Труды по истории Москвы - Михаил Тихомиров

В целом московский торг XVI – начала XVII в. представляется крупным и значительным явлением. Впрочем, нельзя забывать и того, что о нем мы судим по документу 1626 г., который не может дать полного понятия о московском рынке XVI в.

Замечательной особенностью книги 1626 г. является отсутствие в ней каких—либо указаний на торговлю тканями и целым рядом других товаров, в частности иноземного происхождения. Объяснение этому найдем в том, что книга 1626 г. говорила о переустройстве рядов, оставляя в стороне те торговые помещения, которые этого не требовали.

В Китай—городе кроме рядов существовали Гостиный и Купецкий дворы для приезжих купцов. В них была сосредоточена торговля привозными товарами, в том числе суконными, шелковыми и хлопчатобумажными тканями. В 1648 г. Гостиный двор был соединен с Купецким «для того, что смежно сошлося то место с Гостиным двором».[773]

Поздние документы о Купецком дворе (1638 г.) позволяют судить о его внешнем виде. Когда Посольский приказ взял в свое ведение старый Денежный двор, велено было его огородить, построить на нем хоромы и покрыть крышей так же, «как строен Купецкий двор». На Купецком дворе стояли каменные строения, «палаты». Царский указ приказывал на Денежном дворе «ворота и полаты поделать и покрыть из Большого приходу так же, как строен был Купетцкой двор». Местоположение Купецкого двора определяется тем, что он находился за Рыбным двором, в Зарядье, т. е. уже в низине под Китайгородским холмом. Там же находился и старый Соляной двор.[774]

Купецкая палата ведалась в Посольском приказе, что указывает на ее назначение служить торговым помещением для иноземных купцов. В одном документе эта палата названа каменной. По книге 1626 г. Купецкая палата представляется обширным и красивым зданием. Строить Купецкий двор надо было «вскоре до приезду купетцких людей розных государств». Купецкий двор окружали деревянные лавки. В 1626 г. было велено вокруг Купецкого двора поставить низкие каменные лавки.[775]

Несколько иной вид имел Гостиный двор, построенный для приезда купцов из других городов. Существовал особый «ряд на Гостине дворе», где торговали всякими «сурожскими товарами», т. е. по преимуществу шелковыми тканями, привозимыми из Турции и Персии. Кроме того, в Китай—городе на том же Варварском крестце стоял Устюжский Гостиный двор. Позади него находилось место, «что ставились на нем арменя и греченя». Это повелось с отдаленной древности, когда армянские и греческие купцы составляли крупный контингент торговцев, приезжавших в Москву из иноземных стран. В XVII в. армяне стали селиться и останавливаться за пределами Китайгородских стен, в позднейшем Армянском переулке. Греческие же купцы как особая прослойка торговых людей постепенно теряли значение в московской торговле. В Китай—городе находился Английский двор, принадлежавший английской компании. Он стоял поблизости от церкви Максима Исповедника на Варварке, где и теперь заметны старые строения, входившие в состав более нового дома. По старой памяти двор называли Юшковским, по имени купца Юшки (Юрия) Урвихвостова, а не Юрия Траханиотова, как думал Гамель.[776]

В Китай—городе, а может быть, уже и за его стенами, находились также Литовский и Армянский дворы, как можно судить по распоряжению о маршруте сибирских цариц и царевичей. От Гребенской церкви на Лубянке они должны были ехать «полым [пустым] местом мимо Пречистые Гребенские и мимо Литовского двора (а в ту пору Литовской двор и Армянской не затворяти)» к Ильинскому крестцу, а оттуда к Фроловским воротам.[777]

Громадное торговое значение Москвы четко показано в записях приходо—расходных книг Дорогобужского Болдина монастыря о покупке в Москве различных товаров. За один только год монастырь закупил в Москве 2 фунта перцу, 10 фунтов серы горючей, 1000 сапожных гвоздей, некоторое количество четок, образ на золоте.[778]

Значительное количество лавок и погребов были каменными. На Гостином дворе каменные лавки стояли на каменных погребах. «А на Гостине дворе, – читаем в книге 1626 г., – лавкам велели быть по—прежнему, а погребом каменным, что под каменными лавками, к городу х Кремлю лицом, велели быть, покамест столбы каменные, как было до московского разоренья».[779] Деревянные лавки и скамьи иногда просто именовались «шалашами».

