Пьяная Россия. Том первый - Элеонора Кременская

Саня, когда-то тоже приезжий, родом из холодной Воркуты приехал пугать москвичей огромной меховой шапкой, невиданными в столице унтами и толстым полушубком. Внимание москвичей Сане нравилось и он, как-то так вклинившись, благодаря своей вычурной одежде в ряды коренных жителей столицы нашел свою нишу и занял пустующее место в кордебалете одного московского музыкального театра.

Санечка без труда влился в творческий коллектив театра. Танцевать он любил с детства и танцевал в воркутинском детском музыкальном коллективе, побеждая в разных конкурсах.

Единственное, что отличало его от труппы театра – это нежелание разделить с прочими артистами их пристрастия к алкоголю и не только к алкоголю.

Христианин пьет водку, а мусульманин курит травку. Мусульманину запрещено пить, но не запрещено обкуриться. С массовым приходом в Россию на заре перестройки мусульман изменились и христиане. Теперь можно запросто увидеть православного за кальяном, а еще наткнуться на задумчивую компанию проводящую время за глотанием дыма косячков.

Санечка не пил и не курил. Он был все равно, как женщина. Он красился. На веки накладывал черные тени, подклеивал искусственные ресницы. На губы наносил розовый блеск.

Руки у него были тонкие, словно у девушки. Ногти розовые, покрытые лаком с блестками, они производили странное впечатление.

Он специально отращивал волосы, умащивал их бальзамами и был чрезвычайно доволен своею пышной гривой.

Санечка был небольшого роста, носил туфли на каблуках, чтобы казаться чуть повыше и стройнее.

Он выработал специальную походку и, виляя бедрами, частенько приводил в замешательство мужчин на улице, принимающих его за девушку. Это ему очень нравилось и необыкновенно льстило его самолюбию.

Сам он не обращал внимания на женщин, но поглядывал на мужчин. Его привлекали такие качки, как Бельмондо или Сталлоне. Не смея мечтать, он все же мечтал о встрече с кем-то, кто был бы подобен его идеалам.

Но однажды, к Санечке в гости приехала девчонка, подружка с детства, однокашка и соседка по лестничной площадке. Иришка. Девочка без комплексов и предрассудков.

Она привезла груду новостей и гору подарков от родителей Сани. Вместе, они без устали обсуждали общих знакомых, а потом, завалившись вдвоем на диван, под общий плед, глядели фильмы с благородным сюжетом с участием любимых киногероев.

Иришка тесно прижималась к боку Санечки и что-то такое, нет-нет, да и вдруг, поворачивалось в его груди, замирало и подрагивало.

Наконец, Санечка не выдержал, отодвинулся от Иришки на безопасное расстояние и, глядя в ее миндалевидные глаза, Иришка была наполовину комячкой, наполовину цыганкой, произнес потерянно:

– Ты страшный человек! У тебя есть сила, заставляющая меня тянуться к тебе!

Иришка задорно рассмеялась и потянулась к Санечке:

– Да, а я тебя с детства люблю, милка моя!

Он задрожал и потрясенный новостью, поцеловал кончики ее нежных пальцев.

– Все люди – оборотни, – лихорадочно трясясь всем телом, прошептал Санечка и, утопая уже в ее объятиях, промолвил, – но совсем неизвестно, кто и кем обернется в следующую минуту жизни.

Через несколько месяцев они поженились. На свадьбе гулял весь театр. Санечка больше не выглядел женоподобным. Он принялся подражать любимым киногероям и даже запасся спортивным снаряжением, чтобы мускулы накачать.

Розовая квартира? Постепенно она поменяла краски и как-то так приобрела нормальный вид, вполне подходящий для нормальной молодой семьи…

Нетопыри

Вдруг, повсюду, по всей России началась суматоха. Как же, банки дают денежные кредиты! Первыми всполошились глупцы и тупцы. Вторыми всполошились обремененные заботами о непутевых детях и внуках, рыхлые матроны с рыхлыми мозгами. Ну, а третьими оказались нетопыри с мозгами похожими, скажем, на этаких червячков, такие же живчики, ползущими, а иногда даже весьма живо ползущими во все стороны. Нетопыри, вечно в долгах, вечно без работы, сразу сообразили, ага, деньги! Нетопырям, что? – лишь бы на бутылку, а там трава не расти! И вот, как-то удалось-таки уломать им парочку поручителей за символическую плату, естественно… Тридцать тысяч ре… показались раем, гуляли с месяц. Потом наступила действительность, наступила на горло огромной ножищей, отдавай долг! Куда бежать, что делать?

