Детское время - Квинтус Номен

— Потому что у нас только один авиазавод. Американский не считаем, они там только-только с алюминием работать научились, а эти самолеты целиком титановые.

— Никит, я, может быть, что-то про самолеты и не понимаю, но неужели трудно еще один авиазавод выстроить?

— Выстроить завод совсем не трудно, но кто на нем работать будет? В Воронеже народ обучался работе лет, наверное, десять.

— Ну, если новых заводов не строить, то и новые рабочие никогда самолеты строить не научатся. Я бы на твоем месте новый завод все же построила бы, а то, что рабочие поначалу будут брак сплошной гнать…

— А нам не нужно, чтобы самолеты падали, поэтому твой вариант не прокатывает!

— А ты не кричи на жену! Я же не говорю, чтобы они бракованные самолеты строили. Пусть люди опытные, хотя бы те же рабочие из Воронежа, за молодежью проследят, весь брак на промежуточных этапах отсеют. И объяснят бракоделам, что те сделали не так и почему. По другому-то не только в авиастроении, в любом машиностроении ничего не выходит. Ты, когда налаживал производство электрофонов, сам же всё это прошел, через себя пропустил — но в конечном-то итоге победил!

— Да уж, а я и забыл. Правильно Вовка говорил: послушай женщину и постарайся понять почему сказанное ей на первый взгляд кажется правильным…

— А на второй? — прищурившись, с ехидством в голосе поинтересовалась Оля.

— … а если хорошенько все обдумать, то вообще очевидным. Придется, конечно, и с Виталиком поругаться, но его завод мы, пожалуй, поделим сразу на три. А заодно и Иувана уважим: он давно уже говорит, что его реактивное КБ надо натрое делить.

— А почему натрое? У него же моторы только реактивные и турбовинтовые — два выходит.

— Три. Он говорит, что проектирование пропеллеров — тоже совершенно отдельная работа. Ладно, с этим разобрались… спасибо тебе за полезный совет. А с Гришей — надеюсь, он мои… наши доводы поймет. И заодно отвлечется от проблем Дальнего Востока, они его изрядно за лето достали…

Проблемы Дальнего Востока «достали» не только Гришу со всем его Госпланом. Потому что всякого полезного на этом самом Востоке нашлось очень много, но с добычей (или выращиванием) этого многого проблем обнаружилось еще больше. И, что вообще-то было «естественным», почти все эти проблемы упирались в недостаток энергии. И электрической в первую очередь, и любой другой. Бурого угля, правда, было много, причем он практически на поверхности лежал, только загоняй экскаватор и копай — только вот чтобы загнать экскаватор, требовалось дизельное топливо. Которое было несложно сделать из того же угля, но для этого нужно было завод небольшой (или большой) выстроить… и завод уже даже строился, но на стройке, как всегда, не хватало людей. А нанимать местных, хотя бы «копать и таскать», никак не получалось, просто потому что этих «местных» было уже в разы меньше, чем приезжих. И таких, цепляющихся друг за друга проблем оказалось очень много, так что Катя-младшая, решать проблемы уже хоть как-то обученная, отправилась разбираться с ними «на местности». Сама она туда отправилась потому что уже разок там побывала и приблизительно ориентировалась в китайско-корейских раскладах. А в самолете Эльза, поехавшая с Катей в качестве переводчика, изложила ей свои соображения относительно возможности привлечения «местных кадров»:

— Я вообще не уверена, что из нашей поездки что-то путное выйдет. Я, конечно, не специалист по части экономики, а вот относительно языков… Кать, в местных диалектах двадцать четыре слова предназначены для названия поклонов, которые должны использоваться по отношению к разного рода вышестоящим чиновникам, девятнадцать слов для обращения к ним. И три слова для обращения к нижестоящим. При общем лексиконе в размере около десяти тысяч слов почти тысяча — это разные формы выражения почтительности и подчиненности. Когда язык буквально заточен на чинопочитание и лесть, с носителем такого языка, по моему глубокому убеждению, просто невозможно хоть как-то договориться о равноправном сотрудничестве. Так что вариантов у нас ровно два: либо мы ставим себя выше любого их императора и они молча исполняют наши приказы, или они ни хрена для нас не делают.

— А если пойти по пути торговли? Ведь у нас есть много такого, что им наверняка должно понравиться.

— Если опять смотреть с точки зрения языка — а я с другой точки зрения здесь смотреть не могу в силу некомпетентности — то мы наткнемся на другой феномен. У них — я китайцев имею в виду — относительно торговли есть слова, означающие понятия «я продал что-то за такую сумму», и в языке нет слов для уточнения того, в чем эта сумма выражается. Всегда подразумевается «серебро», причем весовое. И у них нет понятия «продал за золото», есть понятие «купил золото», причем мерой стоимости золота опять является серебро. Да, купцы на Юге часто производят меновые сделки, но и в этом случае расчеты производятся в лянах. Ты при этом учитывай, что монеты у них почти все медные, точнее из свинцовистой бронзы, а серебро так таковое вообще редкость редчайшая, но дело даже не в этом. По отношению к купцу-иностранцу у них вообще не существует термина «купил», иностранцу можно лишь что-то продать. То есть даже в языке у них не существует возможности что-то у нас купить, так что я не представляю как мы им сможем такой бизнес предложить. Лично я не возьмусь даже попробовать объяснить им, что нам нужно!

— Но ты-то язык здесь в прошлый раз изучала хорошо если месяц. Может, твои лингвисты-переводчики за прошедшее время что-то полезное накопали?

— Именно надеясь на это я с тобой и поехала. А вдруг что-то, да получится? К тому же у нас теперь есть свои китайцы, может через них выйдет какую-то торговлю наладить?

На встрече нового триста четвертого года Екатерина Владимировна поделилась с Никитой своими выводами по ситуации на Дальнем Востоке более подробно, но суть ее умозаключений она изложила все же буквально одной фразой, встретив его в подъезде:

— Я тут предварительную программу только набросала, но ты можешь по поводу Кореи вообще не напрягаться. Эти то ли пять, то ли семь царств народ свой в страхе держат, а царьки их сами всего боятся — и с ними ни о чем вообще договориться невозможно. Мы там ничего пока серьезного сделать не можем, и не сможем пока не воспитаем своего собственного Ким Чен Ына. Пока что в новых школах во Владивостоке и Пятиреченске мы попробуем чему-то научить тысячу-другую корейцев, а это больших