i cf85044c3a33e6c4 - User

пузырек и обнаруживает, что осталось там совсем не много.

— Отдай немедленно.

— Спать надоело?

— Как раз наоборот, — почти бросаюсь на Шона я. — Все пьют снотворное, и ты тоже.

— Но не лошадиными дозами. Кстати, побочных эффекты: панкреатит, частичная потеря

зрения…

Огибаю стол и, наконец, выхватываю пузырек.

— Не будь идиоткой. Вышвырни эту дрянь. Ты и без нее справишься, — тихо говорит мне

Шон. — Есть более оригинальные способы испортить здоровье.

Мы смотрим друг другу точно в глаза, и это настолько больно, что, кажется, мои сейчас

начнут кровоточить. Я думала о его словах. О том, чтобы вернуться к прошлому, вернуться к

Шону, но это серьезный шаг, к тому же, есть еще Лайонел и дети.

Меня спасает секретарша, который возвращается на кафедру. С хлопком двери я отмираю и

возвращаюсь к поискам флэшки. А снотворное… выбрасываю.

Честно говоря, я думала, что Шон уже ушел, но, видимо, это секретарша забежала на пару

минут и снова хлопнула дверью, так как из-за спины я снова слышу голос Картера:

— Есть хочешь?

Мне странно это слышать. Я смотрю на него и понимаю, что мне представился прекрасный

шанс отвлечься от забот и провести несколько минуток своего грустного времени в самом

желанном обществе не свете. А Картер… он предлагает это не чтобы поиздеваться, просто…

понимает, наверное.

— Да, — отвечаю я тихо.

Сидеть в кафе напротив Шона немножко странно. Мы молчим, и хотя тишина кажется

уютной, слов тоже хочется.

— Я не желаю вести пары у Ребекки Йол, — говорю я. — Если моя выходка позволит в

следующем семестре избежать назначения на ее группу, я буду только рада.

— Уверяю тебя, в университете таких девочек, как она, человек десять наберется.

— Да, но остальных я не знаю в лицо… и другие части тела, и это меня устраивает.

Картер усмехается, и чтобы не улыбнуться в ответ, я начинаю потягивать из трубочки

молочный коктейль. Ну, вы же понимаете, раз я отказалась от снотворного, кофеин мне

противопоказан.

— Советую, очень советую тебе это пережить. Она всего лишь первая из встреченных тобой

проблем подобного рода.

Нет, Картер, она всего лишь первая из твоих «студенток после меня», о которой я знаю. Вот

что меня бесит. А еще у меня есть официальный повод ее третировать, и не делай вид, что ты из

мантры о трех обезьянах: слеп, глух и нем, да и в принципе идиот. Снова сую в рот трубочку,

дабы заткнуть его хоть чем-нибудь и не высказать все, что думаю.

— Может быть, когда после смерти Керри пройдет время. Когда станет легче, я и смогу…

— Джоанна, легче не станет. Так случилось. И, больше скажу, случится еще не раз. Те, кто

нам дорог, оставляют отпечаток, это естественно.

— Тогда зачем мы вообще привязываемся к людям? Зачем доверяем им, если они все равно

уходят, причиняя боль? — Дьявол, я не могу поверить, что задала этот вопрос Шону Картеру.

— А ты бы предпочла не знать Керри? — спрашивает он.

— Стыдно признаться, но такая мысль меня посещала, — шепотом признаюсь я и отползаю

подальше, а затем и вовсе вжимаюсь в спинку стула.

— Нет, Конелл, ты не сможешь избегать контактов с людьми, страшась обжечься. Ты не из

таких.

Меня его слова и радуют, и раздражают. Все, что содержит в себе фразу «ты не сможешь», —

моя персональная красная тряпка. После подобных утверждений я каждый раз с удвоенным

усердием бросаюсь отстаивать свою точку зрения.

— Ты… ты просто не понимаешь… Картер, знаешь, я никогда этого никому не

рассказывала, но там ничего нет. Помнишь, у меня была клиническая смерть? Так вот, там ни

света, ни туннелей, ни мертвых, ни живых, ни Бога, ни Дьявола, ни рая, ни ада, ни чистилища.

Это невозможно постичь, но факт. И Керри нет… Она ушла бесследно, не оставив ничего,

кроме трех карапузов, убитого горем вдовца и… и меня. Шон, смерть это не переход в лучший

мир, это конец всему. Она абсолютна и никоим образом не исправима.

Но вдруг Картер поднимается со стула так резко, что ножки неприятно скрипят о плитку

пола, привлекая к нам внимание окружающих и недовольство официантов.

— Не рассказывала, и лучше б и дальше молчала, — рявкает Шон. А его глаза черны и

холодны так, что кровь в жилах стынет. В этот момент в нем нет привлекательного ничего.

