Ничего, кроме магии - Евгений Гаркушев

– Стихи не мои, – смущенно улыбнулся Лунин. – Их написал Николай Степанович Гумилев.

– Маг? – поинтересовался Ульфиус.

– В некотором роде…

– Хотелось бы познакомиться, – заметил магистр.

– Он давно погиб, – объяснила Наташа.

– Маги не умирают, – уверенно сказал Ульфиус. – Поэты – тем более. Вопрос только в том, когда и где мы встретимся…

Довольно долго люди в молчании наблюдали за стадом грациозных животных, объедающих зонтичные деревья. Казалось, жирафы специально прореживали кроны, а не жевали все подряд. Может быть, так оно и было.

Солнце начало опускаться быстрее, и в его лучах ярко вспыхнула одна из граней пирамиды Она была хорошо видна с ровного берега озера.

– Ульфиус, я не совсем понял насчет Бонуция, – признался Сергей. – Ты говоришь, что он создал этот мир. Сам он рассказал нам, как пытался создать Ронканор. Что было вначале? И зачем ему эта пирамида? Мне кажется, я должен это знать, если собираюсь участвовать в деле, которое он намерен мне предложить.

– Совершенно верно, – ответил Ульфиус. – Рассказ будет коротким. Чем занимался Бонуций до того, как стал Великим магистром, мне неведомо, ибо меня тогда на свете не было, а сам он не рассказывал. Достигнув силы, он уединился в пустующем тогда краю, в малопримечательной плоскости, и попытался оттуда уйти в небытие и извлечь из «ничто» «нечто». Ему это удалось. Возник Ронканор, и этим миром он занимался довольно долгое время. Попутно была построена пирамида. Дело в том, что в Ронканор легче всего попасть именно отсюда, поэтому планету, на которой мы сейчас находимся, нужно было защитить. Пирамида – оборонительное сооружение, крепость Бонуция. Саму эту планету сотворил не Бонуций Но он много сделал для того, чтобы она стала такой, какая есть сейчас…

– Кому и зачем мог понадобиться маленький Ронканор? – поинтересовался Сергей. – Там и людей живет-то всего ничего, и пространства мало…

– О, мир Бонуция мечтали захватить многие. Те, что никогда не смогут создать свой мир, но жаждут быть всевластными повелителями целых стран и населяющих их существ. Он надобен им для самых черных целей, ибо труднодоступен и замкнут. И это именно «мир», а не плоскость нашего мира. Он более обособлен, менее доступен. Когда Бонуций почувствовал, что в его мире неладно, было уже поздно. Его Ронканор преобразился, и ему стоило больших трудов не дать своей сокровенной стране превратиться в ад, пленником которого стал бы и он сам. Для того чтобы никто не мог захватить Ронканор, он еще сильнее укрепил эту планету, пригласил сюда гномов, эльфов и каухури, а потом, во второй раз, – людей. И живет тут безвылазно, как в осажденной крепости, уже много лет. Время от времени сюда являлись странники, желавшие помочь Бонуцию и его Ронканору. Сначала хозяин их приветствовал, потом стал отваживать – уж очень печальная участь ожидала проигравших. Честно говоря, я удивлен, что он сам предложил тебе попытать счастья в Ронканоре.

Наташа, которая слушала очень внимательно – последнее время ей вообще больше приходилось слушать, чем говорить, – спросила:

– А можно пройти Темную сторону Ронканора вдвоем? Я бы хотела помочь своему другу. И я тоже совершенно ничего не смыслю в магии…

– Абсолютно исключено, – в один голос ответили Ульфиус и Сергей. А Ульфиус добавил:

– Порыв благородный. Но каждая женщина – чуточку ведьма. Поэтому тебя там тоже может настигнуть темное колдовство.

– К тому же мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что с тобой все в порядке, – добавил Сергей.

Солнце уже коснулось краем горизонта. На саванну опускалась долгожданная прохлада.

– Вернемся к Бонуцию, – предложил Ульфиус. – Перед там как Сергей на что-то решится, я хочу показать вам Авенор Благословенный. Возможно, это поможет вам сделать правильный выбор и укрепит в борьбе…

Полумертвый, голодный и потерявший всякую надежду, Кравчук сидел под вертикальным шахтным стволом, пытаясь разглядеть багровое небо. Вообще-то, пожелай кто ему помочь, колодец в двести метров глубиной не был бы помехой. Сбросил бы сюда веревку да и вытащил его на воздух. Только кому он нужен? И как неведомый спаситель его найдет?

Кравчук задумался. Находил же его Пых-Пух? Впрочем, может быть, и нет на свете никакого Пых-Пуха? Или шарик может найти человека только когда тот под наркотиком?

Все эти рассуждения имели сугубо теоретическую ценность. Еще день, максимум – два, и Владимир Петрович Кравчук протянет ноги. Пока толстый сохнет, худой сдохнет… Хорошо, хоть какие-то жировые запасы были, но теперь их нет…

Подобравшись к поверхности, Кравчук понял также, что он сильно мерзнет. Наверху было или около нуля, или еще меньше. И все-таки человека неудержимо тянуло наверх. Собственно, назад он так и так не вернется: слишком долог туннель, да и что делать в темных проходах? Ловить и есть крыс?

Стоило Владимиру Петровичу вспомнить о крысах, как из шурфа раздались свист и попискивание. Кравчук вскочил, нашаривая рукой камень. Другого оружия у него не было. Камень нашелся сразу: булыжник размером с кирпич. Владимир Петрович лихорадочно зажал его в руке. А на пол что-то шлепнулось и подскочило.

– Крыса! – обрадовался Кравчук. И, не задумываясь, обрушил на нее камень. Но крыса, хоть она и ударилась сильно о землю, сорвавшись с гладкой стенки вертикального ствола, все равно оказалась резвее Кравчука. Она подскочила вверх и в сторону. Камень стукнулся о другой булыжник. Тогда Кравчук взмахнул левой, раненой рукой и поймал животное. Каким-то чудом – рука слушалась плохо. Крыса пронзительно заверещала и попыталась вырваться. Но человек уже перехватил добычу правой рукой и свернул ей шею. Через минуту Кравчук объедал разорванного на две части грызуна, огорчаясь, что крыса оказалась такой мелкой и худой.

Съев мясо, Кравчук обглодал и обсосал кости, обгрыз тонкий жирок со шкуры и отбросил ее в сторону. Ему полегчало, захотелось спать. От крысиного мяса он опьянел. Место, оказывается, неплохое. Через колодец крысы пробирались с холодной поверхности земли в теплую шахту. Стало быть, здесь можно жить! Ни одна тварь не проскользнет мимо него!

Безрадостная перспектива жизни на дне колодца не слишком огорчила Кравчука. Наоборот, по сравнению со всем, что уже случилось с ним, такая жизнь была не самой ужасной. Однако, порассуждав логически, Владимир Петрович пришел к неутешительному выводу. Все то время – много часов, – пока он лез по гладкому ходу, без ответвлений и трещин, ему не встретилось ни одного грызуна, ни одного хищника. Вообще ничего живого. Стало быть, крысы приходят сюда не часто. Да оно и понятно – дыру нужно найти, и наверняка не одна эта дыра ведет в бесконечные лабиринты здешних подземелий. Нужно благодарить судьбу за то, что ему удалось поймать хотя бы эту крысу. Следующей он может не дождаться.