Завтра будет потом. Роман про шпионов. Книга вторая - Александр Травников

Завтра будет потом

Роман про шпионов. Книга вторая

Александр Травников

© Александр Травников, 2016

ISBN 978-5-4483-5504-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

«Дом на Белорусском» – не более чем рабочее название романа про шпионов. Настоящее название книги – «ЗАВТРА БУДЕТ ПОТОМ».

Но это вначале так задумывалось. По факту получились две книги. Одна продолжает другую.

Первая книга называется – «Дом на Белорусском».

Вторая книга называется – «Завтра будет потом».

Но обе книги, части одного целого. Одного романа.

Почему именно так? Все весьма просто. Когда мы пришли в Дом на Белорусском, в котором в то время располагался один из филиалов Высшей школы КГБ СССР, все мы вдруг поверили, что у нас есть завтра. Правда, быстро выяснилось, что это завтра наступит потом.

Но если ты веришь в то, что это потом точно будет, то все становится вполне себе предсказуемым. По крайней мере, на ближайшие пять лет, это точно. Потом наступило ожидание другого завтра. Но что интересно. Пока все ждали это завтра, пока все ждали это мифическое потом, вокруг происходила масса событий, в которых приходилось быть не только очевидцем и сторонним наблюдателем. Все, что реально происходило в мире разведчиков и шпионов, оказалось, по факту гораздо ближе, чем можно было тогда предполагать. И мы тогда не предполагали.

Мы учились и делали свою работу. Когда прошло время, вдруг выяснилось, что всё это время мы находились в самой гуще событий. Сейчас, когда книга практически закончена, вдруг выяснилось, что и про это еще не написал, и про это не рассказал. Правда, сам текст книги сократился если не на две трети, то уж точно наполовину.

Эта недостающая часть, то, что мои друзья и бывшие коллеги повычёркивали из неё по тем или иным, объективным, и с моей точки зрения более субъективным причинам. Хотя, может быть мы смотрим на одну и ту же вещь, одно и тоже событие с разных углов и точек зрения.

Но это как с луной. У неё есть видимая и невидимая стороны. Потому, зачем же лишний раз будоражить умы и фантазии. Я согласился оставить тот минимум, который сохранился. И на том спасибо. И так много чего осталось. Некоторые отрывки романа я опубликовал. С целью так сказать изучения общественного мнения и интереса. Интерес есть.

Более того. Встретил одного своего бывшего коллегу. Капитана первого ранга в отставке. Он теперь путешествует. По музеям ходит. Гидов разных слушает. Прочитал он некоторые отрывки романа из тех, что были опубликованы. И дополняет меня пересказом того, что ему в одном музее в Крыму рассказывали:

– Стой, – говорю. Обожди. Ты это читал? И даю ему прочесть то, что было размещено в сети пару месяцев назад.

– Точно! – отвечает. – Слово в слово!

Я обрадовался. Это хорошо, что читают. Плохо, конечно, что на источники не ссылаются. А с другой стороны – это и хорошо. Хорошо, что читают. Хорошо, что дополняют какими-то своими знаниями и верой в то, что так оно на самом деле и было.

Событие-то по факту было, а как и что происходило на самом деле, кто еще расскажет? Разве что в романе напишут. Тем более что вот оно – красноречивое подтверждение силы печатного слова и компьютерных сетей.

Любая информация, даже если это всего лишь часть романа, всего лишь его глава, всё воспринимается на веру. А уж если и словами потом передаётся, то всё. Истина в последней инстанции. Всё было именно так, и никак иначе.

Жанр второй моей книги «Завтра будет потом», роман – и это понятие условное. Как и всё в нашей жизни. Тем более что во всех романах про шпионов и разведчиков, всегда и всюду сплошная условность.

Поэтому, идя на поводу и читателей, Я просто решил писать этот роман так, чтобы каждую его главу можно было читать по отдельности или весь роман целиком, по порядку расположения глав в тексте.

Главное, чтобы интересно было. Ведь сам жанр романов про разведчиков и шпионов – это из разряда романов приключенческих. Приключения любят все. На это и рассчитываю. Будет ли потом продолжение? Посмотрим потом. Завтра!

Пролог

Кажется, что всё только-только начиналось. Но прошло пять лет. Снова начинается всё опять, но другое. Только чтобы это другое наступило, вначале государственные экзамены.

Специфика Высшей Школы КГБ в том, что никаких написаний дипломных работ. Только государственные экзамены.

