Шпионские истории - Анатолий Терещенко

Эта история на невидимом фронте стыдливо умалчивается вот уже более тридцати лет. Речь идет о предательстве разведчика ПГУ КГБ СССР, участника Великой Отечественной войны, Героя Советского Союза, полковника Алексея Исидоровича Кулака. Но в последнее время среди специалистов, изучающих историю спецорганов, разгораются споры: кто же он такой на самом деле? Одни считают, что он был агентом-двойником, внедренным Комитетом госбезопасности СССР в ФБР США, другие полагают, что он являлся предателем, длительное время находящимся в качестве агента на связи у сотрудников ЦРУ.

Но все по порядку. Начало 80-х годов. В полдень на одном из престижных кладбищ Москвы, а именно Кунцевском, проходили интересные похороны. По команде сверху с утра администрация погоста закрыла его свободное посещение. Разрешение на погребение было оставлено только для одного покойника — А.И. Кулака.

Немногочисленная похоронная процессия, состоящая из катафалка и нескольких черных «Волг», быстро проследовала к вырытой могиле. Среди тех, кто провожал покойника в последний путь, были несколько коллег, руководители КГБ СССР и даже один из секретарей ЦК КПСС. Звучали типичные для этого случая сдержанные, хвалебные речи о безвременно ушедшем, после тяжелой и продолжительной болезни, полковнике. Прозвучал трехкратный залп прощального салюта, а после захоронения тела на могильном холмике, утопающем в многочисленных цветах, у его изголовья появилась временная табличка — «Герой Советского Союза, Алексей Исидорович Кулак».

Все делалось по законам жанра, но коллеги знали, они хоронят предателя.

Почему такие тайные похороны Героя? — подумает читатель. Но все по порядку.

Алексей Исидорович Кулак родился в 1922 году в Москве в семье рабочего. По окончанию десятилетки перед войной, а точнее в августе 1941 года, его призвали в армию и сразу же направили в артиллерийское училище. После окончания ускоренного курса в мае 1942 года младшего лейтенанта определили в 262-й артиллерийский полк на должность командира батареи. В 1943 году личный состав его подразделения, участвуя в боях на Курской дуге, подбил 10 вражеских танков, за что его командира наградили орденом Александра Невского. В Берлинской операции артдивизион старшего лейтенанта Кулака своим огнем прикрыл форсирование нашей пехоты в районе реки Мюленфлис. Получив ранение в бою, командир продолжал участвовать в сражении, за что был представлен к званию Героя Советского Союза. 15 мая 1946 года он получил эту высшую награду страны.

В послевоенный период он успешно окончил Московский химико-технологический институт. Как сталинский стипендиат был зачислен в аспирантуру. Защитил диссертацию по теме: «Радиоактивный анализ редких металлов». Казалось, что ворота в большую науку перед ним открыты. Но неожиданно на него положили глаз органы КГБ. Кадровик из подразделения внешней разведки пригласил его на собеседование. Он ему понравился, как говорится, подходил по многим параметрам и деловым, и моральным, и политическим. Так он в 1958 году оказался в стенах 101-й разведшколы.

После окончания Школы он некоторое время работал в подразделениях научно-технической разведки, а в ноябре 1961 года выехал в первую долгосрочную командировку в Нью-Йорк под «крышу» сотрудника Секретариата ООН, где использовался в Научном комитете международной организации по изучению воздействия атомной радиации. В 1968 году он вернулся в Москву, чтобы через три года снова вылететь в Нью-Йорк теперь в качестве атташе по науке при советском представительстве в ООН, где он проработал до февраля 1977 года.

На самом деле он являлся оперативным сотрудником научно-технической группы нью-йоркской резидентуры ПГУ КГБ.

За это время в ведомственном музее ПГУ КГБ СССР появился стенд Героя. На полках под стеклом лежали чернобелые фотографии времен войны и послевоенного периода (фотографироваться он любил), шесть орденов, многочисленные медали и некоторые личные вещи. Руководство посчитало — молодежь надо учить на героических делах и подвигах старшего поколения.

Хотя, на самом деле, Кулак сразу же стал спотыкаться в многотрудной и разнообразной, порой творческой работе разведчика за рубежом. Он, как говорится, из кожи лез вон, но птица удачи пролетала мимо него. Полезных связей он не смог найти, а потому, естественно, был не способен осуществить ни одной вербовки иностранца. Он переживал, но чаще злился из-за невезения. Героя такая обстановка била по самолюбию.

«Как же так, на фронте я герой, а тут на каждом совещании тактично, но клюют, — часто рассуждал Алексей. — Я достоин большего, чем участвовать в операциях прикрытия, поисках агентуры и работы с ней. Я Герой Советского Союза, имею научную степень, работник Секретариата ООН. Таких высот не достиг никто из моих нынешних коллег, а я на побегушках вот уже сколько месяцев. А от меня требуют конкретных вербовочных результатов. Понимаю, без негласного помощника информации нет. Что же делать?».

Скоро ответ на заданный сам себе вопрос Алексей нашел. Помочь с кандидатами на вербовку и информацией может… враг. Он где-то об этом читал в художественной литературе и в специальной, обучаясь в Школе. Весной 1962 года Кулак с соблюдением мер конспирации явился в одно из отделений ФБР в районе Манхэттена и предложил американским контрразведчикам свои услуги.

С этого дня он стал работать на спецслужбы США: на ФБР под псевдонимом «Федора», а в ЦРУ в дальнейшем его знали как «Скотч». Среди иностранных авторов «Федора» идентифицировался так же, как и генерал-майор ГРУ ГШ Дмитрий Поляков, о нем читатель познакомится ниже.

Как писал Д.П. Прохоров в книге «Сколько стоит продать Родину», работая на американцев, Кулак, как это ни странно, своих контактов с ФБР особенно не скрывал. Все знали, что он регулярно посещает бар «Брифниз», расположенный неподалеку от советского представительства при ООН, и выпивает там с агентами ФБР, которые рассказывают ему пикантные истории. Например, о том, что руководство компартии США якобы тратит полученные из Москвы деньги не на партийную работу, а на личные нужды. Впрочем, эти контакты проводились с санкции Центра, где рассчитывали на то, что Кулаку удастся завербовать кого-нибудь из фэбээровцев.

Но увы, он уже работал не только с подставой, а как их агент.

Кстати, начальник контрразведки ЦРУ Энглтон посчитал Кулака не инициативником, а подставой советских органов госбезопасности американцам. С этой укоренившейся мыслью янки, отправленный в отставку и скоро спившийся, ушел в могилу.

Итак, в ПГУ КГБ начал действовать предатель — коварнейший «крот». За время своего сотрудничества Кулак раскрыл противнику сведения о сотрудниках нью-йоркских резидентур — КГБ полностью, ГРУ — частично, сдал многих агентов, доверенных лиц и перспективных кандидатов на изучение в целях возможной вербовки.