Пепел короля, проклятого звездами - Карисса Бродбент

Богиня свидетельница, это было… это было…

Я нарочно откашлялась, чтобы не увязнуть в потоке отвлекающих мыслей.

Его пальцы коснулись моего живота и пощекотали пупок.

– Похоже, кровь помогла и тебе, – заметил он.

Я осмотрела себя. Раны никуда не делись. Они по-прежнему болели, хотя больше не кровоточили и в целом выглядели так, словно затягивались несколько недель подряд, а не двенадцать часов. Кровь Райна успешно соперничала с целительными снадобьями.

– Это… нормально? – спросила я.

– Сомневаюсь, чтобы все, касающееся нас, было нормальным.

Да, так оно и есть.

– Рискну предположить, что это действие крови наследницы, – продолжил Райн. – Может, в сочетании с твоим наполовину человеческим происхождением. Не знаю. Но я не собираюсь ломать над этим голову.

Райн коснулся одной из неглубоких ран. Оставшийся розовый шрам был похож на зигзаг молнии. Его лицо на мгновение помрачнело, но тут же приняло прежнее выражение.

– Орайя, – тихо произнес он. – Я…

Я не была готова к этому. К его искренним, идущим от сердца словам. Я не сожалела о минувшей ночи, но не была готова снова раскрыться перед ним. Этого я не могла. Одно дело ласки и прикосновения. Но слова… со словами все было гораздо сложнее.

– Нужно возвращаться в замок, – сказала я.

Я превратилась в энергичного и деловитого стратега. Так я себя вела во время Кеджари, когда мы обсуждали с ним совместные действия.

Райн помолчал. До него быстро дошло. Пусть он и отставал на полшага, но в свою роль он вжился столь же легко.

– Ладно, – только и ответил он.

Вот так. Никаких вопросов, ни малейшего колебания. Кто-то другой, услышав мои слова, рассмеялся бы мне в лицо, но я с удовлетворением отметила, что Райн думал, как и я. Быть может, возвращением в замок мы подписывали себе смертный приговор. Нам бы каждый посоветовал бежать из Сивринажа и возвращаться только с внушительной армией.

Я знала, какие слова услышала бы от Винсента: «Маленькая змейка, не скармливай себя волкам. Умей различать моменты, когда твой укус недостаточно силен».

Но Райн принял мои слова как нечто само собой разумеющееся. Мы немедленно должны вернуться в замок. Ведь там находились его ближайшие соратники. Там по-прежнему была Мише. Он ни за что не оставит ее, зная, каково попасть в когти к Симону.

И я тоже. Мне бы и в голову не пришло оставить ее на растерзание этим хищникам.

Я догадывалась, что Райн сейчас думает о Мише; видела это по его лицу, как ярость смешивалась с болью. Я взяла его за руку: поддержать, успокоить.

– Мы вызволим ее, – пообещала я. – Думаю, она дала им достойный бой и продолжает сопротивляться.

Улыбка Райна вспыхнула и тут же погасла.

– Этого-то я и боюсь, – признался он.

Я понимала: Райн ненавидел Симона и в то же время боялся его. Боялся по-настоящему. Мне такой страх был прекрасно знаком на протяжении всей моей жизни. Интересно, считал ли Райн мой страх таким же нелепым, как я – его собственный? Пустяком, на который не стоит тратить время?

Я сжала его руку.

– Ты лучше, чем он, – сказала я, вложив в слова больше злобы, чем нужно. – Мы все равно его уничтожим, даже если армия кроверожденных и окажет ему поддержку.

Как легко это «мы» сорвалось у меня с губ.

– Узнаю тебя, – усмехнулся Райн.

Он сел. На лице появилось знакомое выражение, которое я не раз видела во время Кеджари. Кровожадная сосредоточенность, словно перед ним поставили особо увлекательную задачу.

– Итак, принцесса, остается сообразить, как вернуться в замок, откуда мы едва унесли ноги, – сказал он. – С нашей стороны это чистейшее безумство.

Нас двое, а замок полон ришанских и кроверожденных солдат. Большинство из них наверняка и сейчас усиленно разыскивали нас. Скорее всего, Септимусу я по-прежнему была нужна для поиска крови убитого короля. Симону, чтобы получить печать наследника, нужно казнить Райна. Знать поддержит его: если не из-за репутации, то хотя бы из неприязни к Райну. Правда, если у Симона не появится печать наследника, рассчитывать на длительную поддержку ему не придется.

– Шансы неважные, – сказала я, пряча улыбку.

– Вид у тебя встревоженный, – подхватил он, криво усмехнувшись.

– Скорее сердитый, – пожала я плечами. – Вспомнила, как в прошлом меня недооценивали. Потом перестали.

– Мы оба знаем, как ты обожаешь такие ситуации – идти против неодолимых препятствий, имея ничтожные шансы на успех.

– Ты тоже любитель таких ситуаций, – сказала я и невольно улыбнулась.

– Не стану спорить.

Райн снова улегся, заложив руки за голову.

– Итак, если я правильно помню, в этот момент у нас должен появиться блистательный, хотя и сумасбродный замысел.

Должен. Но в голове у меня было пусто.

Я легла рядом, уставившись в кривые потолочные балки. Между ними повис паук, усердно плетя серебристую паутину. Выглядела она довольно хаотично: едва видимые нити уходили в сумрак углов. Работоспособное сооружение, хотя и далекое от красоты и изящества. Наверное, так же должна выглядеть судьба.

Мы лежали и думали.

– Что у нас есть? – спросил Райн и сам же ответил на свой вопрос: – Двое безумцев.

– Полукровка и вероломно смещенный король, – сухо уточнила я.

– Нет. Двое наследников, победивших в проклятом Кеджари.

Хорошо подмечено. Во время Кеджари каждый из нас справлялся с непредсказуемыми противниками, а совместные усилия принесли еще более ощутимые результаты. К тому же с момента получения печатей наследника и наследницы наша сила – физическая и магическая – существенно возросла. Правда, я до сих пор толком не умела управлять своей, что не помешало мне ради спасения Райна перебить несколько дюжин солдат.

В тот момент все казалось… легче. В пылу сражения я была охвачена желанием уничтожить их.

Винсент постоянно упрекал меня за импульсивность и чрезмерную эмоциональность, не уставая твердить, что сила воли и сосредоточенность – главные качества для овладения магией. Но вот что удивительно: наиболее сильной я становилась как раз в те моменты, когда теряла всякое самообладание.

Состояние Райна, попавшего в беду, с легкостью пробудило во мне что-то первозданное, чему я не знала названия. Но сейчас было не время предаваться раздумьям об этом. Я надеялась, что из-за Мише, оказавшейся в опасности, на меня снова нахлынет эта необузданная ярость.

Уголок рта Райна дрогнул. Похоже, и Райн прятал за невеселой улыбкой такое же неистовство.

– Принцесса, я польщен твоей твердой верой в нас.

Сказав это, он встал и направился через комнату, приковав все мое внимание к своей походке.

Выдвинув ящик комода, он взял какой-то сверток и вернулся с ним. В тонкий