Убийца с крестом - Марсель Монтечино

— Присаживайтесь, мистер Джонсон, — предложила миссис Фиббс. — Не стесняйтесь. К сожалению, не могу предложить чего-нибудь покрепче. Эстер не держит в доме ничего подобного. Мой покойный муж, дьякон, говаривал, что ни один американский дом не может быть полной чашей без бутылки хорошего бурбонского из Кентукки. Думаю, что я согласна с ним.

Она окинула Джонсона оценивающим взглядом.

— Вы ведь не законченный трезвенник, мистер Джонсон?

Бобби поглощал еще теплые пирожные и запивал их молоком.

— Конечно нет, миссис Фиббс, — ответил Джонсон, беря чашку кофе. — Хотя, боюсь, я слишком хорошо знаю, чем заканчивается чрезмерная приверженность к наркотикам и спиртным напиткам.

Он встревоженно посмотрел на миссис Фиббс.

— Я не хотел вас обидеть, миссис Фиббс.

Она махнула рукой.

— Что вы, что вы, молодой человек. Мне слишком много лет, чтобы обижаться на кого-то.

— А чем вы занимаетесь? — вдруг поинтересовался Бобби, запихивая в рот третье пирожное. — Где вы работаете?

Джонсон улыбнулся.

— Я работаю в испытательном центре.

— Я знаю, где это. Мой папа туда ходит.

Джонсон бросил быстрый взгляд на миссис Фиббс.

— Я знаю.

— Моего папы сейчас нет. Мама говорит, что он больше не придет.

Миссис Фиббс и Кларк Джонсон посмотрели на мальчика и ничего не ответили.

— Я очень рад, — сказал Бобби и взял стакан с молоком. — Я его ненавижу.

Затем его глаза округлились.

— Мама, — воскликнул он. — Неужели это ты!

Эстер спустилась по лестнице в гостиную. На ней был черный, с большими плечами, атласный костюм, украшенный фальшивыми бриллиантами. Короткие волосы она завила, уложив их в маленькие кудряшки. Она с трудом сдерживала себя, пытаясь не выглядеть самодовольной.

— Отлично выглядите, — выдохнул Кларк, поднимаясь.

— Что эта старая штучка? — спросила Эстер, и жен-шины засмеялись.

— Куда ты идешь, мамочка?

— Мы идем на балет, сынок. Не так ли, мистер Джонсон?

— Кларк, — поправил он, улыбаясь.

— А потом мы поужинаем и потанцуем. Это вы мне обещали. — И она улыбнулась Кларку.

— Будьте осторожнее, не ездите в Вест-Сайд, — предупредила миссис Фиббс. — Этот сумасшедший Убийца с крестом, похоже, убьет кого-нибудь сегодня ночью. И полиция, кажется, не сможет его остановить. Если бы это был черный, они быстро его поймали бы. Ручаюсь, тут же линчевали и схоронили.

— Согласно информации, поступающей в Центр, — произнес Джонсон официальным тоном, — я бы не исключал возможности скорого ареста.

Все трое уставились на него.

— Сомневаюсь, — пробурчала миссис Фиббс, больше обращаясь к себе, чем к кому-либо еще.

— В любом случае, — продолжил Кларк Джонсон, — мы не собираемся заезжать в район Беверли-Ферфакс. Танцы будут в Пасадене, в Посольском представительстве, а ресторан находится в деловой части города. Ваша дочь будет в безопасности, миссис Фиббс, уверяю вас.

— Это не имеет никакого значения, — усмехнулась Эстер. — Мама, я работаю в районе Вест-Сайда каждую ночь.

— Это вовсе не значит, что это должно нравиться, — парировала миссис Фиббс.

— Я не хочу забивать себе голову сплетнями о каком-то сумасшедшем. Мне надо обеспечить себя и ребенка. Полиция, насколько я знаю, не собирается оплачивать мои счета.

Тень пробежала по лицу миссис Фиббс.

— Все равно мне это не нравится.

Кларк Джонсон посмотрел на часы:

— Думаю, нам пора идти, Эстер. Занавес поднимается точно в восемь.

На улице миссис Фиббс заговорщически прошептала:

— Я заберу Бобби домой. Развлекайтесь. — Она обняла Эстер. — Ни о чем не волнуйся. Мистер Джонсон, будьте осторожнее.

Джонсон взял Эстер за руку и повел по дорожке.

— У вас замечательная семья. Очень.

Эстер улыбнулась.

— Они, безусловно, очарованы вами.

— Надеюсь, оставшиеся присоединятся к ним.

Он подвел ее к машине, распахнул дверь. Эстер посмотрела на красную машину, потом на него, затем снова на машину и удивленно покачала головой.

— Мистер Джонсон, — сказала она, залезая в «порше» одной из последних моделей, — вы человек, постоянно преподносящий сюрпризы.

— Кларк, — поправил он, усмехаясь.

7.31 вечера

Голд направил свой старый «форд» в напоминавшее пещеру здание стоянки «Сенчури-Сити». По темному коридору, извивавшемуся спиралью, он направился к верхним этажам. На третьем этаже припарковался недалеко от подъемников, чудом втиснувшись между двумя машинами. Голд включил радио и приготовился ждать.

