Сломанный мир (СИ) - Анна Мори

— Мы с вами оказались в месте, где нет ни времени, ни расстояния. Говорю вам: те, кто попытаются вернуться назад, будут кружить по бескрайней равнине до тех пор, пока не умрут от голода и жажды. Предлагаю и дальше двигаться вперёд, и, если богам будет угодно, они рано или поздно выведут нас в новую землю.

Генерал и сам видел, что логика несколько хромает, но убедительности его словам придавала торчащая из груди убитого дезертира арбалетная стрела и присутствие Юкинари, который по своему обыкновению молчал, но весьма выразительно положил ладонь на рукоять меча. Ожившего мертвеца солдаты боялись даже больше, чем вечно стоявшего в зените солнца. Было решено двигаться дальше.

На второй день пути наступило оживление: они встретили замок.

Сначала они заметили, что пейзаж плавно меняется, что из травы то тут, то там лезут крупные растрескавшиеся на солнце валуны. Камней становилось всё больше, в конце концов они превратились в не слишком высокие скалы. Затем из-за горизонта показался бронзового цвета купол, похожий издали на заходящее солнце, а когда они подъехали ближе — увидели и остальные части этого гигантского сооружения.

Стены были сложены из кирпича, в тени они казались тускло-коричневыми, на солнце — песочного цвета. Кирпич был очень старый, местами он успел искрошился в труху. Некоторые стены были почти целиком увиты плющом и клематисом. Следы безжалостного хода времени можно было заметить повсюду — даже великанский, издали казавшийся несокрушимым купол частично обвалился внутрь… Гэрэл не назвал бы это сооружение изящным, но налёт времени и зелень на стенах придавали ему определённую величавость.

Еще на подъездах к замку Гэрэл и его солдаты поняли, что людей они тут не найдут. Если кто-то когда-то и обитал в этом замке, то успел покинуть его ещё давным-давно.

В этом замке было что-то неправильное. Это сооружение ничем не напоминало привычные взгляду Гэрэла дворцовые комплексы Срединных Государств: те состояли из многих десятков невысоких зданий, а тут здание было всего одно, но невероятных размеров, оно высилось над окружающей его каменистой местностью, словно гора. Но дело было не в размерах замка и не в непривычной архитектуре; он пустился в эту экспедицию, будучи готовым обнаружить новые страны и неизвестные ему культуры, и заранее решил не слишком удивляться подобным вещам. Странность была в другом. Исследуя замок, путешественники пытались понять, кто тут раньше жил, чем занимался; пробовали угадать, какие помещения для чего предназначались, — но понять это было решительно невозможно. Создавалось впечатление, что всё это построено просто ради того, чтобы быть: коридоры и лестницы, бесконечные арки, балконы, галереи…

Некоторые залы были такими огромными, что когда солдаты окликали друг друга, эхо — оооо! — прокатывалось под потолком чьим-то чужим, незнакомым голосом.

Они остановились в замке на ночлег (если, конечно, это слово вообще было применимо к земле, где ночь отсутствовала как таковая). Наутро Гэрэл распорядился снова двинуться в путь. Кое-какие помещения замка остались не исследованы, но поскольку он убедился, что людей здесь нет, а запасы пищи и воды были не бесконечны, он считал нужным торопиться. Что-то подсказывало ему, что им предстоит провести в пути ещё немало дней, хотя солдаты после того, как наткнулись на замок, воспряли духом и верили, что экспедиция вот-вот закончится.

Когда они отдалились от замка на порядочное расстояние, каменистый пейзаж вновь сменился на покрытую желтоватой травой равнину.

Через несколько часов езды они увидели странный силуэт. Чем ближе они подъезжали и чем дольше они вглядывались, тем яснее понимали, что это кости — гигантский, размером с холм, скелет неведомого животного. Останки великанской птицы. Или ящерицы. Или…

— Это дракон, — одними губами произнес молодой Мунджин, но Гэрэл услышал и оцепенел, потому что это, без сомнения, действительно был дракон, мёртвый дракон, пролежавший тут бог знает сколько сотен, а то и тысяч лет.

Это был не последний встретившийся им дракон: потом они натыкались на подобные скелеты снова и снова, и если поначалу их вид вызывал у всех ужас, то потом они привыкли — ко всему можно привыкнуть…

Через несколько дней они выехали к озеру. Вода в нём оказалась пресной и достаточно чистой, и они смогли пополнить свои запасы питья. Из озера поднималась цепочка колонн, объединённых аркой, и в самом высоком месте эта арка обрывалась, как половинка радуги. Под толщей воды они рассмотрели другие колонны и куски стен. Похоже, озеро образовалось в том месте, где некогда была небольшая долина, и полностью затопило стоявшие в этой долине здания. Сооружение, верхушка которого виднелась над водой, несомненно, было рукотворным, но оно подверглось ещё большим разрушениям, чем виденный ими недавно замок, и определить, каков был его первозданный вид, оказалось чрезвычайно сложно. Возможно, некогда это здание служило своего рода храмом.

Следующие увиденные ими на пути развалины оказались гигантским виадуком, возведенным на пересечении дороги с глубоким оврагом. Мост был весь разъеден ветрами, но путешественникам он и не понадобился: они обогнули его там, где ущелье, кружась, постепенно карабкалось вверх и снова сливалось с равниной. Предназначение моста осталось неясным: к чему было строить эту громадину, если для того, чтобы пересечь природную преграду, достаточно сделать небольшой крюк?.. Можно было предположить, что мост, да и прочие сооружения, построен так давно, что окружающий ландшафт с тех пор успел измениться; но всё это казалось очень-очень странным.

Они ещё много таких развалин встретили на пути: обломки башен, статуи чудищ с отколотыми частями тела, забытые дворцы… Постепенно они уяснили, что эти странные, неизвестно кем и неизвестно зачем построенные конструкции — неотъемлемая часть пейзажа Пустошей, и перестали обращать на них внимание — как и на драконьи кости.

Их путь пересекли несколько ручьёв и речек, но в них не водилось никакой рыбы, вообще никакой живности: в чистой медленной воде виднелись только камни да коряги. И леса они тоже ни разу не видели. Ландшафт время от времени менялся, но оставался таким же пустынным. Камни и трава — вот и всё.

Дни терялись в этой траве, в этой тишине, одинаковые, как бусины чёток.

Постепенно Гэрэл начал привыкать к Пустошам. Поначалу эти безлюдные пространства внушали ему страх, как и всем остальным, и само это словосочетание — «привыкать к Пустошам» — показалось бы ему абсурдным: разве к такому можно привыкнуть?.. Но со временем тишина и покой Пустошей перестали ощущаться им как что-то неправильное, перестали вызывать недоумение и тоску, наоборот, ему начало казаться, что