Игра на понижение - Михаил Луговой

– В один кулак? А почему ко мне приходят сообщения, будто ваши роботы движутся в пустыне чуть ли не цепью от Дамлы до Казанджика? Вы загонную охоту решили устроить? Слушайте мой приказ. Немедленно выдвигайте все наличные силы к северу навстречу русским. Вы должны их остановить! Как поняли?

– Выполняю, сэр, – хмуро донеслось из трубки, и связь прервалась.

Сарлашгар опустил трубку и перевел дух.

– Браво, генерал, – послышалось сзади. – Но допускаете ли вы, что он может не выполнить ваш приказ?

Голамреза Ансари чуть не подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. Дверь в пустую комнату здания, возле которого развернулся его штаб и узел связи, открывалась бесшумно, поэтому он мог и не услышать, как сюда вошел кто-то еще. Но его адъютант обязан был лечь костьми, но не пускать к начальству посторонних. Дверь действительно была открыта, адъютант стоял за ней, прижавшись к стене лицом, удерживаемый двумя дюжими бойцами в черной форме, недвусмысленно уперевшими ему под ребра стволы пистолетов-пулеметов. Один из «черных», расстегнув кобуру у него на поясе, вынимал из нее пистолет. А облокотившись на косяк двери, стоял и, склонив голову, смотрел на рахбара худой и высокий человек, которого тот сначала не опознал.

Русские? – в мгновенном приступе паники подумал командующий. – Нет, быть того не может. Да и не стали бы русские засылать спецназовцев, а просто взорвали бы здесь все.

Потом он узнал облокотившегося на косяк человека. Это был Шехзад Джалили, шеф всемогущей Истихбарат аль-Амма, Службы общей разведки. Тот, увидев на лице сарлашгара узнавание, шагнул внутрь и, прикрыв за собой дверь, присел на край стола.

– Я не отниму у вас много времени, – пообещал он. – Но придется вас разочаровать. Полковник Уилкинс, видимо, просто проигнорирует ваш приказ.

– Почему? – тупо спросил командующий.

Случаи, когда наемники отказывались подчиняться приказам командиров армии Уммы, занимавших должности в корпоративной группировке, вовсе не были единичными. Но это обычно происходило на низовых звеньях командной цепочки.

– Потому что он, скорее всего, выполняет свое задание.

– Какое еще задание?

– Ищет сбитый паром. Так же, как я.

– Зачем вам этот паром? – устало спросил командующий. – На нем наверняка одни трупы. А у нас война.

– И тем не менее мы не можем допустить, чтобы до него первыми добрались роботы наемников или русские.

– Кому и зачем его вообще понадобилось сбивать? – вздохнул Ансари. – Летел бы себе и летел…

– …к русским, – подсказал Джалили.

Генерал поднял голову.

– Позвольте! Так это вы его сбили?!

– А вот это, сарлашгар, уже не ваше дело. – Взгляд Джалили стал жестким, в голосе прорезался откровенный начальственный металл: – Вы хорошо выдрессировали свой штаб, все отказались давать нам информацию без вашей санкции. Думаю, что заочно отказались бы и вы, поэтому мне пришлось посетить вас лично.

Он извлек планшет и небрежно кинул его на стол. Над столом возникло голографическое изображение Туркмении.

– Радары потеряли паром примерно здесь, на высоте всего нескольких километров. Он пикировал и должен был рухнуть куда-то вот сюда. Но здесь его нет.

Рахбар кинул взгляд на карту.

– Здесь ничего нет, – сказал он. – Газовые месторождения западнее. Магистраль, вдоль которой расположены наши объекты, восточнее. Если паром сохранял управление, он мог выправиться и оттянуться к северу или к северо-востоку от этой точки. Но поскольку это произошло уже после того, как русские включили свои глушилки, то мы не могли этого увидеть. Чего вы хотите от меня?

– Содействия, – немедленно откликнулся Джалили. – Мне и моим людям нужен транспорт до места, лучше воздушный. И немедленно.

5 мая 2074 года.

Универсальное время: 4 часа 00 минут.

Лунная база «Армстронг». Блок безопасности

Комиссар проглотил таблетку, поморщился от очередного укола в висках, глотнул из стакана и поднял глаза на сидящую перед ним девушку. Та сидела на стуле неестественно прямо, не опираясь о спинку. Скованные наручниками руки спокойно лежали на коленях. Это спокойствие комиссару не нравилось просто до крайности. Анна Грекова если и была в чем-то виновна, то в нарушении должностных инструкций. В отношении девушки не было даже весомых подозрений, так, предположения и догадки. И, приказав надеть на нее наручники, комиссар надеялся в основном на оказание психологического давления. Посидит девушка, испытывая неудобство от скованных рук, пока он будет вести допрос арабского дипломата, подумает. Помягчеет, станет сотрудничать со следствием.

