Расстрелянный парламент - Анатолий Грешневиков

Слева запевают: «Прошу тебя, в час розовый напой тихонько мне». Затем справа звучит другая песня: «Миленький ты мой, возьми меня с собой…» А центр зала выводит: «Пора в путь-дорогу». Вместе с Сурковым мы вставляем припев: «Следить буду строго!»

Мужеством депутатов были поражены даже журналисты телекомпании Эн Би Си. Они спросили разрешения на съемку нашего концерта и были в эти радостные минуты вместе с нами, работали с неподдельным интересом. Им уже давно, видимо, ясно было, что среди депутатов и конституционалистов нет и быть не может фашистов. Здесь просто русские люди, любящие свою страну.

Это был первый концерт депутатов для депутатов. А так мы старались организовать концерты для ополченцев. Мне приходилось работать в этой группе… Одним из самых запоминающихся номеров было выступление хора народной песни из Фрязина. Артисты еле разместились на балконе, так как помост был маленький, а хор большой. Плоховато Работал микрофон. Слабели батарейки. Но чудные русские голоса и могучие знакомые песни делали свое дело. Народ с восторгом слушал своих артистов.

Мы переживали, как бы потом наши властители не отыгрались на артистах. Но те смело нам сказали, что они никого не боятся, что они живут в своей стране и песней будут сражаться за правое русское дело. Тут-то они пошли и дальше – решили выступить не только перед ополченцами, но и перед кольцом ОМОНа. Радовать так радовать, все же русский брат омоновец. Пусть черствые сердца оттаивают. Не все им слушать гадость вроде «Путаны»… ОМОН с радостью слушал песни фрязинцев. Но зато начальство было недовольно. Особенно недовольство проявилось в тот момент, когда омоновцы разбирали наши листовки и прятали их под бронежилеты. Говорят, потом этих ребят вышестоящее начальство заменило. Проштрафились. Расслабились. Посочувствовали. На военном языке это означает – распропагандировали. Ну, а на русском языке это звучит нормально: брат отказался стрелять в брата.

В песне великая сила. В доброй песне.

Второй концерт, как и намечалось, прошел 30 сентября, в Большом зале. Начался он с исполнения неофициального гимна Белого дома. Слова и музыка Сергея Наумова, нашего единомышленника. Он и раньше пел ее депутатам, теперь она разучена, поддержана в качестве гимна. Сергей Наумов занимает место спикера и под гитару поет:

Белый дом, мир в твоих руках…Российский Белый дом, честно имя свое неси.

Продолжается исполнение песен собственного сочинения. За гитару взялся Сергей Михайлов. Мне приходилось работать с ним над программой книгоиздания. Он поет только что написанную песню:

Тревожна ночь. Угасла свеча.Нас не пугает ОМОН.За правое дело стоит Белый дом.Не купит нас Ельцин за миллион.Каждый из нас правдой силен.Вера, Надежда, Любовь нас согревают вновь…

Песня встречена овацией. Мы ее потом не раз будем петь. Как будем долго помнить и патриотическое стихотворение нашей сотрудницы Н. Е. Беляковой: «Россия стала на колени? Очнись, Россия, встань с колен. Взгляни вокруг, одна измена… Не видно дружеской руки».

Депутата Колтунова мы знали, как сурового военного… Он всегда был неподвижен, в силу своего телосложения. А тут живо исполнил песню «Был король как король». Я поразился, как много наших коллег любят гитару.

Букет цветов (где только его достали ребята?!) получили за трогательное исполнение песен сестры-близнецы Вера и Надежда Бойко. Они пели дуэтом. Будто всегда пели. Их долго не отпускали, хлопали в ладоши до изнеможения. Сестры смущены и растроганы. Они вновь поют, притом, песню собственного сочинения: «Время вылечит раны твои». Талант необычайный. Ну и успех полный.

После исполнения песни депутатом Олегом Павлухиным, раздался голос организатора концерта Челнокова: «Следуя традициям нашего Председателя, объявляю себя сам». Пел он просто великолепно. «У вашего крыльца не вздрогнет колокольчик…» Какие все-таки чудесные есть песни! По телевидению их не услышишь, телевидение в руках нерусских…

