Пепел короля, проклятого звездами - Карисса Бродбент

Я сразу поняла, что это, и удивленно вскинула брови.

Зеркало Винсента.

– Вот уж не думала, – проронила я.

– Я при первой же возможности забрал зеркало из замка. Не мог же я позволить Септимусу завладеть им? Или оставить зеркало там, где его найдешь ты и приведешь к моему порогу новые отряды хиажских солдат?

Его слова почти обидели меня. Почти. Опасения Райна были небезосновательны.

Я взяла осколок, провела по кромке, глядя на свое отражение.

– Это поможет нам связаться с Джесмин.

Райн искоса посмотрел на меня:

– Ты ей доверяешь?

Резонный вопрос, особенно после случившегося переворота. Райн больше не мог доверять знати. В равной степени и я не могла положиться на многих из высокопоставленных хиажей. Но как бы там ни было, в верности Джесмин я не сомневалась. Она не была обязана подчиняться приказам дочери свергнутого короля, которую вдобавок недолюбливала. И все же подчинилась не раздумывая. Это что-то значило.

– Да, доверяю, – ответила я.

Однако все хиажские силы, на которые можно рассчитывать, находились далеко от Сивринажа. А у нас не было времени, чтобы собрать армию и двинуть на замок.

Я оглядела комнату. Моя одежда так и валялась на полу. Я встала с кровати, спиной ощущая взгляд Райна на моем обнаженном теле. Признаюсь, я испытывала удовлетворение и какое-то странное наслаждение.

Из-под окровавленных складок платья я вытащила Отнимающий Сердца.

Магия меча ощущалась даже через ножны. Не так давно прикосновение к нему вызывало у меня неприятное ощущение и даже боль, словно мое тело было слишком слабым для такого оружия. А сейчас? Ощущение сохранялось, но в нем чувствовалась сила: мощная и сбивающая с толку, чем-то похожая на вампирское вино.

И еще я чувствовала отцовское присутствие, словно Винсент стоял у меня за спиной, молча критикуя манеру держать меч.

– У нас есть вот это, – сказала я Райну.

За годы своего правления Винсент убил этим мечом сотни, если не тысячи превосходных воинов. Оружие, достаточно могущественное, чтобы двести лет защищать трон.

Могущества меча хватило, чтобы уничтожить один из последних по-настоящему великих ришанских городов.

От этой мысли меня замутило. Я подняла глаза на Райна, и не увидела в них ни привычной ухмылки, ни плотского желания. Он был предельно серьезен. Даже губы плотно сжаты. Может, и Райн сейчас думал о том же, о чем и я, – о развалинах Салине и о роли меча, способствовавшего этому.

– Нешуточное оружие, – тихо сказал он.

Помнится, я гордилась, что наконец могу держать отцовский меч, не испытывая боли. Сейчас прежней гордости уже не было.

Да, оружие нешуточное. Этим мечом я одна уничтожила большой отряд солдат Симона. А вместе с Райном? Вместе мы почти наверняка сумеем пробиться в замок.

Почти наверняка.

– Если застичь их врасплох, можно было бы обойтись грубой силой, – словно читая мои мысли, сказал Райн. – Но только не этим вечером, когда мы – самые разыскиваемые личности в Доме ночи.

Я присела на край кровати. Мы оба молчали и думали.

Райн был прав. Грубая сила не сработает. Но я победила в Кеджари вовсе не потому, что была сильнее всех. Я победила, поскольку всю жизнь училась выживать в Обитрах вопреки тому, кем была или не была. Училась разным трюкам, позволявшим добиваться большего с меньшими усилиями.

Трюкам вроде…

Мои губы сложились в улыбку.

Еще не видя Райна, я услышала такую же улыбку в его голосе.

– Узнаю это лицо, – сказал он.

– У нас есть еще одно оружие. У нас есть я.

Глава сорок седьмая

Орайя

Винсент учил меня искусству выживать. Туда, естественно, входило умение сражаться, однако другой стороной было умение отступать. Говоря проще, убегать.

Зная, что однажды самая серьезная угроза его власти и жизни может прийти не извне, а изнутри, отец великолепно подготовил замок. Проложенные туннели были длинными, не имели прямых соединений и намеренно запутывали идущего. Септимус знал лишь о некоторых, и то благодаря моей глупости. Но знать обо всех он никак не мог, не говоря уже о том, чтобы везде поставить охрану.

Тяжелее всего будет проникнуть в этот лабиринт.

Я не сомневалась, что Винсент позаботился о многочисленных путях, служивших входами и выходами из замка. К сожалению, он рассказал мне только об одном из них. Прежде эта скрытность казалась мне бессмысленной, но сейчас я понимала: он не хотел, чтобы я незаметно ускользала от него. Что касается единственного показанного мне выхода, отец был уверен: туда я сунусь, только если надо мной нависнет смертельная угроза.

Реке Литуро посвящено немало вдохновенных строк. Путешественники, бывавшие в Сивринаже, слагали стихи, повествуя о том, как она серебристой змеей скользит между дюн, отражая лунный свет. Некоторые сравнивали воду в ней с кровью самой Ниаксии.

Быть может, в пустыне так оно и есть, и вид реки действительно завораживает.

Однако в центре Сивринажа мочи в реке было столько же, сколько и воды. Ведь сточные канавы должны куда-то опорожняться, и проще всего вывести их в реку. Добавьте к этому горожан, которые справляли естественные нужды прямо в воду. И таких было превеликое множество.

Я прочувствовала это на своей шкуре, погрузившись в реку (если подобную смесь можно было так назвать). Под водой слышно плохо, но я разобрала приглушенные ругательства Райна, едва он очутился в этой «водомоче».

Открыв глаза, я тут же пожалела об этом. Все равно ничего не было видно.

Мы высунули головы одновременно. Райн мотал головой, отряхиваясь по-собачьи и орошая меня дождем зловонных брызг.

– Эй! – поморщилась я. – Не так резво.

– Что? В воде слишком много мочи? – Он многозначительно оглянулся по сторонам. – Вряд ли, принцесса, главная сложность в этом.

Я брызнула водой в него. Райн попытался увернуться, но поднятая мной волна ударила его прямо в щеку, как я и рассчитывала. Он нахмурился, но смолчал. Сообразил, что заслуженно.

Кивком подбородка я указала вперед, туда, где высилась громада замка. В реку мы погрузились в тихом месте, у самой границы человеческих кварталов. Никто этого не видел. Зато в вампирской части города не было и намека на тишину. Там чадили факелы, сверкал Ночной огонь, и слышался гул голосов. Даже замок был освещен ярче обычного. В окнах плясали отсветы горящих очагов и мелькали силуэты.

Мне вспомнился город в ночь последнего состязания на Кеджари, когда Райн одержал победу.

– Под водой я ничего не увижу, – сказала я. – Двигаемся по середине реки. Вблизи замка свернем к левому берегу. Там находится один из сточных каналов, который ведет внутрь и соединяется с туннелями.