Труды по истории Москвы - Михаил Тихомиров

В Китай—городе во второй половине XVI в. помещался Английский двор. Мало понятные, мало говорящие нам, но понятные современникам записи называют владельцев дворов, почему—либо особо известных в городе, например, двор гостя Юрия Урвихвостова, двор Тютрюмов и т. д.

Улицы Китай—города были наполнены разным людом, приезжавшим в Москву по торговым и другим делам. Эта пестрая и необычная для нас жизнь хорошо отображена в житии Василия Блаженного, написанном на основании рассказов и припоминаний в конце XVI или в самом начале XVII столетия. Василий разгуливал по городу иногда без всякого одеяния, иногда прикрывшись рубищем, вызывая смех девушек. Один из его поклонников, некий князь, приближенный к царскому двору, видя наготу юродивого в жестокие морозы, накинул на Василия дорогую «княжескую» шубу. В этом наряде Василий расхаживал по городу, проделывая разные «юродства». То Василий идет в корчму, хозяин которой, «ропотливый и злой», отпускает пьяное зелье не иначе, как с ругательством: «бери пьяница, черт с тобою». То он ходит по улицам и прислушивается, в каких дворах творятся пьянство и другие мерзкие скаредные дела. У таких домов Василий останавливается, что—то бормочет, точно с кем—то о чем—то беседует, целует углы дома. Зато у домов, где люди живут тихо и богобоязненно, Василий входит в раж, собирает камни, бомбардирует ими углы дома с большим шумом. Такое блаженное хулиганство житие тут же объясняет прозорливостью юродивого. У богобоязненных домов стоят бесы, поджидая подходящее время, чтобы сделать пакость истинным христианам, их—то и прогоняет камнями «блаженный». А по углам домов, где живут скаредные люди, с печалью ютятся ангелы. Так разве в ангелов можно бросать камнями?[742]

В Китай—городе стояли дворы иностранцев, а также подворья православных монастырей. Об одном из них, подворье сербского Хиландарского монастыря на Афоне, известно, что монастырь по царской грамоте 1556 г. «получил двор со всеми потребными хоромы в Новом городе Китае с правую сторону Богоявленского монастыря, возле Устужнаго двора».[743] В конце Никольской улицы находился греческий монастырь Николы Старого, возникший в XIV в., его иногда называли «Никола Большая глава».

Кремль и Китай—город были особенно густо населенными в Москве XVI в.

БЕЛЫЙ И ЗЕМЛЯНОЙ ГОРОД

Известие о пожаре 1547 г. показывает, что к середине XVI в. территория Москвы вышла далеко за пределы обоих каменных городов. «Большой посад», как по традиции еще в середине века называлась та часть города, которая располагалась между Неглинной и Москвой—рекой, тянулся до Яузы, а вместе со слободами и далее, за пределы современного Садового кольца. Занеглименье, продолжавшее Большой посад к западу от реки Неглинной, простиралось в основном до нынешнего бульварного кольца. Координатами его могут служить указания на церковь Феодора на Арбате и село Семчинское у современных Кропоткинских ворот. Можно предполагать, что пространство, вошедшее в позднейший Белый город, уже в XV в. было огорожено рвом и частоколом. В конце XVI в. по направлению этого рва были сооружены новые каменные стены, построенные архитектором Федором Конем. В 1585 г. был заложен каменный город «подле валу», получивший имя «Белого» или «Царева города». Это новое каменное сооружение строилось несколько лет, по некоторым сведениям 7 лет, хотя летопись и уверяет, что он «совершен бысть вскоре».[744]

К этому времени московский посад и слободы настолько расширились, что понадобилось сооружение деревянного города «кругом Москвы около всех посадов». Назначение этого нового укрепления заключалось в том, что он должен был охранять от «царя крымского, чающе впредь к Москве приходу».[745]

Деревянный город, получивший название «Земляного», был воздвигнут в 1591–1592 гг. Деревянный город, по известиям иностранцев, получил название «Скородума», или «Скородома». Слободы, однако, не вмещались в пространство и Земляного города. Насколько велика была территория Москвы в конце XVI в., показывает замечание Флетчера, что «Москва немного более Лондона». Между тем Лондон конца XVI в. был одним из крупнейших городов Европы.