Когда пел Челноков, я получил задание и вынужден был уйти с концерта. На днях мы хоронили сантехника Белого дома. Он уходил на день домой, к больной жене… В Доме Советов, где не работали туалеты, затапливались подвалы, поднимались в антисанитарных условиях болезни, все труднее приходилось добывать и приготавливать продукты, мы очень ценили труд наших сотрудников. Они обеспечивали нашу работу. Будни Дома Советов всецело зависели от них. Гибель нашего сантехника отозвалась ужасом в сердцах всех защитников Конституции. Его убили омоновцы, когда он возвращался из дома в парламент и пытался пройти сквозь кордоны… Скончался он от побоев и издевательств. Сегодня пострадал еще один сотрудник Дома Советов. Нужно было помочь с доставкой топлива…

Коллеги потом мне рассказали, как пел песни на афганскую тематику Сергей Наумов, как читала стихи моего любимого поэта Н. Рубцова депутат от Вологды Тамара Лета… «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…» – я повторял часто в Белом доме эти слова. «Россия, Русь, храни себя, храни». Мною горячо любимая Тамара Лета растрогала всех… То были гениальные стихи.

Саша Сурков вновь читал свои эпиграммы, справедливо и тонко высмеивал Глеба Якунина, Шелова-Коведяева, Починка. А закончился концерт, говорят, раздольной казачьей песней в исполнении Мирошниченко: «По Дону гуляет, по Дону гуляет, по Дону гуляет казак молодой».

Уверен: в зале стоял шквал аплодисментов.

Жаль, наши путчисты не видели этого концерта, жаль, что и наши избиратели так ничего и не узнали о трудной жизни в те страшные дни своих депутатов. Может быть, песня остановила бы танки. Хотя в это трудно поверить.

Письмо прокурору из Парижа

Господин прокурор, мой зять Геннадий Андреевич Бурсук, проживающий по ул. Алексея Толстого, д. 16, обвиняется в участии в уличных беспорядках, и обвинение выдержано в лучших традициях 30-х годов эпохи прокурора Вышинского. Сейчас в России нет парламента, нет конституционного суда, т. е. нет ни выборной, ни юридической власти, независимой от правительственной, нет оппозиционных партий, нет свободной прессы (кроме порнографической), нет никакой легальной контрвласти, т. к. радио и телевидение абсолютно в руках президента, и даже местные Советы разогнаны за плохое поведение. Единственно, что законно в Москве, – это статьи Уголовного кодекса, принятые в эпоху тирании ли, застоя ли, короче, в эпоху «красных» – большевиков.

Что же касается статьи об уличных беспорядках – разве представитель русской власти Гайдар не призывал москвичей на улицы для защиты президента, когда в Кремле началась паника, а армия еще не соглашалась стрелять?! Люди, которые вышли на улицу по призыву парламента, – вышли защищать пусть несовершенную, но все же Конституцию, защищать элементарные права человека – у парламентариев (которые спасли президента в августе во время путча) отрезали свет, воду, телефон.

В 1965 году в день Конституции я вышла на площадь Пушкина вместе со своим Другом поэтом Юрием Галансковым, который за самоиздатскую деятельность в 1968 году по статье 70 – антисоветская агитация и пропаганда – был приговорен к семи годам лагерей строгого режима, где и умер. Академик Сахаров назвал в середине 70-х годов Галанскова «знаменем демократического движения». Галансков начал свою Речь перед сотней инакомыслящих и несколькими сотнями зевак с призыва: «Граждане России, уважайте собственную Конституцию».

Мы все были арестованы, но нас не били, ни дубинок, ни слезоточивого газа у милиции не было. Позднее, на защиту Конституции, попранной 21 сентября 1993 года, ежегодно на Пушкинскую площадь приходил академик Сахаров.

Теперь Вы начинаете преследовать людей, которые, поверив в демократию, т. е. власть народа, вышли на улицу, чтобы донести до властей свои политические мнения и пристрастия – значит, Вы продолжаете страшный путь политических репрессий, которые будут неминуемо захватывать все новые и новые людские судьбы, потому что инакомыслие будет всегда, это в природе человека.

Мне 57 лет. Я была внучка «врагов народа»: мой дед по матери был священник, дед по отцу – «кулак»: жил на столыпинских выселках. Я была дочерью «врага народа»: мой отец агроном, коммунист дореволюционного призыва, был арестован в 1937 году и провел в ГУЛАГе (Ташкент, Колыма) 15 лет плюс 4 года ссылки в Сибири.» Я была женой «врага народа»: мой первый муж дважды сидел по 70 статье – антисоветская пропаганда, 7 и 8 лет, 15 лучших лет его жизни. Я была сама «врагом народа» – участвовала в диссидентском и неофициальном культурном движении. Теперь я стала тещей «врага народа». С ужасом думаю, что доживу и до бабушки «врага народа».