Пьяная Россия. Том первый - Элеонора Кременская

Квартира его обрастала неожиданными приобретениями. В углу, на тумбочке объявился новый телевизор с плоским экраном. На зашарпанном полу улегся рыжий палас. Дыру в обоях, которой было уже лет двадцать, закрыл цветастый шерстяной ковер.

Стакан наслаждался новым интерьером. С гордостью он показывал свои приобретения удивленным собутыльникам. На их вопросы:

– Откуда такое богатство?

Стакан уклончиво отвечал:

– А мне кредит в «Горсельпо» открыли…

Но венцом всей его деятельности была покража портфеля. В тот день приехал с проверкой «хозяин» жизни, владелец магазина. Уверенный в себе, крикливый, наглый, обвешанный золотыми брюликами, всякими цепочками, часами, кольцами он вызвал у Стакана такое чувство омерзения, что и представить трудно. Начальники «Горсельпо», всякие заместители «хозяина» жизни, старшие менеджеры и прочие господятелы озабоченно подпрыгивали перед ним, улыбались заискивающе и в целом кого-то сильно напоминали Стакану. А, когда они все что-то стремясь ему доказать, выбежали из кабинета и забегая вперед, освещая ему путь белозубыми улыбками, подскакивая и подпрыгивая, как-то боком-боком, запередвигались к торговому залу, Стакан, вдруг, вспомнил и хлопнул себя по лбу. Когда-то давным-давно еще в школе он читал про таких описанных Гоголем и удивился времена меняются, а люди остаются прежними…

Между тем, кабинет остался не запертым…

Стакан быстро огляделся вокруг, в подсобном помещении он оставался один, все работники были заняты либо разгрузкой, либо пересчитыванием продукции в зале. Как-то так получилось, что про него подзабыли. Стакан нырнул в открытую дверь и схватил первое, попавшееся то, что могло поместиться под курткой – портфель.

Портфель, восхитительно пахнущий свежим запахом кожи, новенький, с удобной ручкой и длинным ремнем, сразу ему понравился. В замочке портфеля торчал небольшой ключик.

Стакан даже не задумался о том, что там в этом портфеле и открывать его не стал полагая, что там одни только бумаги с цифрами, так называемые документы, а если говорить конкретнее, то расчеты, на сколько обсчитали, сколько удалось украсть у покупателей и вполне возможно планы расчетов, на сколько надо объегорить доверчивых покупателей в следующем месяце…

Стакан поспешно выбежал из «Горсельпо», бросил быстрый взгляд в сторону разбитой им телекамеры. Разбил он ее еще вначале своей творческой деятельности, чтобы начальство не уличило его в воровстве и не выкинуло на улицу прежде срока. Телекамеру пока не успели заменить. Перебежал дорогу и оказался в прохладном зеве подъезда своего дома. Да, он работал буквально через дорогу, что его чрезвычайно устраивало, не надо было тратить денег на дорогу. Одни только транспортные деньги сожрали бы всю его «зарплату».

В квартире Стакан торопливо бросил портфель в кресло и бросился обратно, никто не должен был заметить его отсутствия.

Вернулся как раз вовремя и сразу сделал вид, что работал в поте лица, перетаскивая какие-то ящики. Начальство с «хозяином» жизни на его глазах вернулось в кабинет. Стакан ретировался в торговый зал. Тут же его настиг менеджер, требуя непосредственного участия в передвижении коробок с кефиром.

Стакан работал и краем глаза видел, что суета уже началась. Начальство забегало, прибежали охранники магазина.

В портфеле было что-то ценное. Всю подсобку перевернули кверху тормашками. Выгнали из торгового зала покупателей, на двери навесили табличку «Извините, у нас учет». И принялись обыскивать каждый закуток. Работников, всех, без исключения, обыскали. Обыскивал сам «хозяин». И, когда его толстые пальцы унизанные золотыми перстнями коснулись одежды Стакана, ловко обшаривая каждый кармашек, засновали по нему, когда в брезгливой гримасе сморщились его толстые губы, Стакан понял, что в портфеле хранится действительно нечто ценное и потерялся в догадках? В воображении у него выросли целые горы жемчуга, заблистали желтыми боками слитки золота. Сгорая от нетерпения, он еле дождался окончания поисков, когда ругаясь и отчаянно матерясь, «хозяин» жизни отчалил от «Горсельпо» в навороченной тачке. В милицию он обращаться не стал, как видно рыло было в пуху, а может, побоялся огласки. Пригорюнившиеся начальники пошли обратно в кабинет решать, кому первому принять на себя удар судьбы и быть уволенным…

Стакан же весело прибежал домой. Руки его тряслись от нетерпения, и он едва не разорвал портфель, так как ключ поворачивался в замке очень туго. Открыл и удивленно ахнул. Портфель до отказа был забит пачками сто долларовых купюр.

