Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна - Том Бауэр

По совету Экклстоуна руководство «Рено» обратилось к адвокату Али Малеку, который провёл внутреннее расследование. 13 сентября, в день гонки в Монце, Мосли сообщили, что Малеку удалось найти так называемого свидетеля Икс. Тот подтвердил: Бриаторе знал о заговоре. Свидетелем оказался инженер Алан Пермейн. Малек сказал, что в «Рено» готовы признать свою вину. Джеки Стюарт, когда до него дошли слухи из Монцы, заявил: «„Формула-1“ прогнила до самой сердцевины», — и добавил, что если даже такой честнейший человек, как Пэт Симондс, участвовал в грандиозном обмане, то с «королевскими автогонками» что-то серьёзно не так.

Мосли созвал трибунал ФИА в Париже 21 сентября. Всем сотрудникам «Рено», кроме Бриаторе, пообещали прощение. «Это несправедливо!» — возмущался итальянец. «Обвинитель просто сводит счёты», — соглашался с ним Экклстоун.

Бриаторе оптимистично полагал, что приговор трибунала чудесным образом решит все его проблемы, однако волна всеобщего возмущения сметала всё на своём пути.

16 сентября он ушёл из «Рено», так как, по мнению французской корпорации, «Флавио несёт моральную ответственность» за подстроенную аварию. Репутация итальянца была безнадёжно загублена, банки требовали погашения всех ссуд, и Бриаторе обратился за советом к Экклстоуну. Тот сказал: «Покажи себя настоящим католиком и сознайся в грехах. Скажи: „Я не устраивал аварию, но, как глава команды, обязан взять всю ответственность на себя“. Тогда Макс тебя простит». Однако Бриаторе не пожелал раскаиваться. Экклстоун уверял его, что добьётся поддержки мирового совета, но потерпел неудачу. К радости Мосли, итальянского кукловода обложили со всех сторон. Никто не осмеливался испортить лебединую песнь президента ФИА.

Близился день трибунала. У Мосли не было никаких иллюзий: он знал, что в «Формуле-1» все команды стараются перехитрить противника.

— Раньше все до одного мухлевали с весом болидов, — напомнил ему Экклстоун.

Испокон веков важнее всего было не попасться на мошенничестве, и Бриаторе с этой задачей не справился.

Мосли отказался его слушать. Он считал, что доказательства неопровержимы. Однако, к его разочарованию, Бриаторе не явился на трибунал, где президент ФИА выступал обвинителем и судьёй в одном лице. Мосли без всяких колебаний заочно приговорил Бриаторе к пожизненной дисквалификации.

«Да, приговор суров, — признавал президент ФИА, — но, окажись он мягче, мне стыдно было бы смотреть в лицо ожидавшим снаружи репортёрам».

Бриаторе не разделял мнения, что президент ФИА просто исполнил свой долг.

— Мосли человек умный, очень опасный и мстительный. Он улыбнётся тебе в лицо, а потом вонзит нож в спину. Своей властью он только карает врагов, но не помогает сторонникам.

Экклстоун был потрясён. Он считал, что пожизненная дисквалификация — наказание «слишком суровое и неоправданное». Если бы Бриаторе признал свою вину и принёс извинения, то избежал бы худшего.

— «Формуле-1» нужны яркие личности вроде Флавио, — заявил он и посоветовал тому подать апелляцию.

На жалобы Экклстоуна ответил возмущённый Мартин Соррелл: «Раньше он говорил, что „Гитлер хороший“, теперь — что „мошенничать разрешается“. Когда это кончится?»

Экклстоун обрушился на Соррелла: «Кто он такой, чтобы даже говорить о моей отставке?.. Мне кажется, я как-то сказанул глупость и этим задел его религиозные чувства — вот и всё. Это даже и не глупость была — меня просто неправильно поняли». В конце концов они поужинали вместе в «Маркс клаб» и помирились.

— Больше не хулигань, — сказал ему Соррелл.

Бриаторе подал апелляцию в обычный французский суд, утверждая, что стал жертвой «карающего правосудия» и «личной мести» со стороны Мосли. Наряду с Экклстоуном его поддержал и Монтеземоло. Мосли не сомневался в поражении итальянца и оказался не прав. 5 января 2010 года суд вынес решение в пользу Бриаторе. Тодт, под давлением Экклстоуна с Монтеземоло, не стал продолжать тяжбу и пошёл с итальянцем на мировую. Бриаторе «признал», что несёт ответственность за аварию Пике, а Тодт сократил его дисквалификацию до трёх лет.

Многих возмущали приятельские отношения Бриаторе и Экклстоуна, а особенно слова последнего: «Флавио — настоящий друг, на которого можно положиться». Экклстоун не обращал на них внимания. Он заявлял: «Говорят, что я не должен общаться с Флавио. А мне всё равно. Уж что я знаю — то знаю. Этак мне ни с кем нельзя будет общаться. В „Формуле-1“ все мошенничают — просто не надо было попадаться. Нужно было признать свою вину».

