Адамант Хенны - Ник Перумов

Серый же стоял совершенно спокойно, с легкой, чуть горьковатой усмешкой глядя на своего разъяренного противника. Казалось, он читает незримые страницы, — читает, вновь открывая для себя каждую фразу. То и дело по лицу его пробегала тень боли. Боли и еще — скорбной памяти. Наконец Серый просто шагнул вперед, протягивая руку:

— Дай его сюда.

Прыжку и яростному реву Хенны позавидовал бы даже лесной убийца тигр.

Четверо в белых балахонах вскочили на ноги; с треском лопнул входной полог, и внутрь ринулись стражники правителя.

«Мы погибли!» — успела подумать Эовин. Ужас провел по спине ледяной лапой… и тут же уступил под натиском неукротимой роханской гордости.

«Нет, моего страха им не видать!» — И девушка стремительно бросилась под ноги набегающего стражника. Серый же одним движением плеч стряхнул навалившуюся на него свору — ну точь-в-точь как медведь псов — и, не обращая внимания на покатившихся людей, шагнул к Хенне.

— Отдай, — услыхала Эовин спокойно сказанное Серым. В следующий миг Хенна вырвал из-за пояса кинжал…

Сама же Эовин успела первой дотянуться до выроненной стражником сабли.

Отмахнулась раз, другой, третий — клинок со звоном сталкивался с вражеским — и вдруг поняла, что смерть наконец добралась до нее. На девушку наседало сразу трое бойцов, и каждый из них весьма недурно владел мечом!

— Сейчас помогу. — Голос Серого — слегка раздосадованный голос — прозвучал над самым ухом, а затем сильная рука рванула юную роханку за плечо. В следующее мгновение Эовин с Серым оказались на улице.

Здесь уже царил полный переполох. Из шатра до носились разъяренные вопли самого Хенны, со всех сторон бежали стражники…

— Кажется, мы оставляли наше оружие и коней вот здесь. — Серый оставался каменно спокоен. Вот толь ко лицо у него сделалось совершенно чужим.

Над головой полетели первые стрелы. Спутник Эовин тащил ее за собой через толковище — и непонятным образом никто не решался приблизиться к ним. Только пели стрелы.

— Не думай о них, — вдруг повернулся к девушке Серый. — Не думай, и они не тронут тебя.

Из шатра вылетел Хенна. В руке его был уже не короткий кинжал — а странный широкий изогнутый меч, насаженный на длинное, почти копейное древко.

С его появлением непонятное, парализовавшее всех воинов остолбенение начало проходить.

Но Эовин и Серый уже были в седлах. И тяжелый прямой меч Серого крутнулся с шипением — как внятное предупреждение всем, кто рискнет преследовать их.

Стрелы сыпались дождем — и все мимо. «Неужели ратники Хенны все разом разучились стрелять?» — подумала Эовин…

Был яркий полдень. Двое всадников неслись во весь опор; девушка все еще не верила в чудесное спасение. За спиной набирал мощь топот сотен копыт — там стронулась с места погоня, и, похоже, во главе ее мчался сам Хенна…

Фолко блаженно жмурился, привалившись к нагретой жарким здешним солнцем деревянной шее морского зверя, что украшал носовое навершие «Скопы».

Мастер-резчик удивил всех, насадив голову хищной птицы на длинное чешуйчатое драконье тело. Получилось ни то ни се — но команда «Скопы» придерживалась прямо противоположного мнения.

Впервые за много дней у Фолко было отличное настроение — отличное, несмотря на здоровенный синяк, что ему сгоряча поставил Малыш — уже после того, как Скиллудр скомандовал «отбой» своим головорезам.

Клинок Отрины сделал свое дело. Странное безумие Скиллудра — если только это и впрямь было безумие — прошло без следа. Правда, далеко не сразу дали убедить себя остальные кормчие и сотники — иных Скиллудру пришлось для острастки кинуть за борт. Правда, потом выловить…

Оставив тана задавать себе один и тот же вопрос: «Да что это на меня нашло?» — «Скопа» и «Змей», как и было решено, отправились вверх по Каменке. Ее устье запирала нововозведенная крепость; само русло перегораживалось цепью. Флот Скиллудра, разумеется, никто впускать не намеревался; и потому тот решил остаться на рейде.

«А ведь жуткая штука, этот таинственный Свет, — мельком подумал тогда Фолко. — Подозрения он превращает в уверенность, и мало снять заклятье даже дивным клинком — сил которого и так едва хватило на одного Скиллудра, — нужно еще и переубедить остальных… Правда, переубежденные, они оказываются готовы резать и жечь с прежней уверенностью, только развернув фронт…»

Но как бы то ни было, в крепости Хенны корабли разведчиков встретил если и не радушный, то отнюдь не враждебный прием.

— Доброй дороги! — желали им. — Доброй дороги! Скорее вам приобщиться благости Божественного Хенны!

От слова «божественный» у Фолко мороз пробегал по коже. Один известный нуменорский король тоже очень хотел сравняться с Богами… или хотя бы с эльфами… а что из этого вышло?..

Хотя что ж тут удивляться — на Юге и Востоке (если не считать эльфов-Авари) люди ничего не знали о Валар. А Саурон в свое время оставил по себе долгую память…

Корабли шли мимо густонаселенных земель. Когда-то они принадлежали перьеруким (от «избытков» которых так «ловко» избавился Хенна и его подручные), теперь же здесь обосновалось великое множество племен, пришедших с востока и северо-востока. На какой-то миг Фолко даже показалось, что он вновь в Цитадели Олмера — столько тут смешивалось народов.

Теперь хоббиту не было нужды прибегать к дару Форве. Он чувствовал: корабли идут навстречу страшной Силе — Силе, испускающей гибельный Свет.

Не животворящий свет ласкового солнца — а губительный, испепеляющий… сравнимый разве что с отблесками всеопустошающего пожара. К примеру, того, что пожрал трупы павших в битве перьеруких с харадримами… Неужто Хенне доступно подобное чародейство?..

«Драконы» шли на веслах; оружие мореходы держали в полной готовности.

Ставка «божественного» приближалась…

Санделло устало опустился на теплую, разогревшуюся за день землю. Над всем Загорьем, как, не мудрствуя лукаво, называл он земли южнее Хлавийского Хребта, царствовала душная ночь. Здесь не знали, что такое осень. Жара и не думала спадать. Холода остались далеко на севере, и старый воин невольно думал, что ранам его здешняя теплынь куда полезнее вьюг и холодов Цитадели Олмера… впрочем, теперь уже не Олмера, а Олвэна… Горбун болезненно сморщился и покачал головой.

Тубала стояла рядом, привязав коней к роскошной сикоморе. Погоню удалось сбить со следа, и теперь старый мечник вместе с юной воительницей могли позволить себе провести ночь не в седлах, запутывая следы…