Звезды смотрят вниз - Арчибальд Кронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Недурны, — Джо с небрежным видом вынул из жилетного кармана исписанный клочок бумаги. — За последнюю неделю выпустили двести тонн шрапнели, десять тысяч бомб Миллса, тысячу гранат и тысячу пятьсот восемнадцатифунтовок.
— Господи Иисусе, — сказал Джим равнодушно, доставая из стеклянной вазочки зубочистку, — да этак вы один собственными скромными силами ликвидируете проклятую войну, Джо, если не будете осторожнее!
Джо хитро усмехнулся.
— Не беспокойтесь, Джим. Некоторые из этих бомб таковы, что ими не расколоть и кокосового ореха. Никогда ещё я не видел столько раковин[23] в отливке, сколько их было на этой неделе. В этом виноват чугун, который вы нам последний раз доставили, Джим. Безобразие! Половина оболочек вышла похожей на швейцарский сыр. Все эти снаряды не взорвутся. Нам пришлось замазывать дыры и наложить два слоя краски.
— Ах! — вздохнул Джим. — Так они, пожалуй, не угодят в цель, а?
— Нет, конечно. Чёрт бы вас побрал, Джим! Они, верно, будут лететь не туда, куда надо, если вообще вылетят из жерла.
— Жаль, — посочувствовал Джим, усердно работая зубочисткой. Затем спросил: — Сколько вы можете взять на этой неделе?
Склонив голову набок, Джо делал вид, что подсчитывает в уме:
— Пожалуй, пришлите мне сто пятьдесят тонн.
Моусон кивнул головой.
— И вот что, Джим, — продолжал Джо. — В фактуре укажите на этот раз триста пятьдесят тонн. Мне надоело вертеться из-за какой-нибудь лишней сотняги.
Загадочный взгляд Джима, казалось, вопрошал, не опасно ли это.
— Не следует слишком спешить, — сказал он, наконец, серьёзным тоном. — Не забывайте о Добби.
— А, что там! К нему поступит фактура, и он не будет знать, сколько мы израсходовали чугуна в литейной. Если только его чёртовы цифры сходятся, он уверен, что весь выпуск продукции у него как на ладони.
Джо говорил, пожалуй, с некоторой излишней горячностью; его первые вкрадчивые попытки подкупить Добби, угловатого, чопорного педанта в пенсне, потерпели полную неудачу. Но, к счастью, Добби и в тех случаях, когда он вмешивался, легко было провести. Всё его внимание было сосредоточено на точности и аккуратности ведомостей. Практическая же сторона дела оставалась ему совершенно неизвестной. Вот уже несколько месяцев Джо в компании с Моусоном проделывал разные ловкие махинации. Сегодня, например, он заказал ему сто пятьдесят тонн железного лома, но в счёте, правильность которого он удостоверит своей подписью, будет указано триста пятьдесят тонн. Добби уплатит за триста пятьдесят тонн, а Моусон и Джо поделят поровну деньги за двести тонн по семи фунтов за тонну. Пустяковый заработок — всего каких-нибудь тысяча четыреста фунтов! Это только второстепенный доход в совместной деятельности Джима и Джо. Тем не менее достаточный, чтобы смиренно благодарить бога за дары войны.
Закончив деловые переговоры к общему удовольствию, Моусон откинулся на стуле, любовно поглаживая себя по животу. Наступило молчание.
— Ага, вот они оба идут сюда, — объявил, наконец, Джим.
Стокс и Босток встали, перешли зал и остановились у их столика. Оба раскраснелись от еды и водки, были веселы, но держали себя важно. Стокс протянул Джо и Моусону свой портсигар. Когда Джо, отложив уже наполовину выкуренную гаванну, нагнулся, выбирая, над оправленным в золото портсигаром из крокодиловой кожи, Стокс сказал с совершенно излишним подмигиванием:
— Нечего вам их обнюхивать, они мне стоят по полдоллара штука.
— Цены не на шутку поднялись, чёрт возьми, — с напыщенным видом вставил Босток. Он выпил только четыре порции бренди. Немного пошатывался, но сохранял приличную серьёзность. — Известно вам, что одно дрянное яйцо стоит пять пенсов?
— Ну, вам-то это по средствам, — заметил Джо.
— Я лично яиц не ем, — возразил Босток. — Яйца вредны для печени, и, кроме того, я слишком занят. Я покупаю сейчас чертовски большой дом в Кентоне; и жена моя и дочка этого хотят. О женщины, женщины!.. Но я хотел сказать вот что: как же, чёрт возьми, сможет ещё продолжаться война, если яйцо стоит пять пенсов?
Моусон, обрезая сигары, вставил:
— А вы себя застрахуйте. Я тоже так сделал. Накиньте пятнадцать процентов на тот случай, если война окончится в этом году. Это имеет смысл.
Босток возразил благоразумно:
— Я говорю о яйцах, Джим.
