Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд

из Глостера неожиданно напали на Тьюксбери и взяли его. В Першоре солдаты короля разрушили мост, но в результате своих неуклюжих поспешных действий потопили часть собственных войск. 7 июня из Вустера король написал Руперту, изящно извиняясь за то, что сделал: «Я признаюсь, что лучше было бы последовать вашему совету… потеря Тьюксбери создает для нас большой риск, хотя мы, несомненно, защитим себя, пока вы будете бить шотландцев, но если вы будете делать это слишком долго, я предвижу крупные неудобства». В то же самое время Дигби в каком-то веселом отчаянии писал: «Эссекс идет на нас одним путем, Уоллер, вероятно, пойдет на нас со стороны Уэльса через Глостер, Мэсси и лорд Денби – через Киддерминстер, и у каждого из них достаточно большие силы… Оксфорду едва ли хватит продовольствия на месяц… все надежды на спасение зависят от своевременного успеха вашего высочества». Герцог Ричмонд лаконично подытожил положение короля: «Нам нужны деньги, люди, руководство, осмотрительность, продовольствие, время и хороший совет».

В то время как король и его советники подвергли риску штаб-квартиру, принц Руперт исполнил первую задачу своей северной кампании. Он ворвался в графство Линкольншир, взял Стокпорт и, не трогая хорошо укрепленный город Манчестер, 28 мая пошел на штурм Болтона, который гордился своей суровой религиозностью и который льстиво называли «северной Женевой». На помощь его гарнизону пришли 1500 человек из окрестных мест. Но не имевший защитных стен город, как бы яростно его ни защищали, не мог устоять против хорошо организованной атаки. Болтону хватило двухчасового боя под постоянным проливным дождем. Кавалеры ворвались на узкие улочки, топча солдат и горожан, и вскоре это «милое благочестивое местечко» превратилось в «совиное гнездо и логово драконов». Командующий ланкаширскими силами Александер Ригби, разгромленный и обращенный в бегство, выдавая себя за роялиста, с криком: «Город наш!» – сумел в общей суматохе вырваться из него. Солдаты победителей, которым в качестве поощрения отдали город на разграбление, воспользовались этой возможностью в полной мере.

Через несколько дней после падения Болтона к Руперту присоединился Джордж Горинг с 5000 всадников, «экипированных не так хорошо, как ожидалось», но имевших при себе стада угнанного скота. Проведя почти год в плену, он вновь обрел свободу в результате обмена и за последний месяц активно участвовал в кавалерийских рейдах на территории Ланкашира. Лорд Дерби, который, возвращаясь с острова Мен, в марте примкнул к Руперту, набрал в своих владениях еще некоторое количество пехотинцев, по большей части необученных и практически безоружных. Ланкаширские пуритане дрогнули перед надвигающейся грозой, и в Престоне напуганные буржуа организовали для принца банкет. «Банкеты – это не для солдат», – ответил Руперт и отправил мэра под арест.

5 июня Руперт вошел в маленький городок Виган. Здесь горожане, которые были роялистами и радовались судьбе своих побежденных пуританских соседей, встретили Руперта цветами и зелеными ветками. В расположенном неподалеку Латом-Хаус его не ждали, но герцогиня Дерби, которая держала обитателей в узде уже больше двух месяцев, прижала победоносного принца к своей пышной груди. Он оставил у нее захваченные в бою знамена и двинулся дальше, чтобы завершить свою работу в Линкольншире взятием Ливерпуля.

Ливерпуль, с его плоским илистым берегом, не смог бы долго обороняться против артиллерии Руперта, но его гарнизон, состоявший из людей, которые проводили свободные часы, «читая Писание, беседуя о добрых вещах и вознося общую молитву», исполнился решимости удерживать город до тех пор, пока они не отправят морем как можно больше оружия и боеприпасов. В течение пяти дней, когда батареи Руперта обстреливали их, расходуя огромное количество пороха, суровый полковник Мур и его люди держались, пока не загрузили содержимое всех своих складов на корабли, стоявшие в гавани. На пятый день корабли с ценным грузом и высшими офицерами отплыли. Руперт вошел в город, но, хотя ему досталось несколько брошенных пушек, весь порох, которым он хотел пополнить свои истощившиеся запасы, исчез.

Тем не менее Руперт исполнил первую часть задуманного: восстановил доминирующее положение роялистов в Ланкашире и захватил порт, обращенный в сторону Ирландии. До сих пор у него не было оснований для недовольства своим продвижением, но самая трудная задача ждала его впереди, и, чтобы обеспечить успех своего похода на Йорк, ему требовалось больше времени, чем он ожидал. Руперт отправил гонцов назад в Оксфорд за порохом и объявил, что намерен полностью подчинить роялистам Ланкашир, чтобы, когда он пойдет на Йорк, оставить за спиной лояльное сплоченное графство. Кроме того, отсрочка давала ему необходимое время привести в более приличную форму оборванных рекрутов лорда Дигби и собрать со всех северных графств разрозненные остатки роялистских войск, тех, которые остались в Камберленде под началом Клаверинга, и тех, которые стояли на границе с Монтрозом. Собрав воедино все эти силы и обеспечив им соответствующую экипировку, Руперт мог уверенно бросить вызов трем армиям, блокировавшим Йорк. В пути его депеша королю встретилась с потоком писем, в которых Карл и его советники рассказывали о своих злоключениях.

Карл склонялся к тому, чтобы обвинить в катастрофическом положении дел Уилмота. Руперта, находившегося далеко в Ланкашире, бесила вся толпа окружавших короля советников. Он знал, что Уилмот ленив и заносчив, и постоянно страдал от бесконечных отказов Гарри Перси на любую его просьбу о поставке экипировки и провизии. Среди гражданских советников он не любил Калпепера и не доверял Дигби. После мрачных слов Ричмонда («Нам нужно продовольствие, время и хороший совет») и трогательной мольбы короля («главная надежда… это Господь и вы») Руперт осознал, что его в любой момент могут отозвать домой. Дигби, писавший по приказу короля, уговаривал его не медлить и уладить дела на севере «одним махом», чтобы поскорее вернуться назад и помочь им на юге.

Но уладить дела «одним махом» было далеко не так просто, и Руперт задержался в Ливерпуле отчасти от злости, отчасти из-за нехватки пороха и отчасти потому, что перед ним встала реальная дилемма: стоит ли созывать все войска на север ради операции, которую ему, возможно, придется внезапно бросить, не закончив, чтобы мчаться спасать короля.

V

Пока Руперт медлил, ситуация на юге изменилась. Эссекс встретился в Чиппинг-Нортоне с Уоллером, чтобы обсудить наилучший способ окончательно разгромить короля. Он заставил недовольного Уоллера оставаться в Мидлендсе и следовать за отступающей армией короля, в то время как сам устремился на юго-запад, чтобы прорвать осаду Лайма и, если получится, захватить королеву, которая в ожидании родов находилась в Эксетере. Такое изменение их обычных ролей и вмешательство Эссекса в дела западных регионов, которые до этого являлись сферой