Труды по истории Москвы - Михаил Тихомиров

Главным судьей на Земском дворе во время опричнины был Григорий Грязной, брат одного из любимых царских опричников, но Штаден упоминает и других судей: Ивана Долгорукова и Ивана Мятлева.[721]

Земский двор ведал не только посадскими тяглыми людьми, но и привилегированными корпорациями торговых людей: «гостями» и «суконниками». В 1593 г. после большого пожара в Москве гости, суконники и черные люди получили от правительства на дворовое строение заем в 5 тыс. рублей – сумму по тому времени очень крупную.[722]

Городское население Москвы выступает как корпорация во время принятия важных правительственных решений. Начало опричнины в 1565 г. ознаменовалось тем, что Иван Грозный прислал в Москву свою грамоту, обращенную к гостям, купцам и ко всему православному христианству города Москвы, с заверением, что «гневу на них и опалы никоторые нет». Эту грамоту читали «перед всеми людьми». В дальнейших событиях принимали участие «гости, купцы и многие черные люди».[723]

Московские гости и купцы составляли видную группу представителей на земском соборе 1566 г. Кроме них упомянуты просто «москвичи торговые люди». И позже московское городское население представительствовало на земских соборах, порою и от имени посадских людей других городов. Вместе с боярами, приказными людьми и детьми боярскими «гости, лутчие и середние торговые люди» били челом Борису Годунову о принятии им царской власти.[724] Они же выбирали на царство Василия Шуйского, участвуя в земском соборе 1606 г., не отмеченном нашими историками. По Пискаревскому летописцу, «приговорили все бояре, и дворяне, и дети боярские, и гости, и торговые люди, что выбрать дву бояринов и на Лобном месте их поставити и спросити всего православного християнства и всего народу: ково выберут народом, тому быти на государьстве».[725] Земский собор 1606 г., постановивший выбрать двух кандидатов, таким образом, включал и представителей от города. Хотя собор и отличался поспешностью и необычностью своих решений, он действовал, как и другие соборы: «приговорил», т. е. вынес свое решение, «приговор».

Составлявшие верхушку московского городского населения гости, суконники и смольняны были освобождены от посадского тягла и пользовались старинными привилегиями, потому что они исполняли всякие «государевы службы». Этот порядок возник очень рано, по крайней мере, с XV столетия. Из челобитной тяглецов Суконной сотни видно, что у них была грамота прежних царей и великих князей «такова жа, какова дана гостем и Гостиные сотни торговым людем, и та у них в Московское разоренье сгорела», видимо, во время пожара 1610 г. Указание на великих князей ведет нас, по крайней мере, к времени Ивана III и Василия III.

Льготы тяглецов Суконной сотни, или «суконников», были такими же, как и у гостей. Суконники подлежали непосредственно суду казначея, а не бояр и окольничих. При принесении присяги они сами крест не целовали, целовать крест должны были их люди. Впрочем, это правило в XVII в. распространялось только на «лучших» людей, тогда как «середние» и «молотшие» приносили судебную присягу сами. Тяглецы Суконной и Гостиной сотен были освобождены от постоев и некоторых поборов, имели право держать «питье» для себя и могли с черными людьми никаких дел не делать.[726]

Гости и суконники принимали участие в торжественных царских встречах. Провозглашение Бориса Годунова царем было обставлено пышно и помпезно. При въезде в Москву он был встречен за Земляным городом гостями и другими московскими жителями. Встречали его с хлебом и солью, а в подарок подносили соболиные меха и позолоченные кубки.[727] «Всенародное христианское множество» Москвы также принимало участие в таких встречах.

Посадские люди, жившие в черных слободах, составляли только часть городского населения. Наряду с черными сотнями в Москве существовали многочисленные слободы, где жили ремесленники и торговые люди на землях, принадлежавших боярам, монастырям и пр. В дворцовых слободах селились люди, связанные с обслуживанием царского двора, с его разнообразными хозяйственными заведениями.

Интересные сведения о населении Москвы сообщает С. К. Богоявленский. К сожалению, эти сведения большей частью относятся уже к XVII столетию, когда многое изменилось после разорения Москвы и междуцарствия. В конце XVI в. в городе насчитывалось восемь черных сотен: Дмитровская, Мясницкая, Новгородская, Ордынская, Покровская, Ржевская, Ростовская и Сретенская.[728]

Названия черных сотен отчасти указывают на их происхождение. Так, Мясницкая сотня могла получить свое название от объединения мясников. Такая корпорация мясников существовала, например, в Пскове. В западноевропейских городах мясники также объединялись в цехи, выдававшиеся по своему значению среди цеховых организаций.

