Пылающая Башня (СИ) - Вайс Ден

То место, где раньше возвышался холм, на котором и стояла башня, сейчас выглядело как кратер, заваленный разным мусором вперемешку с битым камнем. На несколько сотен шагов вокруг того места, куда пришелся последний удар Вильгельма Звездочета, не было ничего кроме опустошенного взрывом пространства. Затем начиналась полоса поваленных ударной волной деревьев, что, словно повинуясь сокрушительному потоку ветра, исходившего из центра площадки, в один миг попадали на землю. Сейчас высохшие стволы деревьев все еще несли на себе след веков былой мощи и здоровья.

Остановившись на мгновение, я перевел дыхание и убедился, что двигаюсь в правильном направлении. Искра ключа давно превратилась яркий пылающий образ чего-то смутно знакомого. Источник свечения находился прямо в центре кратера, пробиваясь на земную поверхность из недр земли.

Ковыляя к своей цели, я перебирался через куски битого местами оплавленного камня, стараясь представить мощь заклятья, способного обратить холм, башню и окрестный лес в то, что сейчас открывалось моему взору. За моей спиной, послышался треск падавших деревьев, сокрушенных напором обезумевшего от двух поражений чудовища. Тварь неслась за мной, стараясь наверстать потерянное время и утолить свою жажду крови и мести. Я чувствовал, как Буба из последних сил оберегавший мой разум от ненависти, воплощенной в мерзком колдовстве, отдает мне остатки своих сил.

— Потерпи, дружок… Осталось совсем немного… Прибереги крупинку своего пламени напоследок. — Буба почувствовал мои мысли и немного успокоился. Он был на пределе, искра демона внутри печати сейчас светилась маленьким тусклым огоньком, и я не мог сейчас ничем помочь ему.

Я добрался до того места, где все эти годы покоился ключ от башни, одновременно с появлением твари. Рухнув на колени, я дрожащими руками достал жезл архитектора. Мои губы, словно повинуясь чужой воле, прошептали незнакомую формулу. Жезл засветился одновременно со звуком сокрушительного столкновения там… за моей спиной. Повернул молоток лопаткой вперед, я начал выгребать каменную породу, стараясь не отвлекаться на звуки закипевшей схватки. Тот, кто сейчас принимал на себя ярость твари, мог прикончить меня не один раз и сейчас мне оставалось только доверить ему свою жизнь и судьбу.

Не знаю, сколько времени прошло до того момента, пока навершие жезла не соприкоснулось с тем, что я искал, оповестив меня тихим, металлическим звоном. Откидав размягченный магией жезла камень в стороны, я обеими руками ухватился за металлический предмет, торчавший со дна ямы и излучавший тот самый свет. Круглый набалдашник с гравировкой октаграммы первостихий с явно выраженным пиком хаоса удобно лег в мои руки. За моей спиной не стихали звуки яростной схватки. Чудовище ревело с каждым мигом ощущая приближение смерти. Я, уперевшись ногами в дно ямы с усилием потянул ключ на себя, чувствуя торжество демона и поток силы, исходивший от единственной вещи, что осталась мне от деда.

Трость, скованная Вильгельмом Звездочетом еще в молодости, с глухим гулом покидала каменный оковы, что сдерживали и скрывали ее последние годы. Она оказалась на удивление тяжелой, словно в моих руках оказался не тонкий цилиндр, примерно по пояс взрослому человеку, а нечто гораздо массивнее и тяжелее.

— "Заверши ритуал, Бальтазар Крюгер, внук моего хозяина! И ключ подчинится тебе…"

Я выхватил верный коготь, и обернувшись окинул взглядом то место, где окончили свое существование в материальном мире моя мать, привязанная к жертвенному алтарю сектантов и дед, сокрушивший ее убийц, своим последним заклятьем.

Сейчас в кратере сражались двое. Великий осквернитель, чудовищный ящер, сотворенный Хромцом, с единственной целью, уничтожить меня и лесной витязь, облачённый в доспехи стража. Я сразу узнал Охотника. Он выглядел так же, как и в моем видении, что показал мне хранитель памяти. Такой же зачарованный доспех из коры, что с легкостью выдерживал потоки кислотного дыхания, с удивительной скоростью восстанавливая любые повреждения. То же копье в руках, словно ожившая ветвь самого Сердца Леса, вставшая в эту ночь на мою защиту.