Но допрос Джамала Абидина не дал ничего. Тот уперся в свой дипломатический иммунитет и поклялся Аллахом, что не скажет ни слова, пока не будет освобожден. Комиссар формально действительно не имел права держать его в заключении, но остающиеся на Земле юристы сумели выкопать в одном из многостраничных приложений к договору о провозглашении Лунного проекта пункт, по которому полицейские власти лунных баз могут задержать любого, если его деятельность угрожает персоналу и устройствам жизнеобеспечения. Задержанный с оружием в руках дипломат под это определение вполне подходил, и комиссар с радостью оставил его под арестом.

Потом с ним вышла на связь Генеральный секретарь ООН. Выслушав ее, комиссар окончательно перестал понимать, что происходит. Госпожа Стаффанссон требовала от него надавить на Грекову и во что бы то ни стало найти свидетельства ее работы на русскую разведку. Но что значит – надавить? Пара часов в наручниках – это достаточное давление? Комиссар бросил на диспетчера еще один взгляд и понял – недостаточное. Но отступать было поздно.

– Итак, ваше полное имя, место работы и личный номер? – задал он первый вопрос, одновременно запуская запись электронного протокола.

– Комиссар, – вздохнула Анна, – мы встречались с вами столько раз, что вы могли бы его и запомнить. Причем в последний раз это было не далее как вчера. Или боитесь, что меня подменили?

– И все-таки ответьте.

– Грекова, Анна Николаевна. Космодром базы «Армстронг», сектор диспетчерского контроля. АйДи: 6566581.

Отсутствие дальнейших пререканий пришлось комиссару по душе, он согласно кивнул и решил, что установление контакта с подследственной, чему в основном и служили вопросы с анкетной информацией, можно считать завершенным.

Тип личности у нее скорее абстрактный, – размышлял комиссар. – И это хорошо. Будь она художественной натурой, пришлось бы искать вещественные доказательства, а с ними как раз туго. С личностями же, склонными к абстракции, можно разговаривать на языке логических доводов, а они, до известного предела, доказательств не требуют.

– В вашем личном деле есть сведения, что контракт с Международной администрацией вами заключен не через рекрутинговый центр ООН, а через юридический дом «КМ Консалтинг». Это так?

Анна кивнула.

– Но ни для кого не секрет, что «КМ Консалтинг» – это фирма, тесно сотрудничающая с органами государственной безопасности Российского союза. Следовательно, мы можем сделать вывод о том, что вы являетесь сотрудником этих органов. Это так?

– В моем личном деле есть сведения о прежних местах моей работы, – пожала плечами Анна. – Там черным по белому сказано, что я старший лейтенант госбезопасности. В отставке. А юридический дом «КМ Консалтинг» оказывает услуги не только действующим, но и бывшим сотрудникам.

– Ваши действия заставляют меня усомниться в том, что вы именно бывший сотрудник. Вы же не будете отрицать, что за несколько минут до того, как на ваше рабочее место ворвался с пистолетом господин Абидин, вы имели контакт с незарегистрированным абонентом через виртуальный космос.

– Нет, не буду.

– Кем был этот абонент? Учтите, что бы вы ни ответили, у нас есть возможность поднять логи и проверить ваши слова, поэтому увиливать не советую.

– А я и не собиралась. Это был доктор Петров, советник президента РС по контакту с иными цивилизациями.

– Вот как? И что же именно он вам сказал?

– Он известил меня о том, что на борту «Быковского» находится инопланетный артефакт, и попросил довести эту информацию до экипажа парома. – Анна подалась вперед. – Это ведь тот самый груз, который вы собирались разместить в сейфе корабля, Пьер, не так ли?

«Малейшее допущение допрашиваемым развязности, тем более грубости в поведении должно тотчас пресекаться, поскольку под установлением психологического контакта не подразумевается установление отношений равенства – это всегда взаимоотношения между представителем власти и частным лицом» – всплыла в памяти у комиссара строчка из его же собственного учебника по методике допроса.

– Вы забываетесь, госпожа Грекова! Вопросы здесь задаю я! И я, между прочим, запретил вам лично распространять любую информацию относительно данного груза!