Ушедший в бездну - Елена Величка

Ни Пьетро, ни Анастас, ни наёмники так и не объявились в Амстердаме. Возможно, в каком-нибудь швейцарском городке они продали дорожную карету хозяина и, разделив деньги, разошлись каждый своим путём, а возможно их настиг обворованный генуэзец.

Конрад думал, что по приезде в Амстердам сразу же начнёт действовать, по крайней мере, увидит Дейка, однако выяснилось, что Феррара вовсе не планировал их встречу. Более того, он запретил маленькому Норденфельду выходить во двор.

Первые два дня Конрад отдыхал и осматривал дом. На третий день заскучал. Феррара куда-то уехал, а его слуги, занятые своими делами, были не слишком подходящей компанией для мальчика, прибывшего из далёких краёв. Голландскую речь он понимал ещё довольно плохо, поэтому от улыбчивой кухарки узнал мало интересного для себя, зато наелся печенья и засахаренных фруктов. Лакей не понравился Конраду: он был стар и глуховат, что сильно затрудняло общение с ним. Со времён Фрица Конрад недолюбливал старых слуг, а этот вдобавок не различал слов, произносимых с акцентом.

Убедившись в бесплодности своих попыток пообщаться с лакеем, Конрад решил нарушить запрет Феррары. Спустившись на нижний этаж, он заметил под лестницей дверь, ведущую во внутренний дворик, открыл её и вышел в маленький сад, отделённый от улицы лёгкой оградой. Три могучих дерева высились над ровными рядами заснеженных клумб. Вдоль ограды рос невысокий кустарник. Тонкие обледенелые ветки шуршали на ветру, как змеиная чешуя. К стене дома притулилась скамья. Её сидение и спинку покрывал толстый слой льда, слегка припорошённого снегом.

Дрожа от холода, Конрад приблизился к ограде. Дома на противоположной стороне улицы напоминали рождественские пряники. Их белые наличники были словно сделаны из сахарной глазури. Снег на высоких черепичных крышах казался взбитыми сливками.

Внезапно откуда-то слева донёсся стук колёс и подков. Мимо ограды проехала карета, запряжённая парой лошадей гнедой масти. В окне мелькнуло знакомое лицо. Конрад опрометью бросился в дом, вихрем взлетел по лестнице в свою комнату, гадая, мог ли Феррара заметить его сквозь прутья ограды. Ювелир сразу же поднялся следом. В зимней одежде он выглядел приземистым и очень полным.

— Что вы делали в саду, ваша светлость? — спросил он по-немецки. — Я просил вас не выходить из дома. Это не простая прихоть, поверьте! Никто не должен знать, что вы живёте здесь.

— Я хотел немного погулять. — Конрад с удивлением обнаружил, что боится Феррару и пытается оправдаться перед ним. — Мне было скучно.

— Хорошо, — холодно согласился ювелир, — я найду вам необходимое развлечение.

С того дня он начал заниматься с Конрадом фехтованием.

Стояла снежная холодная зима. Третий год шла война с Францией.

Феррара ждал ответа на письмо, которое отправил пану Мирославу в первую неделю по возвращении в Амстердам. Дальнейшая участь Конрада зависела теперь от щедрости владельца Хелльштайна. На случай, если ответа не будет, Феррара заранее распределил между своими гостями обязанности, чтобы иметь хоть какую-то выгоду от содержания двоих бездельников. Поскольку Дингер был виновником смерти Хасана, ему приходилось всюду сопровождать ювелира, охраняя его драгоценную жизнь, на которую пока никто не посягал. Конраду досталась более сложная роль. Он был игрушкой, и пажом, и доверенным слугой. Хозяин дома жестоко развлекался, придумывая мальчику занятия и поручения, день ото дня всё более странные. Иногда на целые сутки оставлял его без пищи, уверяя, что это самый верный способ воспитания силы духа.

Конраду невольно вспоминалась его жизнь с отцом в Норденфельде. Причуды Герхарда, по крайней мере, поддавались объяснению. Здесь же всё было сложно и непонятно. Конрад ненавидел Феррару, думая, что тот из скупости продолжает экономить на его содержании так же, как экономил в дороге. Молчаливая ярость маленького колдуна будоражила его защитников. Ферраре снились дурные сны. Наяву ему мерещились какие-то тени и голоса. Он не связывал это со своим воспитанником. Поводов для беспокойства у него хватало и без Конрада.

Когда в феврале 1672 года Феррара уезжал в Моравию, о войне говорили как о близком и неизбежном событии, к ней готовились, но не достаточно серьёзно. Денег на вооружение и содержание армии не хватало, а те, у кого они имелись в избытке, не спешили открывать кошельки даже ради собственной безопасности.

В конце марта английская эскадра напала в Средиземном море на нидерландскую торговую флотилию, и война стала реальностью. Армии Людовика XIV вторглись в пределы Республики Соединённых Провинций, с моря подошла объединённая англо-французская эскадра, с востока — войска союзных с Францией архиепископства Кёльн и епископства Мюнстер. Вскоре стало ясно, что Нидерландам не выдержать этого натиска.

Первый, самый тяжёлый год войны, когда Соединённые Провинции находились на краю гибели, Феррара провёл в гостях у пана Мирослава. Владелец Хелльштайна не желал тревожить гостя, пересказывая ему слухи о бедствиях, постигших его страну. Из Праги Феррара собирался отправиться в Баварию, но Мирослав посоветовал ему увезти Конрада в Вену, а затем в Швейцарию и переждать там некоторое время. Если бы не ссора с генуэзцем, они могли бы чудесно провести осень и зиму в его доме…

О войне в Нидерландах говорили повсюду на Рейне. В Кёльне Феррара узнал, что амстердамцы, а за ними жители ещё нескольких приморских городов открыли плотины и затопили полстраны, чтобы остановить французов. Он принял это за выдумку, но Голландия поразила его картинами невиданных разрушений. Что не сожгли и не сровняли с землёй иноземные солдаты, уничтожило наводнение. Амстердам не был захвачен и продолжал сражаться, но люди, жившие на затопленных землях, предпочли бы стать подданными Людовика XIV, чем потерять близких и всё своё имущество. Народ поднялся не против французов, а против собственных правителей и защитников.

К тому времени как Феррара возвратился в Амстердам, худшее было уже позади. Беспорядки прекратились, французы были оттеснены к своим границам. Англия заключила мир с Нидерландами и вскоре объявила войну Франции.

Из-за своего почти трёхлетнего путешествия Феррара запустил дела и отчаянно нуждался в деньгах. Ювелирная мастерская не давала ему прежнего дохода. Кому нужны украшения в такие тяжёлые времена! Небольшая торговая шнява "Вереск", принадлежащая ему, возвратилась из Смирны. Рейсы в Левант, и без того не лёгкие, стали ещё более опасными. Кроме алжирских и тунисских корсаров в Средиземном море голландцев донимали французы.