Вспыхнули стигмы хаоса, озаряя коготь багровым сиянием, в то же мгновение слившимся с сиянием ключа. Лезвие кинжала рассекло кожу на моей левой ладони. На камни упали первые капли крови. Глубоко вздохнув, я с силой сжал окровавленной рукой рукоять трости, и повторяя за голосом Эзры, закончил ритуал.

— Я! Бальтазар Крюгер, последний и единственный наследник рода Картала, силой своей крови, принимаю наследие моих предков!

Трость словно потеряв в массе, тут же удобно легла в мою руку, отныне и впредь став неотъемлемой частью меня. Пришло время окончательно разобраться с врагом, что преследовал меня все эти годы.

Перехватив трость двумя руками, я воззвал к великой стихии перемен, прося ее о помощи и покровительстве. Последняя искра пламени, заботливо сохраненная Бубой окутала трость. Под моими ногами в тот же миг вспыхнула восьмиконечная звезда, наконечник трости засветился, покрываясь белыми отблесками безумно горячего пламени. Я словно пику воткнул трость в ткань реальности и через мгновение, словно вспарывая ножом старый мешок с солью, потянул трость вверх.

Рваный пылающий шрам, оставляемый наконечником ключа, излучал поток багрового пламени, уже виденного мною в видениях. Стремительный силуэт Охотника отпрянул от туши монстра освобождая место для того, кто в этот миг взирал на ящера с той стороны разлома.

Темное, словно безлунная ночь око, с хищным вертикальным зрачком, состоящим из белого пламени, уставилось в разрыв реальности словно в замочную скважину. Обезумевшее от ярости и ненависти чудовище, почуяв отступление своего противника, победно взревело и кинулось на меня. И уже в полете натолкнулось на хищный взгляд устремлённый на него из-за кромки.

Эзра взревел, в разрыв реальности просунулись длинные когтистые пальцы демона, расширяя его с каждым мгновением. Не успев коснуться земли, ящер оказался схвачен пылающей рукой высшего пожирателя пламени, словно нашкодивший кот. В прорезе материального мира, показалась вторая рука демона и через мгновение, Эзра проник в нашу реальность ровно по пояс, нависая над нами словно огненный великан из легенд, что рассказывала мне Агни.

Мое сознание померкло, оставляя исход последней схватки в руках двух самых надежных созданий и этого мира и другого, что скрыт от глаз простых смертных кромкой бытия.

Эзра хищно оскалился, поднося к своим глазам зажатое в лапе чудовище. Сейчас высший демон хаоса смотрел на творение Хромца словно перед ним был новорожденный щенок, трусливо скуливший и пытавшийся вырваться из пылающей хватки. Между пальцев демона текли потоки скверны в тот же миг закипая от нестерпимого жара, что порождал Эзра своим присутствием.

Хромец, запертый в теле чудовища, отчаянно заорал наперебой грозя ужасными карами и предлагая поистине царские выкупы за свою жизнь. Он обещал навсегда покинуть эти земли, вернуть бумаги старшего Крюгера, похищенные им в ночь его смерти. Обещал открыть тайну рудника, где люди барона Фарли добывали золото. Раскрыть планы вторжения, что должно было начаться со дня на день, ведь войско рабов Нечистого уже пересекло Багровый перевал.

Колдун понял, что обречен в тот момент, когда увидел предмет, что сжимал демон в левой руке. Старый могущественный артефакт — хрустальный куб был способен поймать и надежно заточить любое сознание, что когда-то имело смертные корни. Хромец чувствовал, как из глубин хрустального куба на него с ненавистью и злобой смотрит его бывший соратник, что сгинул в ту судьбоносную ночь.

Хромец продолжал сыпать угрозами и обещаниями с еще большим рвением, рассмотрев в глазах пленника, заключенного в кубе, годы мучительной пытки, что стала наказанием за убийство дочери Звездочета.

Эзра поднес чудовище ближе к глазам и улыбнулся. Второй пленник, что последней волей хозяина был обречён на вечные муки в пламени хаоса, точно сможет скрасить бесконечное одиночество демона, на ближайшие пару веков. Посмотрев в глаза своей жертве, наслаждаясь ее страхом и ужасом, приходящим с пониманием, что в этот раз спастись или выкрутиться не удастся, демон с размаху впечатал тело твари в камни разрушенного холма. Эзра раздавил ящера, словно мерзкое насекомое, несколько раз провернул когтистую лапу, превращая тело кадавра в омерзительное, зловонное месиво.