Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

безрезультатно обстреляла охрана, стерегущая дымовые трубы». (Про трубы

— три раза!) Считается, что в библейские времена бегемотом называли

слона.

Вспомните детский рисунок в «Маленьком принце»: слон в удаве.

Расшифровку этого двойного символа мы найдем в Книге Иова, где с

бегемотом соседствует еще одно чудесное животное. сотворенное Богом и

живущее в бездне вод — левиафан. Между словами о бегемоте и левиафане

нет логического «шва», и потому некоторые комментаторы Писания

полагают, что речь идет о разных аспектах одной сущности.

«Огонь пришел Я низвести на землю», — сказал Иисус в Евангелии от

Луки. Не про этот ли огонь говорится в описании библейского левиафана

(«из пасти его выходит пламя»)? То же самое мы видим у Булгакова —

примус Бегемота, таящий в себе «огонь, с которого все началось, и которым

мы все заканчиваем». Еще одна остроумная подсказка — «реки кепок» на

Арбате. «От этих рек отделялись ручейки и вливались в огненные пасти

ночных магазинов».

(«Вот он пьет из реки и не спешит…»).

Одна и та же «пасть» — бегемот и левиафан! Она пьет «здоровье»

человечества и низвергает в него Иисусов огонь. А что пила Маргарита после

бала?

"— Это водка? — слабо спросила Маргарита.

Кот подпрыгнул на стуле от обиды.

— Помилуйте, королева, — прохрипел он, — разве я позволил бы себе

налить даме водки? Это чистый спирт!"

«Спирт» — от латинского «spiritus», «дух». Огонь Святого Духа? Не

случайно в комнате Воланда пахло «крепчайшими духами».

10. «ВАМ НРАВИТСЯ АВИАЦИОННЫЙ БЕНЗИН?»

Ефремовский звездолет похож на человека с круглой головой. «Золотая

голова», — говорят про Остапа. Аэлита рассказывает инженеру Лосю о

древней расе Земли, поклонявшейся гигантской черной голове. Чаша

Воланда — череп на золотой ноге. Бегемот превращается в толстяка с

«круглой головой»…

Человечество — это «черная шевелящаяся масса», облепившая

«круглую голову» Земли и пьющая ее живительный сок. Суккус — так

называли эту субстанцию алхимики. Булгаков зашифровал ее в названии

писательского санатория «Суук-су» — на плакате в доме Грибоедова.

«Сок и огонь!» — внушает нам Михаил Афанасьевич с первых же строк: абрикосовая и солнечный жар! А что увидел буфетчик Соков(!), навестивший

Воланда? Азазелло жарил «очень свежее» мясо (жертвенное — всегда

«первой свежести»!): «сок капал в огонь и в дымоход уходил дым».

Прибавьте к этому нескончаемое кровообращение: барон Майгель пьет

шампанское и проливает кровь, на глобусе «наливается огнем» квадратик

земли — и отдает кровь убитого ребенка, то же самое, но в обратном порядке

проделывает Бегемот: сначала проливает кровь, затем «наливается огнем» —

пьет бензин из примуса. Двустороннее движение: кровь — туда, бензин —

обратно. Но бензин ли это? «Загорелось как-то необыкновенно, быстро и

сильно, как не бывает даже при бензине».

«— Единственное, что может спасти смертельно раненного кота, —

проговорил кот, — это глоток бензина».

Булгаковский Бегемот пьет, как одноименное библейское чудовище, и

купается в огненной жидкости. А что делает напарник бегемота — левиафан?

«Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь». Не этой

ли мазью лечится Воланд перед балом? «Колено этой темной ноги и натирала

какою-то дымящеюся мазью Гелла». И ниже: «Горячая, как лава, жижа

обжигала руки». Вскипают и пузырятся лужи, сползает с холма туча —

«дымное варево», кот «гремит кастрюлями» на кухне и спасает из огня

«одежды белые» — обгоревший поварской халат. Но вот Бегемот появляется

перед Маргаритой с дамским биноклем. Это, собственно, две трубки —

«дамские»: древнееврейское слово «дам» — «кровь». Две трубы —

«венозная» и «артериальная»?

Суммируем

наши

догадки:

булгаковский

Бегемот,

ставший

круглоголовым человеком с примусом, символизирует Адама Кадмона, первочеловека каббалистов. Он соотносится с человечеством, как организм

— со своими клетками. Мировая душа. Она же — ноосфера профессора

Вернадского, придумавшего наукообразную интерпретацию того, что

посвященные знали много тысячелетий назад. (В восемнадцатой главе

«Мастера…» — «профессор Вернадский»!) Библейские чудовища — левиафан

и бегемот — лишь двуликая аллегория этого истинного Адама, живой

планетарной машины, служащей для производства и перекачки «наверх»

чего-то очень важного. По первой трубе идет топливо для самой машины.

Чем бы неожиданным для нас это ни было, но мы его потребляем и, следовательно, хорошо с ним знакомы. А какой продукт готовят на земной

кухне и подают богам по второй трубе «бинокля»?

11. «МАСЛОПРОВОДНЫЙ ШЛАНГ»

Цепочка многозначительных совпадений протянулась через годы и

книги: от «непонятого гения советской авиации» — к летающему «Адаму».

Мы уже отмечали, что булгаковский роман перенасыщен сталью: стальная

шпага Воланда, стальные пряжки Маргариты, стальной клюв таинственного

воробушка… «Летел. блистая сталью», телохранитель Воланда —

звероподобный Азазелло. Но в полете он сменил свой маскарад и стал похож

на Абадонну: лицо «белое и холодное», а глаза — «пустые и черные».

Череп? Сталь и Лысый Череп, то есть Голгофа — могильный курган над

черепом Адама (пер. с древнееврейского — «красная глина»). Таким

косвенным образом мы вновь получаем странного Адама — летающего и

блистающего сталью. Нельзя не вспомнить и «Стальную птицу» В.Аксенова.

«Красный барон» тоже оставил «дорожный указатель»: именно Бартини

в конце двадцатых голов предложил строить стальные самолеты. Он же

подсказал общее название программы — «Сталь». Были созданы машины

А.Путилова («Сталь-2, — 3, — 11») и Р.Бартини («Сталь-6, — 7, — 8»).

Технологи,

работавшие

над

стальными

самолетами,

впоследствии

участвовали в проектировании и строительстве гигантов Веры Мухиной.

Стальная пара — Адам и Ева? Нашу догадку подтверждает

бартиниевский автопортрет 1952 года: темный профиль на фоне окна с

решеткой-крестом, перевитой колючей проволокой. За окном нагая женщина

протягивает надкушенное яблоко. Эта аллегорическая картина упомянута и в

первой статье о «невидимом самолете».

Повторяющиеся символы — первое, что должен отмечать дешифровщик.