Стакан, как стоял, так и сел. Он, мелкий воришка, знал, конечно, что делать с теми вещами, которые он крал из «Горсельпо», но фантазии его дальше этих покраж не распространялись.

Стакан оглядел свою квартиру. Кухня, комната с балконом, небольшой коридорчик с ванной, туалетом, вот и все, что у него было. Здесь, он вырос. Здесь, жили вместе дед с бабушкой, отец с матерью. Спали, отгородив комнату занавеской. Занавеска так и висела, забившись в угол, уже обтрепанная, выцветшая, Стакан посмотрел на нее долгим взглядом.

Маленьким он спал на раскладном диванчике на кухне. Уроки делал, где придется. Кухню часто занимали бабушка с матерью, они там готовили пищу, болтали, слушали радио.

Утром и днем туда притаскивались со своими болячками подружки бабушки и, дребезжа старческими голосами, так и норовили обслюнявить Стакана сморщенными ртами, а еще вручить ему липкие, влажные карамельки. С тех пор всю карамель, какая бы она ни была, Стакан ненавидел.

Вечером, там собирались пьяные компании ярко накрашенных подруг матери. И сидели, широко расставив ноги, расслабленно распластав по столу большие груди. А поймав Стакана, ненароком забредшего в кухню, хватали его и допрашивали строго, как он будет вести себя со своей женой? Будет бить или не будет? Стакан боялся этих сердитых полуобнаженных женщин и качал отрицательно головой, понимая, что, если кивнет, что будет бить жену, они сами его изобьют. Еще они могли, внезапно подобрев от его ответа, взять да и налить ему стакан красного вина, а налив, требовали все, как одна, чтобы он немедленно выпил. Стакан пил и под хохот женщин вываливался с кухни в ванную, где плевался, полоскал рот и, внезапно сильно пьянел.

В комнате вечно заседали дед с отцом. За единственным столом сидели, гремя стаканами с пивом и распаляясь перед телевизором, орали про футбол или про хоккей. Часто им компанию составляли соседи. И их уже давно выросшие дети также теперь составляли компанию самому Стакану.

Стакан выходил из положения, делал уроки в ванной или на балконе, но когда кричали особенно громко и болельщики, переживающие за футбольную команду, доканывали его шумом особенно сильно, он выходил в подъезд, усаживался на подоконник и тут сидел допоздна, переделывая и перечитывая все то, что задавали. Учиться он любил, хотя большой пользы от этого в дальнейшей своей жизни не увидел.

Жил Стакан в самой середине России и за всю свою жизнь бывал разве что на бескрайних картофельных полях, где он с семейством вырывал руками да лопатами из грядок картошку и складывал в рюкзак. Семья делала большие запасы картофеля на зиму и набеги на совхозные поля осенью велись постоянно.

Бывал Стакан и в лесу, где с ловким дедом и шустрым отцом собирали ягоды, лесные орехи да грибы. Из лесных походов они никогда не возвращались с пустом. Всегда прихватывали что-нибудь у жителей, через деревни которых им предстояло пройти до грибных мест.

Однажды, на запасных рельсах железнодорожного пути они углядели неприкрытые двери одного вагона. Открыли, залезли, вытащили сразу несколько белых тюков и с ними ринулись в лес. Погони, впрочем, не было. Наверное, железнодорожные милиционеры где-то спали, сморенные летним зноем. Дед с отцом, без передышки, пронеслись по сырым тропинкам до остановки автобуса, за три километра от места событий, а дома уже тюки вскрыли. Оказалось, там были посылки. Тогда Стакан получил невиданный им дорогущий авиаконструктор и черный шерстяной костюм на вырост. Бабушка обрадовалась шикарному пуховому платку, а мать роскошному шелковому платью. Отец с дедом пировали над найденной в посылках тушенкой, до которой оба были большие охотники.

Сам Стакан впервые украл трехлитровую банку с молоком еще пятилетним ребенком. Сиганул через плетень, заметив, что хозяйка двора в одной деревне отвлеклась на что-то. На столе, где она процеживала коровье молоко через марлю, стояло несколько банок, Стакан схватил одну и, прикрывая курткой, пробежал до калитки. Здесь, банку перехватил отец, упрятал в корзину. А дед погладил внука по голове, одобряя его поступок.

Дед, умер еще в самом начале девяностых. Бабушка вслед за ним, она была верной подругой деда, куда он, туда и она. Они часто снились Стакану и всегда вместе. Сидели на лавочке, под цветущей яблоней, возле большого деревянного дома, о котором оба всю жизнь грезили и мечтали такой построить, но, конечно не построили за неимением средств. Впрочем, им явно было хорошо на том свете. Они были безмятежны и светлы, достигнув наверняка своей мечты, своего дома…