Четыре сестры - Малика Ферджух
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда уже четырнадцать тридцать пять, – сказала Дениза, – а у нас поезд в…
– Есть время только на одну вещь…
– Найти компромисс!.. – заключила Беттина.
– …или еще одну сумку!
Дениза порылась в своих вещах и достала смятый пакет из «Гиперпромо».
– Мои манга в… это? – возмутилась Сюзи.
– Так или никак, – отрезала ее сестра.
В гостиной зазвонил телефон.
– Ответишь, Бео? – крикнул откуда-то голос мадам Пермулле.
Беотэги фыркнула, но повиновалась. Когда она вышла, Сюзи поспешила облегчить ее багаж на полдюжины тюбиков и баночек, протянув их скопом Денизе и Беттине.
– Будьте так добры, – сказала она, – избавьте меня от этого.
Она спокойно заполнила освободившееся пространство восемью плотно уложенными манга. Девочки было запротестовали, но Дениза напомнила, что уже четырнадцать сорок одна. Тогда Беттина открыла свой рюкзак и запихала баночки в запасные кроссовки, Дениза же нафаршировала свою ветровку тюбиками.
Тем временем Беотэги в гостиной положила трубку. Положила очень медленно, потому что была сильно взволнована тем, что ей сообщили. Она задумалась на три минуты, постукивая пальцем по правой ноздре…
Наконец она решила вернуться к остальным как ни в чем не бывало.
– Готовы? – спросила она спокойно, но сердце ее билось немного чаще обычного.
– Четырнадцать часов пятьдесят одна минута, конец военных действий, – объявила Дениза.
Беттина вдруг кое-что вспомнила.
– Эй, – сказала она Сюзи, – что это значило, твое давешнее слово? Гип… гип…
– Не гип-гип. Гипертрихозный.
– Брось, – перебила ее Беотэги.
– А если Беттина хочет обогатить свой лексикон? Гипертрихозный значит…
– Хватит. Бери рюкзак и кончай строить из себя мадемуазель Ларусс!
Однако внизу, пока Беотэги и Дениза вместе с мадам Пермулле суетились, загружая чемоданы в багажник машины, Беттина вернулась к теме.
– Ну? – шепнула она Сюзи. – Гипертрихозный – это значит?..
– Волосатый.
И гадкая девчонка бросила насмешливый взгляд на ноги Беттины.
* * *
Пляж начинал заполняться.
Женевьева поставила коробку с конфетами на низкую ограду и открыла киоск. Разблокировала раздвижные ставни и медленно – они были тяжелые – открыла витрину. В киоск хлынуло солнце, отражаясь от песка, засинело небо, подул ветер с моря.
Она разложила конфеты в витрине. Развернула желтый с белым навес. Воткнула в песок огромный пластмассовый рожок, указывающий, что здесь продают конфеты, мороженое и прохладительные напитки. В последнюю очередь открыла кассу с мелочью, которую месье Мепулед передал ей, как и каждое утро, в булочной.
Подбежал маленький мальчик. Все четыре дня, что она работала в киоске, он был ее первым покупателем. И всегда заказывал фисташковое мороженое. Она заметила, что вчерашние солнечные ожоги у него стали меньше.
– Как обычно?
Мальчик кивнул. На вид ему было лет семь. Он смотрел на мини-гольф, где его брат добрался до пятой лунки.
– Ты сегодня выигрываешь?
Фисташковый мальчик помотал головой, лизнув мороженое, расплатился и убежал.
Из своего окошка Женевьева видела семь первых лунок, а также шестнадцатую, семнадцатую и восемнадцатую. Она смотрела, как он делал первый удар. Мяч улетел за пределы поля. Фисташковый мальчик скорчил гримасу и огляделся. Чтобы не раздражать его, Женевьева быстро отвернулась. У прилавка стояла зеленоглазая девушка и смотрела на нее.
– Привет!
– Привет.
Женевьева знала ее в лицо. Ее звали Дария. Каждое лето ее родители снимали бледно-желтую виллу, самую большую и самую красивую в Бель-Анс. Они были из Монтобана. Женевьева решила, что Дария еще красивее, чем прошлым летом.
– Ты работаешь в этом году?
– Да, – ответила Женевьева. – А ты? Опять на вилле Банана?
По-настоящему вилла называлась Элиана, но все называли ее Бананой из-за цвета и формы. Женевьева хотела сказать еще что-нибудь забавное или приятное, но в голову ничего не приходило. Впрочем, Дария уже махала своим партнерам по пляжному волейболу, которых оставила у кромки воды. Вскоре подошел парень, потом еще один.
– Я хочу пить… – сказала им Дария.
– Интересный это, должно быть, опыт, – усмехнулся первый, сдвинув солнечные очки на лоб.
– …а у меня при себе ни цента, – продолжала она.
– Ха, этот опыт я часто над собой ставлю! – фыркнул второй, высокий, с облезшими плечами.
– Не смешно.
Она состроила гримаску. Оба расхохотались, подталкивая ее локтями. Наконец парень в очках купил три содовых, и они окружили Дарию, утешая. Что-то яркое вдруг возникло в поле зрения Женевьевы, но она это не сразу осознала. Она проводила взглядом Дарию, полюбовалась ее купальником – сама она никогда бы не решилась надеть такой. Трое приятелей вернулись к пляжному волейболу.
На прилавке пчела присосалась к капле растаявшего сорбета. Женевьева понаблюдала за ней немного, потом снова замаячил знакомый цвет, заставив ее поднять голову. Там, у выстроившихся в ряд яхт, спиной к ней стоял парень в красной матросской шапочке. Она смотрела на него так пристально, что он обернулся и помахал ей рукой. Она помахала в ответ.
– Привет, Тристан!
Тристан был сыном Андре, рыбака, который иногда одалживал Верделенам свой катер на причале Понтон-Суфлан. И правда… Он носил красную шапочку. Тоже. Раньше она никогда этого не замечала.
* * *
Погода стояла прекрасная, киоск брали штурмом. После трех, когда кончилось мороженое, она позвонила месье Мепуледу, и тот обещал прислать своего помощника. Воспользовавшись случаем, Женевьева сделала перерыв, опустила навес и пошла прогуляться по набережной. Когда она вернулась, помощник месье Мепуледа уже ждал ее с коробками.
– Добрый день, Жюлиус, – поздоровалась она. – Что у тебя за сорта?
– Сегодня? Аромат «Толл Мен», новинка от Прадуччи. Только для тебя. Тебе нравится?
Женевьева улыбнулась ему. Они были ровесниками, его прическа напоминала Тинтина или рыбу-меч, уголки глаз были приподняты, как и уголки губ, даже когда он не смеялся. Она находила его симпатичным.
– Да, ты говорила о сорбетах? – продолжал он. – У меня есть черная смородина, манго, маракуйя…
– Фисташковое?
– До четверга не будет. Месье Мепуледу надо сделать новый заказ.
Тьфу ты. Завтра ее верный маленький покупатель не получит своего любимого мороженого.
– Спасибо, Жюлиус.
Он поколебался, потеребил прядь волос и наконец выпалил:
– Ты занята сегодня вечером?
– Надо помочь сестренке собрать чемодан. Она завтра уезжает в Париж.
– А-а.
Женевьева догадывалась, что за этим последует. А завтра? А послезавтра? Она посмотрела Жюлиусу в глаза и мягко пресекла дальнейшие попытки:
– И я не могу оставить старшую сестру. Я чувствую, что ей одиноко после разрыва с парнем.
Женевьева вовсе не собиралась этого говорить и удивилась, поняв, что это не ложь. Да, сколько
