Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка - Надежда Ароновна Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2. Я не говорю о присутствующих, но все женщины, от мала до велика, ломаки, кривляки, сплетницы, ненавистницы, лгунишки до мозга костей, суетны, мелочны, безжалостны, логика возмутительная, а что касается вот этой штуки (хлопает себя по лбу), то, извините за откровенность, воробей любому философу в юбке может дать десять очков вперед! Посмотришь на иное поэтическое созданье: кисея, эфир, полубогиня, миллион восторгов, а заглянешь в душу – обыкновеннейший крокодил![311]
3. Все барышни вообще неестественны в высшей степени – неестественны в выражении чувств своих. Испугается ли, например, барышня, обрадуется ли чему или опечалится, она непременно сперва придаст телу своему какой-нибудь эдакий изящный изгиб <…> и потом уж крикнет: ах! или засмеется, или заплачет. Мне, однако <…> удалось-таки добиться однажды истинного, неподдельного выражения ощущения от одной замечательно неестественной барышни!
– Я ее хватил в бок осиновым колом сзади. Она как взвизгнет, а я ей: браво! браво! Вот это голос природы, это был естественный крик. Вы и вперед всегда так поступайте. <…>
Но знаете ли, какая разница между ошибкою нашего брата и ошибкою женщины? Не знаете? Вот какая: мужчина может, например, сказать, что дважды два – не четыре, а пять или три с половиною; а женщина скажет, что дважды два – стеариновая свечка[312].
(1. Андрей Болконский, «Война и мир», Л.Н. Толстой. 2. Смирнов, «Медведь», А.П. Чехов. 3. Пигасов, «Рудин», И.С. Тургенев).
5. Пока команды обсуждают и записывают ответы, болельщики слушают еще одну фразу из статьи Маяковского: «Воспитанному уху, привыкшему принимать аристократические имена Онегиных, Ленских, Болконских, конечно, как больно заколачиваемый гвоздь, все эти Курицыны, Козулины, Кошкодавленки» – и выполняют следующее задание. Нужно вписать в розданные карточки пропущенные фамилии персонажей.
Карточки для болельщиков:
1.
«Смерть чиновника» —
«Крыжовник» —
«Лошадиная фамилия» —
2.
«Хамелеон»
Полицейский надзиратель —
Городовой —
Золотых дел мастер —
(1. Червяков, Чимша-Гималайский, Овсов. 2. Очумелов, Елдырин, Хрюкин).
6. Конечно, слова Епиходова или Хрюкина читатель никак не сможет принять за речь самого Чехова, а вот со словами образованных, интеллигентных и добрых героев поздних произведений писателя такое случается, и нередко. Команды слушают два высказывания, определяют, какое принадлежит Чехову, какое его герою, и аргументируют свою точку зрения.
1. Какая была в России умная интеллигенция и как высоко она ставила понятия о чести и дружбе. Давали деньги взаймы без векселя, и считалось позором не протянуть руку помощи нуждающемуся товарищу[313].
2. Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр. Я верю в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях…[314]
(1. Почтмейстер Михаил Аверьяныч, «Палата № 6». 2. А.П. Чехов. Из письма И.И. Орлову, 1899 г.).
7. У Чехова есть два рассказа; социальная среда в них изображена разная, но в обоих речь идет о человеке, который видит свой долг в том, чтобы, апеллируя к мнению власти, запрещать людям жить естественной жизнью. Какие рассказы загаданы?
(«Унтер Пришибеев» и «Человек в футляре»).
8. Чеховские интеллигенты, не удовлетворенные настоящим, много и красиво говорят о будущем. Чьи это слова:
1. – Через какие-нибудь 25–30 лет работать будет уже каждый человек. Каждый![315]
2. – Те, которые будут жить через сто-двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом? Нянька, ведь не помянут! – Люди не помянут, зато бог помянет[316].
3. – Через двести, триста лет жизнь на земле будет невообразимо прекрасной, изумительной[317].
(Тузенбах; Астров – нянька Марина; Вершинин).
9. Кого и кто в пьесах Чехова называет светлой личностью?
(Директора гимназии – Кулыгин в «Трех сестрах», Войницкого – его мать в «Дяде Ване»).
10. Герой одного из рассказов Чехова считал, что, для того чтобы жизнь в городе стала лучше, «нужны школы, местная газета с честным направлением, театр, публичные чтения, сплоченность интеллигентных сил»[318]. Чьи это слова и в каких еще произведениях герои ходят в театр, говорят о театре? Команды называют по очереди по одному произведению; победа присуждается той команде, которая дольше продержится.
(Иван Дмитрич Громов, «Палата № 6»).
11. На экране – 2–3 фотографии первых постановок пьес Чехова в Московском Художественном театре[319]. Нужно определить, сцены из каких спектаклей сфотографированы, какие персонажи в них участвуют и какие знаменитые актеры играют.
12. В записных книжках Чехова исследователи обнаружили заготовки для пьес. Для каких именно? (команды отвечают по очереди).
1. Варвара Недотепина.
2. Запись разговора двух лиц, спорящих о том, сколько в Москве университетов.
(1. В «Вишневом саде» есть персонаж Варя и не раз звучит любимое словечко Фирса «недотепа»; этим словом и заканчивается пьеса. 2. В «Трех сестрах» Соленый спорит с другими персонажами, уверяя, что в Москве два университета – старый и новый).
13. Нам известно очень много попыток перевести рассказы Чехова на язык других искусств. Прежде всего поговорим о книжной графике. На экране – иллюстрации, по две к одному произведению (например, Кукрыниксов и С. Тюнина к «Даме с собачкой» и «Ваньке»). Каждая команда готовит монолог о сравнительных достоинствах иллюстраций к одному рассказу.
Представители команд тянут билетики с названиями других рассказов (например, «Злоумышленник» и «Человек в футляре») и удаляются создавать собственные иллюстрации; команда должна будет определить, какой рассказ проиллюстрировал ее художник.
Пока игроки готовят монологи и рисуют, болельщики разглядывают другие иллюстрации и называют рассказы, а может быть, и художников. Можно показать иллюстрации С. Тюнина к «Архиерею» и «Попрыгунье», А. Лаптева – к «Крыжовнику», Кукрыниксов – к «Дому с мезонином».
14. Если подготовка позволяет, предложим командам прослушать и узнать фрагменты музыкальных произведений, написанных на чеховские сюжеты. Для этой цели подойдут балет В. Гаврилина «Анюта» (по мотивам рассказа «Анна на шее») или опера «Скрипка Ротшильда» В. Флейшмана (завершена Д. Шостаковичем, когда ее автор, ученик великого композитора, погиб на фронте). Если же знакомство игроков с этой музыкой маловероятно, используем фрагменты в качестве музыкальных пауз.
15. Завершающий вопрос игры – кому принадлежит высказывание о Чехове и Пушкине.
Изо всего русского я теперь больше всего люблю русскую детскость Пушкина и Чехова, их застенчивую неозабоченность насчет таких громких вещей, как конечные цели человечества и их собственное спасение. Во всем этом хорошо разбирались и они, но куда им было до таких нескромностей, – не до того и не по чину! Гоголь, Толстой, Достоевский готовились к смерти, беспокоились, искали смысла, подводили итоги, а эти до конца были отвлечены текущими частностями артистического призвания, и за их чередованием незаметно прожили жизнь, как такую же личную, никого не касающуюся частность, и теперь эта частность оказывается общим делом и подобно снятым с дерева дозревающим яблокам сама доходит в преемственности, наливаясь все большею сладостью и смыслом (Б. Пастернак, «Доктор Живаго»)