И вот на последние крохи, оставшиеся от бурной гулянки, нетопыри Максим и Наташа ринулись к давнему-давнему знакомцу в Ярославль. Конечно, предварительно отзвонили, вызывали его специально на телеграф и получили вполне радостное приглашение. Поезд отстучал колесами положенное время и выплюнул наших соискателей «легкой» наживы на хмурый вокзал с хмурыми лицами встречающих. Шел дождь, холод пронизывал до костей. Осень бродила повсюду в резиновых сапожищах и непромокаемом плаще. Ей-то что, а приезжие замерзли, тем более их никто не встретил. После долгих поисков и расспросов, все-таки в первый раз в чужом городе, отыскали знакомца. Оказалось, он жил в коммуналке, в переулке Минина. Старое здание, построенное еще, наверное, при царе Горохе, осыпалось, прямо-таки, на глазах. Во всяком случае, на голову Максима упал-таки целый шмат штукатурки.

– Хорошо, что не кирпич, – пробормотал он.

Подъезд был темен, пахнул крысами и мочой. После долгих поисков, ориентируясь в основном на чью-то отчаянную ругань с матом и мордобоем, там, явно кого-то били, наши нетопыри нащупали дверь без ручки, кое-как ногтями отодрали ее от косяка, приоткрыли с трудом, протиснулись и оказались в огромнейшем коридоре с тусклой лампочкой, светившей кому-то далеко, вероятно, в районе кухни. Во всяком случае, там, и гремела посуда, и грохотала ругань вперемежку с дракой. Поежившись от перспективы получить по морде лица нетопыри на цыпочках подкрались к ближайшим дверям и, о чудо, нашли искомое. Знакомец жил здесь. Недолго покрутившись, они обнаружили, что дверь вовсе даже не заперта, а приоткрыта. В комнате было темно и почему-то, как и в подъезде пахло мочой, настоятельно так пахло. Даже видавшим виды нетопырям этот запах показался-таки невозможным. Знакомец валялся тут же на грязнущей постели пьяный, нет, очень даже пьяный.

С минуту нетопыри растерянно рассматривали знакомца, обдумывая свое положение, после махнули рукой, а ну его, на фиг и… Наташка, еще трезвая и потому весьма даже деятельная, распахнула окно. Пошарила по комнате, нашла захарканное ведро и швабру, на которой предприимчивые пауки устроили себе шикарную квартирку. Часа через два знакомец очнулся, сел, увидел вымытый пол, умытое окно, сквозь которое даже можно было разглядеть осенние листочки на деревьях, изумился, но тут пришли из магазина нетопыри, притащили дешевых продуктов, потому что, конечно же, из еды у знакомца был только заплесневелый хлеб уже изрядно искусанный тараканами да полбутылочки боярышника, ну может, четверть бутылочки, ну нет, капелюшечка-то точно еще оставалась на опохмелку!

Знакомец страшно обрадовался. Ему еще никогда и никто не мыл полов, а тем более не протирал окна и никто, конечно же, не приносил продуктов. Он с вожделением смотрел на Наташку, хлопотавшую с обедом и мечтал, чтобы она ему еще постирала его грязные шмотки, о другом уже мечтать было нечем… Ну вот, долго ли, коротко ли нетопыри устроились у знакомца, объяснили ему ситуацию. Долги, то да се, кредиторы. Он сделал широкий жест рукой, какое, живите ребята, и понеслось! Знакомец работал дворником и уборщиком мусора в подъездах, кое-как со своими обязанностями он справлялся. В жэке его терпели, потому, как за нищенскую зарплату работать было уже некому… Нетопыри тратили последние крохи денежек на стол, эх гулять, так гулять! Но… деньги, в конце концов, закончились, и объявилась реальность. В день зарплаты знакомец, пьяный и счастливый, притащил за собой целую орду радостных бомжей и уличных выпивох. Пропили все в один день и в одну ночь. Бомжи, насквозь пропахшие мочой, грязные и обовшивевшие, валялись не без удовольствия возле горячей батареи, выпивохи возлежали посередине комнаты, естественно, тоже на полу. Ну, а Максим с Наташкой удовольствовались скрипучей раскладушкой, уместились, как-то, в тесноте да не в обиде. Хозяин же спал на своей кровати, блаженно спал. Блаженны пьяницы да дураки, не надо думать, не надо никого растить, не надо ни о ком и ни о чем заботиться, жахнет смерть, они, не заметив перемен, отойдут с блаженной улыбочкой от своих тел и только, пожалуй, пристальный взгляд черного, как уголь, черта их протрезвит на мгновение. А через мгновение уже в следующей жизни, они будут плакаться, ныть и жаловаться на пьянствующих родителей, не понимая, что это их же рук дело. Не пей горькую и не родишься в семье горьких пьяниц; не бросай своих детей и тебя родители не бросят в следующей жизни; не бей слабых и тебя никто бить не будет; не оскорбляй, не матерись, не, не, не…