Такая беспринципность потрясла финансистов из Сити. К концу года Маккензи стал опасаться, что зря доверился Экклстоуну. После шпионского скандала, сингапурской аферы, интервью про Гитлера и поддержки Бриаторе ряд спонсоров и крупных компаний подумывали об уходе из «Формулы-1». Выгоду из бешеной популярности «королевских автогонок» в прессе извлекали лишь команды-победительницы, но не проигравшие, которых было куда больше.

Руководство «Тойоты», встревоженное постоянными скандалами, уставшее от непрерывных неудач и раздражённое тем, что Экклстоун не проявляет к японскому концерну даже минимального уважения, готово было пойти по стопам «Хонды», «Форда» и BMW. Да, «королевские автогонки» по-прежнему оставались для автопроизводителей отличной рекламной площадкой, но как прикажете продавать машину, которая за восемь лет и 139 гонок ни разу не финишировала хотя бы третьей? Сказалось и то, что Хауэтт сильнее всех поддерживал альтернативный чемпионат. Когда боссы «Тойоты» внезапно объявили о ликвидации команды, он даже не пытался скрыть, насколько потрясён этим решением.

Экклстоун только усмехнулся. От «Тойоты», считал он, «Формуле-1» никакой пользы — одни неприятности, а проиграв, японцы сразу убежали, поджав хвост. А вот Монтеземоло с Маккензи были в ужасе от потери крупнейшего мирового автопроизводителя. Они боялись, что в «королевских автогонках» просто не останется достойных команд — ведь «Рено» из-за обвинения в мошенничестве решила последовать примеру «Тойоты». Экклстоун тут же объяснил сменившему Бриаторе на посту босса команды Бернару Рею, что «Рено» может с выгодой для себя остаться в «Формуле-1», если объединит усилия с «Жени» — финансовой компанией из Люксембурга. К его радости, французская корпорация передумала уходить.

К началу августа от бесконечных споров устал даже Экклстоун. Вопреки обыкновению, он решил отправиться на собственной яхте в круиз вдоль берегов Хорватии. Он пригласил с собой фокусника Давида Мерлини и своего старого друга Тамаша Рохоньи — организатора Гран-при Бразилии. Вместе с Рохоньи приехали его друзья, направлявшиеся на Гран-при Венгрии, — в их числе тридцатитрёхлетняя бразильянка Фабиана Флози, которая уже пятнадцать лет вела юридические дела «Формулы-1» в Сан-Паулу. Эта умная, привлекательная, скромная и дипломатичная женщина была в разводе. Они с Экклстоуном работали вместе уже долгие годы. Яхта лавировала среди островов Адриатики, а у них меж тем завязался роман. Фабиана оказалась мирной спутницей, которой ему так не хватало.

В расслабленной атмосфере путешествия Экклстоун размышлял о конце эпохи. Не было больше Бриаторе и Хауэтта, а «Уильямс» еле держался на плаву. После очень некрасивой размолвки с Хэмилтоном Рон Деннис оставил пост главы «Макларена» и уступил своё место Мартину Уитмаршу. На прощальной вечеринке Макса Мосли журналисты подарили ему купленный на Пиккадилли хлыст.

— «D» сейчас сидит с ребёнком, а вот девушкам «A», «B» и «C» эта штука понравится, — расхохотался президент ФИА.

Устав от постоянных скандалов, руководство «Мерседеса» заявило, что хочет продать свои 40% акций «Макларена» и воссоздать собственную команду «Серебряные стрелы», расформированную в 1955 году, когда одна из машин немецкого концерна вылетела в Ле-Мане в толпу зрителей, унеся жизни девяноста шести человек. Кроме того, «Мерседес» купил пакет акций «Брауна», тем самым подтвердив убеждённость Мосли в превосходстве частных команд над заводскими. На стартовом поле из-за постоянных ссор оставалось всё меньше и меньше команд.

Экклстоун окинул мысленным взором этот беспокойный год и понял, что в «Формуле-1» изменилось всё — только он один остался на прежнем месте. Этот выдающийся эквилибрист пережил бесчисленные смены власти, потому что никогда и никому не верил — даже самым близким соратникам. В паддоке у него было немало врагов, однако до конца сезона в этом прежде неспокойном месте царили тишь и благодать.

В середине октября Экклстоун отправился в Сан-Паулу. В Бразилии всегда было весело, Рохоньи радушно принимал гостей. К тому же там его ждала Фабиана.

Длиннющие очереди стояли у касс автодрома «Интерлагос» всю ночь. Напряжение витало в воздухе. Гонка прошла увлекательно, а победа в чемпионате досталась Дженсону Баттону из «Брауна». Экклстоун продрался сквозь толпу и лично поздравил Росса Брауна.