Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка - Надежда Ароновна Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гуляя по центру города, вспомним, что Матросский бульвар (бывший Малый, или Мичманский) описан в рассказе «Севастополь в мае»: «В осажденном городе Севастополе, на бульваре, около павильона играла полковая музыка, и толпы военного народа и женщин празднично двигались по дорожкам»[361]. И мемориальная доска на здании, сообщающая, что здесь был перевязочный пункт, тоже побуждает перечитать фрагменты из этого рассказа: «Носильщики беспрестанно вносили раненых, складывали их один подле другого на пол, на котором уже было так тесно, что несчастные толкались и мокли в крови друг друга, и шли за новыми. <…> Говор разнообразных стонов, вздохов, хрипений, прерываемый иногда пронзительным криком, носился по всей комнате»[362].
Придя на Графскую пристань, постараемся представить себе понтонный мост и последних защитников города, уходящих на Северную сторону: «Люди чувствовали себя беззащитными, как только оставили те места, на которых привыкли драться, и тревожно толпились во мраке у входа моста, который качал сильный ветер. <…> Выходя на ту сторону моста, почти каждый солдат снимал шапку и крестился. <…> Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимой горечью в сердце вздыхал и грозился врагам»[363].
Мы отправимся на Северную сторону от Графской пристани на катере, дойдем до Братского кладбища, где покоятся около 40 000 защитников Севастополя. Здесь уместно прозвучит стихотворение А. Фета «Севастопольское братское кладбище»:
Какой тут дышит мир! Какая славы тризнаСредь кипарисов, мирт и каменных гробов!..[364]Недалеко от главной аллеи могильная плита с высеченными на ней нотами. Здесь похоронен Эраст Абаза, автор музыки известного романса на стихи И. Тургенева «Утро туманное, утро седое…». Он был офицером лейб-гвардии гусарского полка, расквартированного в Царском Селе. Когда началась Крымская война, перешел в пехотный армейский полк для того, чтобы попасть на фронт. Был назначен командиром батальона, находившегося в Севастополе, и 6 июня 1855 г. в сражении у Корабельной бухты погиб.
Вернувшись на Графскую пристань, увидим памятные доски, отсылающие нас к событиям века двадцатого. Отсюда в 1905 г. отправился на крейсер «Очаков» лейтенант Шмидт, чтобы принять командование восставшими кораблями Черноморского флота. (Об этом же человеке можно вспомнить и проходя по улице Суворова, где он жил, – и прочитать отрывки из поэм Б. Пастернака «1905 год» и «Лейтенант Шмидт».)
Отсюда же отплывали в 1920 г. на чужбину, в Константинополь, тысячи наших соотечественников, бежавших от власти большевиков. Маяковский в поэме «Хорошо!» писал так:
На рейдетранспортыи транспорточки,драки,крики,ругня,мотня, —бегутдобровольцы,задрав порточки, —чистая публикаи солдатня. <…>Бьетмужчинадамув морду,солдатполковникасбивает с мостков[365].Но дальше и Маяковский пишет без ожидаемой издевки:
Глядяна ноги,шагомрезкимшелВрангельв черной черкеске. <…>И над белым тленом,как от пули падающий,на обаколенаупал главнокомандующий.Триждыземлюпоцеловавши,триждыгородперекрестил.Под пулив лодку прыгнул…– Вашепревосходительство,грести? —– Грести![366]А вот как рассказывает об этих событиях сам П. Врангель в своих воспоминаниях:
В десять часов утра 1-го ноября я с командующим флотом объехал на катере грузящиеся суда. Погрузка почти закончилась. На пристани оставалось несколько сот человек, ожидавших своей очереди. При проходе катера с усеянных людьми кораблей и пристани неслось несмолкаемое «ура». Махали платками, фуражками… Больно сжималось сердце и горячее чувство сострадания, умиления и любви ко всем этим близким моему сердцу людям наполняли душу…[367]
Недалеко от Графской пристани, на улице Ленина (бывшая Екатерининская) – еще одна мемориальная доска: здесь, в доме своего деда, Антона Андреевича Горенко, участника первой Севастопольской обороны, в 1896–1916 гг. часто гостила будущая поэтесса Анна Ахматова. «Каждое лето я проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет – древний Херсонес, около которого мы жили»[368], – вспоминала она, и это замечательный повод перечитать поэму «У самого моря» («Бухты изрезали низкий берег, // Все паруса убежали в море, // а я сушила соленую косу // за версту от земли на плоском камне. <…> И мне монах у ворот Херсонеса // Говорил: “Что ты бродишь ночью?”»[369]), а также стихотворение «Вижу выцветший флаг над таможней» («Все глядеть бы на смуглые главы // Херсонесского храма с крыльца»[370]).
Заповедник на месте греческого города Херсонеса Таврического ныне находится в черте города, как и знаменитая Балаклава, еще более древнее поселение. Некоторые ученые считают, что именно Балаклавская бухта описана в Х песни «Одиссеи» Гомера:
В славную пристань вошли мы: ее образуют утесы,Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подлеУстья великими, друг против друга из темныя бездныМоря торчащими камнями, вход и исход заграждая[371].В Балаклаве побывали многие известные писатели от Грибоедова до Л. Толстого и Чехова, от Грина до Паустовского, но теснее всего с ней связана судьба А. Куприна. Здесь писатель работал над повестью «Поединок», рассказом «Штабс-капитан Рыбников», здесь подружился с рыбаками, возможно, потомками мифических «лестригонов», описанных в «Одиссее», вступил в рыбацкую артель, учился вязать морские узлы и ставить паруса; в Балаклаве стоит прочитать отрывки из очерков «Листригоны», посвященных его друзьям-рыбакам.
Можно рассказать не только литературную историю, связанную с этими местами. 14 октября 1905 г. Куприн на благотворительном вечере в Севастополе читал отрывки из «Поединка». Разразился скандал, какой‑то слушатель даже хотел вызвать писателя на дуэль за оскорбление офицерства. Но один моряк подошел к Куприну со словами благодарности за повесть, которая помогает честным офицерам осознать ненормальность и трагизм их положения в жизни. Через два