Совершенно. Жутко, совсем как раньше. Давно я его таким не видела. — Я ничего не хочу об

этом знать, Конелл. Ясно?!

И он уходит. А я остаюсь наедине с букетом осуждающих взглядов. Ну еще бы!

Итак, я отказалась от сна. В смысле, от снотворного, конечно, но, собственно, таким образом я

избавилась и от отдыха тоже. Тадам, в общем я больше не сплю. Пока Лайонел и дети

наслаждаются покоем и умиротворением, я зависаю по ночам на портале бабочек и

осуществляю мечту Каддини: мы переписываемся даже в четыре утра. Но еще это означает, что

днем я напоминаю ходячее привидение. Сама не понимаю, как женщине с синяками под

глазами точно от побоев безропотно выдают детей! Ах да, может всему виной то, что мне все

еще высказывают свои сожаления по поводу несостоявшейся свадьбы. Наверное, они полагают,

что я из-за Ашера убиваюсь. Или, может, люди таким образом пытаются подорвать мою

женскую самооценку? О, ради Бога, если вы хотите со мной посоперничать, то возьмите

понянчить денек-другой трех карапузов, а я на вас посмотрю. По выходным Лайонел возит

детей в Ньюкасл навестить родителей Керри, а у меня праздник. Точнее, праздник у Шона, ведь

в это время я пишу проекты для него. В общем, хотите посоперничать со мной как с женщиной

или, может быть, у вас для этого недостаточно стальные яйца? Ха.

Каждую, буквально каждую ночь я просыпаюсь от одного и того же кошмара. Я снова и

снова в морге, заплетаю волосы Керри в косу, но вдруг она открывает глаза, вскакивает и

начинает на меня кричать, требует оставить ее волосы в покое, жалуется, что ей больно и

страшно! А затем ее волосы и вовсе начинают кровоточить, я выкрикиваю ее имя и

подпрыгиваю на кровати.

Просыпаюсь.

К Рождеству я готовлюсь основательно. Детям нужна радость в такое тяжелое время, им

нужно забыть, всем нам не помешает, поэтому праздник задуман грандиозный. Мы с Мадлен

целый день прыгаем вокруг плиты. В последнее время на Клеггов времени почти не оставалось,

и сейчас поболтать с Мадлен за счастье. А все дело в том, что с Лайонелом у нас общих тем для

разговора нет. Дети и Керри, вот и все. О первых мы вспоминаем частенько, но о Керри

стараемся не говорить вовсе.

После того, как Мадлен уходит, а малыши накормлены и уложены спать, мы Лайонелом

упаковываем и укладываем под елку рождественские подарки. Думала будет весело, такой

шанс повспоминать детство и посмеяться, но отчего-то совсем не весело.

— Отличная была идея отдать Джулиана в летнюю школу, — начинает разговор Лайонел.

Как так получается, что с одним человеком в тишине невероятно комфортно, а другого хоть из

комнаты выгоняй, лишь бы избавиться от неловкости?

— Джулиан умный парень, далеко пойдет. — И я не лукавлю, не делаю авансом. Голова у

мальчика очень даже светлая, что бы там Картер ни говорил. — Меня беспокоит Марион.

— Да, она совсем позабытая.

Иронично, но так получилось, что о Джулиане и Кики мы заботимся больше. Старшенький

достаточно взрослый и уже слишком многое понимает. Он единственный больше не

спрашивает о маме, так как знает, что она не вернется. А Кики настолько мала, что с ней нужно

постоянно заниматься. То буквы учить, то лечить, когда приболеет. А Марион сама по себе.

Несколько дней назад она рыдала навзрыд, потому что посадила огромное пятно на свое

любимое платье, и мне пришлось взять малышку в ванную и показательно его отстирать, чтобы

успокоилась. После этого она долго обнимала мои ноги и ходила хвостом до позднего вечера.

— Спасибо тебе, Джо, — вдруг улыбается Лайонел. А я лишь киваю в ответ.

— Иди спать, я доделаю, — говорю я.

— Да нет, тут осталось не так много. Вместе сделаем — быстрее разойдемся.

Делает вид, будто не в курсе, что я кричу? Ну-ну, плач Лайонела я слышала так отчетливо,

будто он лежал рядом, естественно, и он не глухой. Что ж, мы продолжаем молчать и паковать

подарки, обвязываем лентами, крепим бантики.

У меня в руках новая кукла для Марион. Она в роскошном блестящем платье, с волосами

светлыми-светлыми, совсем как у самой малютки. Но я не знаю, поможет ли это вернуть

веселый блеск ее глазкам. Куклы недостаточно… А чего будет достаточно? Я старательно