Топография московского посада, окруженного стенами Белого и Земляного города, представится, примерно, в таком виде. Река Неглинная делила московский посад на две части: Занеглименье и собственно Большой посад. С запада к Кремлю примыкала обширная площадь, находившаяся в черте Белого города. Ее называли общим названием «Чертолье», возможно, от перерезанности местности оврагами. Здесь помещались царские конюшни, которые иногда назывались «большими конюшнями». Они располагались поблизости от Пречистенских ворот, к которым выводила улица Пречистенка (теперь Кропоткинская). Далее на запад за пределами крепостных каменных стен стояло село Семчинское. Эта местность известна была в Москве под названием Остожья (старинное название луга или покоса). Тут когда—то находились обширные великокняжеские луга. Позже здесь помещалась Конюшенная слобода.[746]

Значительно гуще был населен район Белого города, примыкавший к Кремлю с северо—запада. Одна из старинных улиц называлась здесь «Арбатом», что считают искажением слова «рабад», которым в восточных городах обозначали территорию предместья. Арбатом называлась не только современная улица с таким названием, но и б. Знаменка (теперь ул. Фрунзе). Находившиеся здесь ворота Белого города носили название не только Арбатских, но и Смоленских, так как далее начиналась дорога на Смоленск. За пределами каменных стен, непосредственно у Смоленских ворот, находилась местность, известная под характерным названием «в Плотниках».[747] К ней примыкала Поварская улица и урочище «в Трубниках». Этот район был населен по преимуществу дворцовыми служителями, к числу которых принадлежали повара. Тут же помещалась Иконная улица. Еще далее у самого Земляного города стоял царский Кречетный двор,[748] где держали ловчих птиц (кречетов и соколов) для царской охоты.

Три большие улицы выводили от Кремля и Китай—города на север и северо—запад. Одна из них называлась Никитской (ул. Герцена) по Никитскому монастырю, раньше на ней стоявшему. Она шла к Красной Пресне, местности еще слабо заселенной в XVI столетии, и была продолжена Волоколамской дорогой. Другая радиальная улица называлась Тверской (ул. Горького); она сливалась с большой тверской дорогой. Почти параллельно с ней шла Дмитровка (ул. Пушкина), выводившая к Дмитрову. Район между Арбатом и Дмитровкой был заселен еще сравнительно слабо, главным образом ремесленниками. У стен Белого города стояли два московских монастыря: Рождественский и Петровский, давшие свое название и улицам, на которых они были построены.

За Никитскими воротами находился главный центр ремесленников, занимавшихся производством оружия. Здесь существовала местность «в Бронниках» с Большой и Малой Бронными улицами. Тут же за Никитскими воротами отмечаются урочища с типичными средневековыми названиями: «в Старых Палачах»,[749] «во Псарех».[750]

Занеглименье в XVI столетии было заселено довольно густо, в особенности те его районы, которые находились в непосредственной близости к Кремлю и Китай—городу.

Слободы и отдельные дворы не умещались в стенах Белого и Земляного города, но заселенность территории за их пределами была незначительной. Тотчас же за Земляным городом начинались пахотные поля, луга и рощи, и так держалось до начала нового строительства Москвы. Даже автор этой книги помнит еще, как он, будучи мальчиком, собирал землянику на окраине рощи у села Всесвятского. От рощи остались только немногие остатки в виде садов, а все кругом застроено новыми домами в хорошо известном для москвичей районе, который в просторечье называют Соколом, или Песчаными улицами.

Река Неглинная разделяла посад на две неравные части: Занеглименье занимало значительно более обширную территорию, чем юго—восточная часть посада.

Важной магистралью здесь являлась Лубянка, в самом начале которой находилось старинное урочище «в Лучниках». Происхождение его восходит, видимо, к раннему времени, хотя еще в XVI в. лук находился на вооружении русского войска. В непосредственной близости к Китай—городу находилось урочище, «что в Столешниках», позднейший Столешников переулок. Столешник – это ремесленник, делавший «столец», стул или сидение,[751] в более широком смысле слова столяр. Тут же поблизости стоял Пушечный двор, происхождение которого надо отнести, по крайней мере, к XV в.

Продолжением Лубянки была Сретенская улица, поблизости от нее находилось урочище «в Пушкарях», известное также под названием Пушкарской слободы. В районе Сретенской улицы были поселены псковичи, переведенные из Пскова в Москву. Поэтому и местность здесь носила название «в Псковичех».[752]