Пылающая Башня (СИ) - Вайс Ден

Затем, демон поднес к бурой луже, хрустальный куб и быстро произнес слово ключ, запустивший действие артефакта. Между лужей и кубом промелькнула еле заметная фигура, чье лицо исказила гримаса кошмара, обреченного на вечные муки и словно дым втянулась в недра артефакта. Убрав лапу с тела чудовища, Эзра и молча подошедший Охотник смотрели, как тело ящера, повинуясь заложенной в него силе скверны, стремительно восстанавливалось.

Лишившись контроля, ящер превратился в очень сильного и опасного, но такого же безмозглого монстра, как и обычные гончие скверны. Охотник постоял несколько мгновений, глядя на чудовище, и одним резким ударом вогнал острие своего копья в сердце твари. Провернул клинок в туше монстра, Охотник прошептал несколько слов тайного заговора, и по древку копья побежали искры магической энергии, проникая в рану твари. Ящер скорчился и вскоре начал увядать. Скверна, что ранее обильно вытекала из его ран, стремительно исцеляя их, сейчас словно закипала и испарялась без следа. Выдернув свое оружие, Охотник провел ладонью вдоль затылка, освобождая лицо от скрывавшей его брони.

— Охотник… Лесной Витязь, защитник Девы — пророкотал Эзра, наклоняясь так, чтобы лица двух собеседников оказались на одном уровне.

— Эзра… Демон. — Охотник без боязни смотрел в глаза высшего пожирателя пламени. Они оба знали, что сейчас их силы примерно равны. И старый договор, что был заключен между Вильгельмом Звездочетом и Девой Озера, еще в те дни, когда маг только пришел в эти земли, не оставлял места для вражды.

— Мальчик справился, наш договор исполнен, Хранитель леса. — Эзра сверкнул глазами, поднимая бесчувственное тело молодого демонолога на руки.

— Это так, Эзра. Что ты собираешься делать с ним? Я бы хотел… о нем позаботиться… Там у нас — Охотник неопределенно кивнул в сторону Вечного Леса. — У него есть друзья и семья.

Глаза демона вспыхнули и тут же погасли.

— Хозяин не ошибся, доверив судьбу внука Деве. Вы… Ты хорошо его обучил и воспитал… Но на этом все! Договор исполнен и теперь он обрел свой истинный дом!

— Скоро в эти земли придет большая война, демон. Его сила и воля могут понадобиться смертным обитателям этих земель…

— Он сам решит, свою судьбу… когда придет время, Хранитель.

Удовлетворенный ответом, Охотник кивнул в знак согласия и кивнув на прощение демону, как старому приятелю исчез, растворившись в ночной тьме, Темнолесья.

Эзра промедлив еще несколько минут, склонился над телом Бальтазара Крюгера и тихо прошептав: "Мы всегда в тебя верили, парень…Пора вернуться к родному очагу…" Исчез в разломе пространства, увлекая тело демонолога, за грянь материального мира.

Эпилог.

Караван, состоящий из наглухо закрытого занавесями паланкина и двух дюжин особенно доверенных сектантов, практически добрался до места своего назначения. Свежеватель, командир личной охраны Хромца и самый близкий и доверенный помощник уже чувствовал, как под ногами хлюпает жижа гиблых болот.

Из паланкина послышался странный звук и не дождавшись ответа господина, красный колпак пошел на неслыханную вольность. Отдернув в сторону занавесь, колдун увидел тело хозяина, в плачевном состоянии. Глаза Хромца закатились, полностью лишившись любых оттенков разума. Из уголка рта колдуна стекала струйка слюны. Магический бубен, сделанный из кожи давно убитого врага, с помощью которого господин отслеживал наглого мальчишку, выпал из рук. Обруч контроля глубоко впился в кожу, оставив на голове господина, обильные кровоподтеки. Забравшись внутрь, колпак припал ухом к сердцу хозяина и не услышав ни одного удара, убедился в том, что произошло самое страшное.

Господин Хромец, тот, что последние десятки лет повелевал всеми братьями, служившими Нечистому, проиграл. И заплатил за свое поражение жизнью. Вспомнив наставления, что как раз на такой случай, господин оставил для него, Свежеватель, не теряя времени быстро полез в личные вещи хозяина. Через несколько минут под свет луны показалась массивная стеклянная колба до краев наполненная скверной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Еще раз убедившись, что сердце колдуна остановилось, Сектант вынул из ножен массивный тесак, и в несколько ударов отделил голову Хромца от уже мертвого тела. Затем, открыв крышку сосуда, колпак, со всей бережностью и уважением, поместил голову господина в объятья благословенной Нечистым жидкость и плотно запечатал крышку.

