Ушедший в бездну - Елена Величка

— Я не подхожу к окнам, пока светло, — сказал он, — а сейчас с улицы меня не видно.

Феррара пресёк его неловкую попытку оправдаться:

— Мне надо поговорить с вами о более серьёзных вещах. Сядьте.

Конрад не говоря ни слова сел за стол и, как провинившийся ученик на учителя, взглянул на Феррару.

Ювелир выдержал паузу, собираясь с духом. Если он ошибся, то последствия доверительной беседы, на которую он отважился, могли быть очень плохими. Поэтому он начал издалека, оттягивая время, чтобы иметь возможность остановиться до того момента, когда придётся задать вопрос, которого никак не ожидал Конрад.

— Думаю, вы помните, о чём я договаривался с вами перед отъездом из Праги. К несчастью, известный вам человек, чью волю я выполнял, изменил своё решение. Возможно, скоро нам придётся уехать из Голландии и некоторое время жить в другой стране, в более тяжёлых условиях. Так распорядилась судьба, и теперь я могу обещать с полной уверенностью только одно: что бы ни случилось, я вас не оставлю.

Конрад слушал молча, опустив голову. Понял ли он, что его мечты о Хелльштайне и графском титуле разбиты, или он давно уже догадывался об этом? Феррара, наконец, решился перейти к тому, ради чего завёл этот разговор:

— Мы вместе уже два года, но до сих пор не доверяли друг другу ничего сокровенного. Я не предполагал, что вы останетесь со мной, и не пытался приобщить вас к своим делам и образу жизни, но, судя по всему, нам придётся стать ближе и многое рассказать друг другу. Есть нечто очень важное, что вы скрываете не только от меня. Я же в свою очередь никогда не говорил вам, что знаю об этом. Вероятно, в вашу тайну посвящён Дингер, поэтому до определённого времени вы были с ним милостивее, чем с прочими своими слугами…

Мальчик поднял глаза. Выражение его лица удивило ювелира. Он ожидал увидеть растерянность, испуг, непонимание, но не ярость. Феррара ощутил беспокойство, вспомнив о ноже, с которым Конрад не расставался на Рейне. Странные привычки маленького Норденфельда давали возможность предполагать, что эта милая игрушка сейчас прячется у него в рукаве и в любой миг может быть пущена в дело.

— Что рассказал вам Дингер? — резко спросил Конрад. Куда только подевалась его молчаливая покорность. Так грубо и властно он говорил когда-то с нелюбимыми слугами.

Ферраре удалось сохранить невозмутимый вид. Недоставало, чтобы он испугался мальчишки, живущего в его доме на его деньги.

— Неужели вы считаете, что кроме вас нет людей, которые разговаривают с ангелами? — нарочито тихо произнёс он, чуть подавшись назад и внимательно следя за движениями мальчика.

Конрада бросило в жар. Он вспомнил вечер в Хелльштайне, когда Феррара угощал его вином, настоянным на самоцветных камнях. Вероятно все ювелиры колдуны, но Конрад больше не боялся чужой магии и знал, что ему покровительствует демон. И всё же известие о том, что Феррара видит его покровителя, обрушилось на мальчика слишком неожиданно. У него закружилась голова. Он прикрыл глаза. Феррара приблизился и взял его за руки. Теперь он мог позволить себе быть ласковым, не опасаясь получить удар ножом.

— Не тревожьтесь, ваша светлость, — сказал он. — Я такой же, как вы. Вам не надо бояться меня. Дар ясновидения — не редкость, но взрослым людям легче скрывать его. Дети доверчивы и неосторожны. Вы, очевидно, не замечаете, что по временам говорите сами с собой так, словно беседуете с кем-то, невидимым никому, кроме вас.

— Разве я говорю вслух? — смутился Конрад.

Феррара улыбнулся его наивному удивлению. Конечно, ничего подобного не было. Мальчик бережно хранил свою тайну.

— Вы разговариваете мысленно, но я вас слышу.

После этой беседы отношения между ними изменились. Конрад наконец-то признал своего воспитателя и старался ему угодить. Феррара не подозревал, что ребёнок, которого он считал исчадием ада, может быть так ласков и послушен. Но и сам ювелир больше не унижал его, тем более что поводов для этого не было.

Чтобы умилостивить демона и заручиться его помощью, Феррара временами проводил обряд, который называл бескровным жертвоприношением. Это магическое действо очень нравилось Конраду, поскольку он был его основным участником. С помощью заклинаний Феррара устанавливал связь между своим учеником и Велиаром и всячески ублажал мальчика, угощая его самой лучшей пищей, покупая ему дорогие красивые вещи и игрушки. Так хорошо Конраду не жилось никогда. В гостях у пана Мирослава он был вынужден подчиняться вкусам и требованиям властного хозяина, и не ценил окружающую роскошь. Теперь же у него было то, что он хотел иметь, и его незамысловатые желания не слишком опустошали кошелёк ювелира.

Играть Конрад не умел. Игрушки, которые покупал ему Феррара, он расставлял по комнате и рассматривал их, любуясь этими чудесными вещицами. Он ничего не ломал и не разбивал, напротив, тщательно оберегал свои сокровища от случайных повреждений. Самые любимые из них он брал с собой на прогулки по городу, а на ночь ставил в изголовье кровати. Феррара давно забыл, как ведут себя дети, и дивился такому чудачеству, хотя для мальчика, не избалованного подарками и вниманием взрослых, подобное поведение было вполне заурядным.

От Дингера венецианец узнал историю семьи Норденфельдов. Слуга рассказал о безумии, охватившем барона Герхарда после гибели старшего сына, об издевательствах, которые пришлось выдержать Конраду перед отъездом в Баварию, и его бегстве в Хелльштайн. Всё это не особенно тронуло Феррару. Он предполагал нечто подобное и, кроме того, хорошо представлял себе, что без козней вездесущего пана Мирослава дело не обошлось. Встревожило ювелира то, что барон Норденфельд, о чьём существовании он до сих пор не имел достоверных сведений, оказался реальным человеком, а не мифической частью авантюрного замысла владельца Хелльштайна, и, вероятно, прилагал усилия, чтобы отыскать своего пропавшего наследника. Мир тесен, а судьба временами изволит плохо шутить с теми, кто наивно считает себя её любимцами: уж это-то Феррара знал по собственному опыту!

Тревога, охватившая Конрада при встрече в Вене со своим ненавистным тёзкой, наконец-то нашла отклик в душе Феррары. Младший Норденфельд давно успокоился, зато пришла очередь его благоразумного наставника ворочаться ночами без сна, вспоминая злополучную встречу двухлетней давности. Возможно, что в тот день "другой Конрад" всё-таки узнал сына своего ближайшего соседа и, вполне вероятно, сделал попытку тайком удостовериться, что не ошибся. Те, у кого мало собственных дел, проявляют величайший интерес к чужим.