При переустройстве 1626 г. обращалось внимание на порядок в городских рядах. Поэтому торговцы различного рода съестными припасами и мелочными предметами были переведены в другие места, подальше от больших улиц, чтобы они «больших улиц и площадей не займывали». Запрещено было также торговать котлами вне Котельного ряда с угрозой за нарушение этого запрета «чинить наказанье». Торговцам мелким щепетильным товаром предписано было торговать «мелким щепетинным товаром, приносом, а рубленых ящиков не делать» и пр.[780] Все эти постановления не были новинкой. В большинстве случаев они опирались на более старую практику, как это видно из описания Китай—города, сделанного Маскевичем в начале XVII в. Вся крепость застроена домами, частью боярскими, частью посадскими, а более лавками, пустых мест мало. «Трудно вообразить, какое множество там лавок: их считается до 10 000. Какой везде порядок; для каждого рода товаров, для каждого ремесленника, самого ничтожного, есть особый ряд лавок, даже цирюльники бреют в своем ряду». На рынке, по словам Маскевича, стояло до 200 извозчиков; за грош извозчик скачет как бешеный и поминутно кричит во все горло: «гис, гис, гис».[781] Предупредительный крик извозчиков, воспринятый Маскевичем, как «гис», это был обычный извозчичий окрик: «берегись!».

Торговые места в Китай—городе ценились очень дорого. В 1604 г. торговый человек Гостиной сотни продал пол—лавки в Москотильном ряду за 47 рублей. В 1608 г. за половину лавки в том же Москотильном ряду платили 75 рублей.[782]

О московских торговых рядах дает представление еще один любопытный документ, составленный незадолго до разорения Москвы, в 1606–1607 гг. Это – расходная книга Денежного стола Разрядного приказа. В ней содержатся заметки о различного рода покупках в московских торговых рядах. В Оконничном ряду купили фонарь, в Тележном ряду – телегу, в Свечном ряду – 300 сальных свечей, в Коробейном ряду – новгородскую коробью и дубовый ящик и т. д.

Эти покупки хорошо очерчивают торговую деятельность специализированных московских рядов.

Однако далеко не все ряды по своим названиям соответствовали тем товарам, которые в них продавались. Так, бумага почему—то продавалась в Овощном ряду.

Там покупали стопы писчей бумаги, называемой то «бораборской», то «английской лучшей». В том же Овощном ряду продавалась не только бумага, но и деревянные фляжки для хранения чернил, а также чернила. В Котельном ряду продавались металлические предметы, имеющие весьма малое отношение к котлам, например, медные чернильницы и железные песочницы для посыпания песком бумаги взамен промокашки. В Железном ряду продавались подсвечники– «шандалы».

Записи приказных людей, покупавших канцелярские предметы для Разряда, однообразны. В них больше всего говорится о покупке различного рода канцелярских предметов: сальных свечей, бумаги, чернил. Но иногда приказным людям приходилось заниматься и не свойственным им делом, например, покупать белье для тюремных сидельцев, которые называются ими «изменниками», пойманными «на делех в языцех». Это немножко непонятное обозначение требует расшифровки. Речь идет о людях, выступавших против правительства Василия Шуйского своими действиями («на делех») и разговорами, пропагандой («в языцех»). Таких людей, посланных в Новгород в тюрьму, оказалось 120 человек. Для них были куплены рубашки «поношенные», а в Ветошном ряду – белый сермяжный «кафтанишко». Всего приказные закупили 117 рубашек, на которые было истрачено 7 рублей и 4 деньги, в среднем по 6 копеек за рубашку. Продавщицами рубашек названы женщины с различными уменьшительными именами: то Татьянка Иванова дочь, то Анница Яковлева, то А гафьица Михайлова и т. д. Это были мастерицы, работавшие на дому и торговавшие своими изделиями на рынке. Три рубашки куплены были у тюремного сторожа совсем уже по дешевке – по 4 копейки за рубашку. Вероятно, они достались сторожу в наследство от арестантов, умерших в тюрьме.[783]

МОСКВА – ЦЕНТР ВОДНЫХ И СУХОПУТНЫХ ПУТЕЙ РОССИИ

Москва уже в XVI столетии сделалась центром важнейших сухопутных и речных путей России. Такое значение Москвы подчеркивается «Книгой Большому чертежу», составленной при Михаиле Федоровиче на основании ветхого чертежа, изготовленного давно, «при прежних государех».

Важнейшим водным путем была Москва—река, что доказывается древним расположением торга поблизости от нее. Этим объясняется и свидетельство Павла Иовия Новокомского о том, что Москва тянется на 5 миль вдоль Москвы—реки.