В этот миг снаружи паланкина послышался сдавленный крик боли. Выглянув на улицу, Свежеватель увидел, как воины его охраны падают на землю один за другим, сраженные стрелами. Враг, укрывшись в лесной тени, бил наверняка. Каждая стрела находила свою жертву, разя не зная пощады. Никакие доспехи были не в состоянии отразить снаряд, неожиданно прилетевший в глаз или рот. Подавив в себе приступ паники, колпак лишь мгновение смотрел на те богатства, что собрал с собой в путь их господин.

И выпрыгнул в темноту ночи, использовав единственное известное ему заклятье. Под ногами сектанта разверзлась зловонная бурая лужа и человек, сжимавший подмышкой колбу с головой колдуна, словно ухнул в топь, мгновенно исчезая с глаз нападавших.

* * *

Той ночью все Темнолесье, словно бы ожило. Каждый бандитский лагерь, каждая банда столкнулись с гневом детей леса, что терпеливо копился до этого дня. Ужасные звери, словно сошедшие со страниц детских сказок, выскакивали из тьмы ночных зарослей, разрывая в клочья и не ведая пощады к любому, в ком была хотя бы крупица проклятой силы Нечистого.

На рассвете у круга камней, что дети леса называли маяком хаоса, собрались все, кто вечером пересек границу Вечного Леса. Все они, рискнувшие своим бессмертием, вернулись домой. И теперь Темнолесье было полностью освобождено и очищено.

На смену воинам пришли другие авари, что избрали для себя тропу древотворцев. Каждый из них, нес небольшой саженец древа-стража, светившийся в утренних сумерках приятным серебристым светом. К вечеру этого дня Вечный лес сделал первый шаг на запад, возвращая под свою сень так давно утраченные земли. И этот год навсегда запомнится каждому из народа авари. Ибо в их стойбищах вновь зазвучали плач и смех новорожденных соплеменников.

* * *

На вершине колокольни стояли трое: отче Абрахам и Агнета с Проклом, кутавшиеся в подаренное лесным духом, пончо. Весь вчерашний день и часть сегодняшней ночи на горизонте виднелись вспышки пламени и раскаты взрывов. Каждый из собравшихся здесь так и не смог покинуть свой наблюдательный пункт. Дуняшу отправили спать еще засветло. Брат сумел убедить девочку, что лесной дух — герой сказки ни в коем случае не может проиграть каким-то там колдунам или чудовищам.

Но те, кто был старше, отлично понимали, что возможно ценой победы станет жизнь их нового друга… а для кого-то и немного больше, чем просто друга…

* * *

В дверь кабинета, постучали. Отложив бумаги, мужчина средних лет повернулся в высоком кресле лицом к двери.

— Войдите.

— Разрешите, господин? — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова Барталамео. Секретарь господина Ноэля, что верой и правдой служил на этом посту магистру ордена Искореняющих Ересь, уже более десятка лет.

— Брат криптограф закончил расшифровку поступившего вчера донесения, от нашего агента из Вольных Баронств. — Барталамео протиснулся в дверь приподнимая полу рясы так, чтобы ее случайно не зажало дверью. Повинуясь жесту начальника, он подошел к столу, и распахнув папку, выложил стопку бумаг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Здесь оригинал донесения и расшифровка, господин магистр.

— Там есть что-нибудь интересное, Барт? Я сейчас немного занят… — Альфред Ноэль провел ладонью по обожжённому лицу и сморщился. Он старался избавиться от навязчивой привычки трогать ту часть лица, что особенно сильно пострадала в тот злополучный день. К услугам магистра были лучшие врачи, маги и алхимические средства, доступные верным слугам короны, но все равно на восстановление здоровья и внешности ушло более пяти лет, впрочем, так и не принеся финального результата. Волосы на голове магистра в том месте, куда пришелся основной удар пламени, так и не начали расти вновь. Альфред Ноэль наотрез отказывался носить набиравшие сейчас популярность в столице парики, совершенно не стесняясь увечий, полученных на службе короне.