Через несколько минут он поймал себя на том, что начинает дремать. Пожалев, что не прихватил с собой термос с кофе, он с силой хлопнул себя по лицу. Вполне понятно — он не мог припомнить, когда за последнее время он мог спокойно отдохнуть. В конце концов, у него была очень тяжелая неделя. И похоже, она никогда не закончится.

Взять, к примеру, сегодняшний день.

Начальник полиции Гунц вызвал его и Долли Мэдисона в семь утра и орал почти до восьми. «Результаты, результаты», — втолковывал он. «Аресты, слежки, хоть что-нибудь», — орал он. Голд, конечно, возразил ему, что, если Гунц считает, что справится с работой лучше, то мог бы сделать ее сам. Все прошло так, как и предполагал Голд, Гунц предупредил, что Голд давно нарывается на скандал и что он теряет поддержку даже со стороны своих «собратьев». На что Голд ответил, что он не хочет быть ни мэром Лос-Анджелеса, ни премьер-министром Израиля, так что он, Гунц, мог убираться к черту со своими угрозами. Долли Мэдисон как будто съежился под обвинительной тирадой шефа, и Голду стало даже жаль Долли, тем более что на улице ему показалось, что он заметил в его глазах застывшие слезинки.

По крайней мере, у них было описание этого человека, хотя свидетели из кафе Гусмана так и не смогли прийти к согласию в деталях. Преступнику двадцать — сорок лет, рост от пяти до шести футов, вес — 175 — 225 фунтов; волосы русые, глаза же не запомнил никто. Два свидетеля были уверены, что на руках убийцы видели татуировку. Остальные этого подтвердить не могли.

Данные были немедленно введены в компьютер и разосланы по всем агентствам в Южной Калифорнии. Остаток утра был посвящен детальному разбору поступавших сведений. Ничего нового. Проверили многих, оказавшихся под подозрением, но у всех было алиби. Полиция оставила в списке людей, чье алиби нужно было проверить, остальных вычеркнули.

В полдень Голд приказал Заморе оставаться на посту, сам же в одиночестве отправился обедать. Он выбрался на машине из Центра Паркера через задний вход, тщательно избегая сотен репортеров, устроившихся на Лос-Анджелес-стрит. Один раз он остановился, чтобы купить пинту виски и пакет печенья, и по дороге в Анахим наскоро перекусил. У ворот на склад стояли новые охранники, они тщательно проверили удостоверение Голда и лишь затем пустили его внутрь.

В этот раз Голд не обратил внимания на красный чемодан. Он взял обшарпанный саквояж, прикрытый старым ковриком. В саквояже было оружие — револьверы, автоматы, обрезы, которые он и Корлисс начали собирать шестнадцатью годами раньше, накрыв притон. Постепенно запас незаконного оружия пополнялся. Уличный полицейский никогда не знает, в какой момент ему может понадобиться хорошее, не зарегистрированное нигде оружие. Особенно тот, кто часто занимается частным бизнесом. Внимание Голда сначала привлек смертоносный семимиллиметровый пистолет, но он все-таки выбрал отделанный серебром пистолет 5-го калибра. Он больше подходил для стрельбы в близкую цель. К нему была даже коробка патронов. Он закрыл саквояж потрепанным ковриком и закрыл дверь.

Вернувшись в офис, Голд отпустил Замору на ленч. После его ухода он сел за стол и тщательно прочистил и смазал пистолет. Что может быть более естественным, чем полицейский, чистящий оружие!

Теперь, сидя в «форде» на стоянке с сигаретой в зубах и следя за «роллсом» Нэтти, Голд скользнул рукой по штанине брюк и в носке нащупал пистолет.

К восьми часам на третьем уровне остались только три машины: «форд» Голда, «роллс-ройс» и оранжевый «корвет», стоящий рядом с «роллсом».

В 20.30 двери подъемника раздвинулись, и на этаже появился Нэтти Сэперстейн. Его сопровождал молодой парень, носивший стрижку под панка и выкрашенный в неестественный желтый цвет. Правая рука парня была в перчатке без пальцев, одет в черные кожаные шорты и черную футболку. Парочка медленно скользила мимо машин. Сэперстейн одной рукой обнимал парня и нежно поглаживал ему спину. Они немного поговорили, посмеялись, потом нежно поцеловались и пожелали друг другу спокойной ночи. «Роллс» Сэперстейна зарокотал, уносясь со стоянки, за ним последовал оранжевый «корвет» панка.

Голд еще раз пощупал оружие, завел «форд» и последовал за ними с двадцатисекундной задержкой. «Корвет» резко повернул на запад, к заходящему солнцу. Голд сумел влиться в поток транспорта на три машины позади «роллса» Нэтти. Когда Нэтти свернул с бульвара Сан-сет на стоянку «Ле Парк», Голд притормозил у обочины и стал наблюдать. Нэтти бросил ключи улыбающемуся охраннику и вошел в ресторан.