Названия других черных сотен по преимуществу связаны с некоторыми русскими городами, что, возможно, указывает на их первоначальное и древнее происхождение. Названия четырех сотен соответствуют как раз тем городам, с которыми Москва вела торговлю в XIV–XV вв.: Дмитров, Новгород, Ржев, Ростов. Название Ордынской сотни намечает еще одно торговое направление, связанное с Золотой Ордой. При этом названия черных сотен в XVI в. не связаны с городами, получившими торговое значение в более позднее время, как, например, Казань, Вологда, Архангельск и др. Таким образом, можно предположить, что древнейшие черные сотни объединяли людей, связанных торговлей с определенными городами.

В пользу предположения, что сотни XVI в. по своему происхождению восходят к гораздо более ранним временам, чем XVI век, говорит их топография. По наблюдению С. В. Бахрушина, «черные сотни, судя по их названиям и по данным XVII в., могут быть прослежены в виде сплошного поселения от Чертолья до Покровки». Значит, древнейшие сотни располагались на древнейшей территории Москвы, в пределах Белого города. Только Ордынская сотня находилась в Замоскворечье, на старой дороге в Золотую Орду, проходившей по трассе современной улицы Ордынки.

Наоборот, слободы находились на окраинах тогдашней Москвы, окружая территорию старинных сотен. Уже одно это обстоятельство указывает на их более позднее происхождение.

Наиболее старые слободы находились в Заяузье, где Котельническая слобода еще в XV в. принадлежала князьям Патрикеевым. Некоторые слободы были связаны с ямской службой; таковы ямские слободы у Тверских ворот, там, где позже находились Тверские—Ямские улицы, уже за пределами Белого города. Многие слободы носили старинные названия, показывавшие ремесленную специализацию их жителей: Гончарная, Кожевники, Бронная и пр.[729]

С. В. Бахрушин справедливо отмечает, что прозвища посадских людей, принимавших участие в земском соборе 1598 г., соответствуют их ремесленной специализации: красильник, ножевник, пищальник, серебреник, масленик.[730]

КРЕМЛЬ

В центре Москвы находился каменный Кремль, отделенный от остального города рвом со стороны Красной площади и прудами, образованными запруженной рекой Неглинной. Теперь на месте этих прудов находится старинный парк у кремлевских стен. В 1508 г. ров, шедший вокруг Кремля, был выложен камнем и кирпичом, а пруды исправлены.[731] С наиболее опасной стороны, выходившей на Красную площадь, Кремль был укреплен тремя стенами, из которых теперь осталась только одна.

Кремль был средоточием политической жизни России. Вся западная часть его была занята обширными зданиями царского дворца, оконченного постройкой при Василии III, но достраиваемого при его преемниках. Важнейшей частью дворца были каменные терема и Грановитая палата, первоначально носившая название «Большой палаты, что на площади».[732] К царскому дворцу примыкали дворы удельных князей, долго еще именовавшиеся по своим старым владельцам. Подробных описаний этих дворов мы не имеем, но можно предполагать, что они представляли собой небольшие дворцы, соответственно оформленные в архитектурном отношении.

В непосредственной близости к царскому дворцу располагались соборы, воздвигнутые еще в конце XV в., за исключением Архангельского собора, построенного в 1504 г. Строительство церковных зданий в Кремле продолжалось и позже, но в основном оно выразилось в создании большой колокольни на площади, известной под названием Ивана Великого, и некоторых церквей. Основное свое оформление дворец и соборы получили в первой половине XVI в. при Василии III, который был одним из крупнейших строителей дворцовых и церковных зданий Москвы.

В непосредственном соседстве с дворцом и собором находился митрополичий дом. И дворец, и соборы, и митрополичий дом, и дворы удельных князей группировались в районе площади «у колокольницы». Поблизости от нее находились здания приказов и различного рода каменные палаты служебного назначения. Остальная часть Кремля была густо застроена дворами по преимуществу бояр, духовенства, служилых и приказных людей. Особенно густо они заселяли «подол» Кремля, находившийся под горою, у берегов Москвы—реки.