Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка - Надежда Ароновна Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проходя по Ланжероновской мимо Археологического музея, вспомним, что и он попал на страницы «Золотого теленка»: «Остап сидел с Зосей на ступеньках музея древностей. На площади, выложенной лавой, прогуливались молодые люди, любезничая и смеясь. За строем платанов светились окна международного клуба моряков». А рядом – замечательный Литературный музей, который разместился в бывшем дворце князя Гагарина, построенном по проекту архитектора Л. Оттона – сына ресторатора, упомянутого в одесских строфах Пушкина: «Шум, споры – легкое вино // Из погребов принесено // На стол услужливым Отоном…»[380].
На этой же улице под № 17 расположено одно из зданий бывшего Ришельевского лицея (другое здание – на параллельной Дерибасовской, 16, соединяет их дом на Екатерининской). Лицеист Александр Сумароков рассказывал, как летом 1824 г., оставшись на каникулы в лицее, он читал запретную для воспитанников поэму «Руслан и Людмила», а для маскировки приготовил речи Цицерона. «В это время входит в класс незнакомая мне особа в странном костюме: в светло-сером фраке, в черных панталонах, с красной феской на голове и с ружейным стволом в руке вместо трости». Незнакомец спросил, что читает молодой человек и хотел ли видеть автора книги. На простодушные слова лицеиста, что, конечно, желал бы, поскольку о нем много говорят в городе, незнакомец, усмехнувшись, ответил: «Я Пушкин, прощайте». Современники вспоминали, что Пушкин бывал здесь не раз и говорил, что это напоминает ему его лицей и Царское Село. Против здания бывшего лицея, по словам В. Катаева, «испокон веков шла уличная торговля цветами. Это был один из красивейших уголков города, где прямо на тротуаре под платанами стояли зеленые рундуки и табуретки, заваленные цветами. В синих эмалированных мисках плавали розы». Видимо, именно эта одесская черта проявилась в сказке Ю. Олеши: «…Цветочницы продавали розы… Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках, полных горьковатой воды и листьев».
Выйдем теперь на Пушкинскую улицу, так чудесно вымощенную, что невольно вспоминаются строки из нашего путеводителя:
В году недель пять-шесть Одесса,По воле бурного Зевеса,Потоплена, запружена,В густой грязи погружена.Но уж дробит каменья молот,И скоро звонкой мостовойПокроется спасенный город,Как будто кованой броней[381].На этой улице (бывшей Итальянской) в доме № 13 находится литературно-мемориальный музей А.С. Пушкина. В 20‑е годы XIX в. этот дом принадлежал известному в Одессе купцу – Шарлю Сикару. Это один из первых отелей молодого города – «Hotel du Nord», где были комнаты для приезжих, каретные сараи с конюшнями. По приезде в Одессу 3 июля 1823 г. Пушкин остановился в этой гостинице и прожил здесь месяц.
Музей осмотрен. «Куда ж нам плыть?»[382].
Можно вернуться к морю, войти на территорию Парка имени Шевченко, чтобы увидеть каменную стену-аркаду одесского карантина, созданного «для предохранения империи от мировой язвы и очищения товаров, заразе подверженных», и вспомнить:
Дитя расчета и отваги,Идет купец взглянуть на флаги,Проведать, шлют ли небесаЕму знакомы паруса.Какие новые товарыВступили нынче в карантин?[383]Рассказывают, что однажды Пушкин забрел в расположение батареи, разместившейся здесь, и офицеры дали в его честь салют.
В одесском карантине провел в 1848 г. около двух недель Н. Гоголь, возвращаясь из Италии.
На территории этого же парка была дача Ланжерона (сейчас от нее осталась только арка), где бывал Пушкин. С конца ХIХ в. Ланжерон превратился в популярный пляж. К. Чуковский вспоминает, как Б. Житков в юности здесь учил его гребле, а Паустовский – как Багрицкий, только что познакомившись с ним, тут же предложил: «Пойдем купаться на Ланжерон!»
Можно из центра двинуться в другом направлении, например к улице Базарной, где родились Э. Багрицкий, В. Катаев, Е. Петров, жил в юности И. Ильф – тогда еще ремесленный ученик Илья Файнзильберг, где когда‑то подружились два гимназиста – Коля Корнейчуков и Боря Житков – два будущих знаменитых писателя.
Можно поискать на улице Баранова (Княжеской) дом, где, убежав из большевистской Москвы, жил И. Бунин.
А можно просто читать строки, которые уместно прозвучат везде:
Но поздно. Тихо спит Одесса;И бездыханна и теплаНемая ночь. Луна взошла,Прозрачно-легкая завесаОбъемлет небо. Все молчит;Лишь море Черное шумит…Итак, я жил тогда в Одессе…[384]