Стокс подмигнул Джо и спросил:
— Почему курица переходит дорогу?
Босток посмотрел на Стокса и сказал важно:
— Дурак!
— Сам дурак, — отвечал Стокс, любовно прислоняясь к плечу Бостока.
Джо и Моусон невольно обменялись быстрым взглядом, выражавшим презрение к этой паре: «Стокс и Босток не умеют обращаться с деньгами, они хвастуны, такие долго не продержатся, не сегодня-завтра вылетят в трубу». Джо был чрезвычайно польщён этим молчаливым единомыслием между ним и Моусоном, его уважение к себе возросло. Он испытывал теперь почти пренебрежение к Стоксу и Бостоку, чувствовал себя выше их обоих. Он с видом превосходства посасывал сигару и холодно и насмешливо пыхтел, выпуская дым.
— Куда вы собираетесь, Джим? — любезно осведомился Стокс у Моусона.
Моусон вопросительно взглянул на Джо.
— Пойдём в «Каунти», я полагаю.
— Это и нам подходит, — сказал Босток. — Идём в клуб все вместе.
Джо и Моусон встали, и вся компания направилась к двери. Рассыльная, стоявшая у дверей, услужливо распахнула их перед четвёркой торжествующих самцов, великолепно откормленных и одетых, перед этими хозяевами вселенной. Внушительное зрелище представляла их группа на ступенях Центральной гостиницы. Джо стоял немного позади, поправляя своё синее шёлковое кашне.
Моусон интимно-дружеским тоном обратился к нему:
— Пойдём, Джо, нас как раз четверо для партии в бильярд.
Джо с сожалением посмотрел на свои красные платиновые часы в браслете.
— Нет, Джим, мне очень жаль, но я сегодня занят.
Босток заржал и погрозил жирным пальцем:
— Тут замешана юбка! Его ждёт леди по фамилии Браун.
Джо покачал головой.
— Дела, — возразил он учтиво.
— Дела военного времени, — предположил Стокс, двусмысленно хихикая. — А такие дела требуют бдительности.
Они с завистью смотрели на Джо.
— Ну, тогда до свиданья, — сказал Босток. — Весёлой прогулки!
Моусон, Босток и Стокс пошли в клуб. Джо посмотрел им вслед, потом сошёл на тротуар и торопливо зашагал к тому месту, где оставил свой автомобиль. Он завёл мотор и направился в Виртлей: он обещал Лауре заехать за ней в столовую.
Задумавшись, проезжал он улицы, по-воскресному тихие. Голова его была полна мыслей о проектах Моусона, о деньгах, сделках, гранатах, стали, а желудок полон вкусной пищи. Он с удовольствием подумал о том, что ожидало его сегодня днём. Улыбнулся самодовольной масляной улыбкой. Лаура — молодчина, он ей кое-чем обязан. Она научила его множеству вещей, — начиная с того, как завязывать новый галстук, и кончая тем, где найти ту маленькую отдельную квартирку, которую он занимал вот уже полгода. Лаура его обтесала. Ну что ж, раз ей нравится делать для него кое-что!.. Вот, например, благодаря ей он стал членом клуба «Каунти», и она же незаметно сумела устроить так, что его приглашают к себе и Говарды, и Теннингтоны, и даже супруга Джона Рэтли. Лаура с ума сходит по нём. (Усмешка Джо стала шире.) Теперь он отлично её понимает! Он всегда был самодовольно убеждён, что знает женщин: и робких, и холодных (эти-то самые несложные из всех), и «притворщиц». Но никогда раньше он не встречал таких страстных женщин, как Лаура. Неудивительно, что она не устояла перед ним, вернее, впрочем, — перед своей страстью.
Когда он проскользнул в сквер за Виртлейским военным заводом (по причинам, вполне понятным, они обычно встречались здесь), Лаура уже обогнула угол и шла к нему своей изящной походкой. Её пунктуальность понравилась Джо. Он приподнял шляпу и, не выходя из автомобиля, открыл дверцу. Лаура вошла, и Джо, не говоря ни слова, поехал по направлению к своей квартире.
Несколько минут оба молчали, как молчат люди, между которыми полная близость. Джо было приятно, что Лаура сидит рядом с ним. Она чертовски эффектная женщина. Этот тёмно-синий костюм особенно ей к лицу. Он чувствовал к ней сейчас то же, что чувствует муж к все ещё любимой жене. Конечно, она теперь уже не возбуждала его так, как прежде, уверенность в её привязанности отнимала у вожделений их прежнюю остроту.
— Где вы завтракали? — спросила она наконец.
— В Центральной, — ответил Джо небрежно. — А вы?
— Я съела в столовой бутерброд с ветчиной.
Джо снисходительно рассмеялся. Он знал, что к еде Лаура была равнодушна.
— Неужели вам ещё не надоело ходить в эту столовую и кормить канареек? — сказал он.