогу ногой щупает.

Поймал на себе удивленный взгляд. Развел руками.

— А вдруг лежит где-нибудь? На уши наступлю. Или на другое какое причинное место. — Пояснил он. — На сапоге глаз нет. Ступает, куда захочет. Точно помню. Сам шил.

Не успели выбраться на склон, как увидели две яркие вспышки. И оба корабля охватило буйное пламя. Фьердинги даже не пытались спасти свои корабли. Кто-то кинулся к сходням, кто-то бросился прямо через борт, в воду. А навстречу брызнули стрелы эльфа.

Те, кто успел выбраться на берег растерянно крутили головами, пытаясь угадать откуда свалилась на их головы смерть. Но эльф, не видимый в своем одеянии, не стоял на месте. И потому казалось, что смерть была всюду.

— Так и без работы можно остаться, командир. Рэд фишку поймал. — Возмутился Толян.

В это время с кораблей начали выбираться невольники.

Фьердинги растерялись, не зная что предпринять.

Невольники разбегались. А смерть летала всюду.

Кто-то посообразительней пытался скрыться за бортом.

— Пора и нам. Надо помочь Рэду. Войтик, бьете тех, которые на берегу, мы водоплавающих. Только массовка бы не помешала.

Массовка и впрямь мешала. Если фъердинги почти опомнились и начали сбиваться в нечто похожее на отряды, то невольники все метались по берегу в поисках спасения и только часть из них начала карабкаться по склону вверх.

— Если в топоры возьмут, мало не покажется. — Озаботился Толян, выпуская стрелу за стрелой. — Еще и в запарке народ рубить начнут.

— Когда в куче, легче бить. Не промажешь. — Ободрил его Войтик. — Правда Темный?

Берег выбрили начисто. Хоть одеколоном обрызгай.

— Веселин, уводи народ!

Но помощь Веселина не понадобилась.

Мимо них, дико крича и размахивая топорами, бежали подопечные Купавы.

Стас поморщился.

— Заканчиваем.

И снова посыпались стрелы.

Но фъердинги и не помышляли сдаваться. Увидев перед собой, ошалевших от невольной храбрости мужиков с топорами, с диким ревом понеслись на них.

Но добежать не успели.

Последний упал на замахе. Топор выпал из руки в ладони от лохматой головы.

Пламя над кораблями взметнулось вверх и опало. А перед глазами предстали целехонькие корабли.

— Блин! — Прошептал Толян. — Опять марьяж.

— С кем поведешься. — Усмехнулся Стас.

— Рэд, Вообще классное мочилово получилось. — Толян с неподдельным уважением воззрился на эльфа. Особенно с пожаром клево. В натуре. У меня у самого крыша сразу на бок скатилась, когда увидел красного петуха над кораблями.

Стас слегка повернул к нему голову.

— Она у тебя до сих пор на место не встала.

— Так я и говорю, командир, наш пацан. А может сейчас уже по делу бросить спичку?

— Корабли жечь не будем. В хозяйстве и сам порой не знаешь, что и когда пригодится. Уж если тебя к делу пристроили в этом мире, то для них уж точно найдется.

— В принципе, конечно. — Помедлив, согласился Толян. — Антиквариат. Если подсуетиться. Объяву тиснуть, можно и толкнуть за бабки. В карманах голяк.

Коммерсант в душе Толяна умирать никак не хотел.

И сразу мысль перескочила на святое.

— Командир, а как в смысле военных трофеев?

Стас нахмурился, но промолчал.

Была в словах Толяна сермяжная правда.

Подошел к, стоящим тесной кучкой, людям.

— А что же конязь ваш позволяет на своей земле безобразничать?