Самый простой, конечно, экзамен, лично для меня и моей подгруппы – иностранный язык. Особенно индонезийский. Мы на нём вполне свободно говорим, пишем, читаем, переводим. Тем более, что практика у нас была такой, что скорее русский легче забыть, чем индонезийский.

Да. Вы не ошиблись, читая такое. В один прекрасный день, удалось поймать себя на мысли в том, что я стал думать на индонезийском. И не мудрено. Месяц, когда ни слова на родном русском. Даже людей вокруг тебя нет, которые слышали хоть одно русское слово в жизни. Их родной язык – индонезийский. Ты живешь вместе с этими людьми, и весь день радио, телевидение, газеты, книги, разговоры. Обычная другая жизнь профессионального шпиона. Они не знают, кто ты. И оно им не нужно. Ты знаешь, кто ты и зачем здесь, и потому просто живешь другой жизнью и знаешь, зачем это тебе нужно.

Потому, сдать государственный экзамен по языку, это просто прийти и выполнить технический норматив. Перевести текст на русский. Перевести текст с русского на индонезийский. Послушать отрывок радиопередачи. Перевести на слух и записать перевод. Поговорить на индонезийском с теми, кто принимает экзамен, и тоже знает язык. Проще не бывает.

Смею и сейчас утверждать, что знание восточных языков полученных в Высшей Школе КГБ СССР, в Доме на Белорусском на порядок было выше, чем в Институте Стран Азии и Африки при МГУ, или Московском Государственном Институте Международных отношений МИД СССР. Проверенно жизнью. Проверенно ЦРУ.

Но это только у нас троих с языком на госах проблем не возникало. У нас троих из тех девяти, что остались из принятых пять лет тому назад именно на индонезийский язык.

С другими языками, конечно, было посложнее. Японский, китайский, корейский, вьетнамский. Это реально сложно. Пять лет все одно для них мало. Иероглифы опять же. Всё это безумно сложно.

В китайском языке – четыре тона. Во вьетнамском – шесть тонов. В японском кроме своих и китайских иероглифов и двух своих азбук – катаканы и хираганы, плюс ромадзи, еще и пишут сверху вниз и справа налево.

В корейском все тоже сложно. Тем более учили ребята классический корейский язык, где и своя азбука есть, и китайские иероглифы, и чтение текста обязательно с секундомером и чтобы без ошибок. В корейском ошибки недопустимы. Недопустимы, от слова совсем.

Для всех, кроме нас с индонезийским языком, иностранный язык – это сложный экзамен. Знаковый. Хотя, единицы потом и будут востребованы с языком по-полной. И то – если повезёт.

Специальность тоже все сдали на ура. Ничего сложного. Все привычно, опробовано и проверено на практике. Некоторые и сами могут дополнить теорию личным практическим опытом.

Ну и конечно самый обязательный для всех и всюду в высшей школе СССР экзамен – Научный Коммунизм. Экзамен – проще не бывает. Но весьма знаковый. Захотят, завалят по любому. Хоть ПСС Ленина наизусть выучи. Но и не сдать позволить экзаменаторам нельзя, если команды такой свыше нет.

Хотя и бывают случаи. Бывает так, что кое-кто совсем не собирается его сдавать и даже откровенно пытается завалить. Тогда коса на камень. И выкручивайся, как можешь. Это раньше за это могли и посадить. Теперь времена другие. Родине нужны специалисты. Зря, что ли пять лет учились?

Пять лет, когда никаких забот, пролетели быстро. Теперь, когда будет сдан последний экзамен, для многих маршрут практически определён. Маршрут этот, грубо говоря, Москва-Мухосранск.

Реальность диспозиции следующая. К Москве привык. От Мухосранска отвык. И теперь ехать «знамо куда» по распределению некоторым не желается и не хочется. Однако и не сдать экзамены по языку и по специальности практически невозможно. Это просто глупо. Всё одно минимум тройку, но поставят. По принципу того, что мы вас знаем с хорошей стороны и тройку ставим вам из прошлых заслуг.

Зато на Научном Коммунизме можно попробовать. Ежу понятно, что не сдать Научный Коммунизм на государственном экзамене – это практически гарантия личной свободы. Без этого экзамена, только на гражданку. Никакой дальше службы. Потому, все знали историю, которая, то ли на самом деле когда-то произошла, то ли специально для нас придумана, не суть важно. Важно, что её повторили всем и каждому. Для примера и назидания вероятно доводили.

Излагаю в том виде, как она, история эта, запомнилась.