i cf85044c3a33e6c4 - User

хмурю брови, пытаясь придумать. Что можно сделать для впечатлительной маленькой девочки?

И вдруг мне в голову приходить совершенно безумная идея… Надо ее взять в офис бабочек и

показать ей мультфильм на огромных экранах Шона. И Картера, разумеется, пригласить, он

ведь очень понравился малышке, переживет уж как-нибудь. Подавлю на жалость,

пошантажирую, и уступит — обязан! Уверена, Марион оценит. Ну и кто теперь здесь гений?

Джо, конечно. Помимо воли улыбаюсь и провожу ножницами по ленте, чтобы она завилась в

красивые спиральки. Вот и готов самый роскошный розовый бант в мире. Марион обязательно

понравится.

— Готово? — улыбается Лайонел.

— Угу, — киваю я, укладывая коробку на самую верхушку. —Ай да мы.

И вдруг Лайонел поворачивается ко мне и медленно начинает наклоняться. Что он делает?!

Вскидываю руки и прижимаю их к губам Лайонела.

— Ты чего творишь?! — возмущаюсь я.

— Черт, прости… просто я подумал… для детей теперь нет никого лучше, чем ты. Растишь

их как своих. — Мое сердце сжимается от холода. А еще по-настоящему своих у меня быть не

может. После того, что случилось с Керри, я не решусь на еще одну попытку. Так думала ли я о

таком варианте? Совру, если скажу, что нет. Хочу ли я растить детей Керри? Да. Безумно. Но к

ним в комплекте идет еще и Лайонел, и это меня не устраивает. — Может, мы могли бы…

— Я тебя поняла, — истерично кричу я. — Но как ты это себе представляешь?! Я люблю

Керри, я люблю детей Керри. Но не тебя. Я не хочу с тобой жить. Долг и ответственность не

сделают счастливее никого из нас. Я никогда не смогу прийти в твою постель и занять место

Керри. Ты не плохой, но ты ее. И так будет для меня всегда.

— Ты права. Это всего лишь путь наименьшего сопротивления. Но я все равно предлагаю

тебе подумать. Просто подумать. Ради детей, которых мы оба любим.

Лайонел определенно сошел с ума, предложив такое. Совершеннейшее безумие. Я не стану

этого делать. Ни за что. Хватит с меня Брюсов с Ашерами. Ошибки созданы для того, чтобы

учиться, вот я и буду. Правильно? Правильно. Прости, Керри.

Разумеется, Рождество испорчено. После неловкого разговора мы с Лайонелом старательно

не встречаемся глазами. Хорошо, что нашу компанию разбавляют Роберт и Мадлен. Неловкость

они чувствуют, но хоть причины не знают. В остальном, если не считать Лайонела, все идет

очень даже неплохо, но вдруг, когда я начинаю собирать со стола грязные тарелки, Кики

протягивает ко мне руки и кричит:

— Мама!

Все голоса разом замолкают, слышен только звук бьющейся посуды, а я пулей вылетаю из

комнаты, запираюсь в ванной и начинаю рыдать. И как я могла подумать, что возмездие за

Ребекку Йол меня уже настигло. Какая глупость! Черт возьми, Керри, как мы все до этого

докатились? Твой муж предлагает мне жить с ними, а дети зовут мамой…

Ситуация стремительно выходит из-под контроля. И чтобы абстрагироваться я

осуществляю свой старый план — беру Марион в офис Бабочек. День выходной, с остальными

малышами посидит Лайонел. Старательно привожу себя в порядок, звоню Картеру и прошу его

встретиться во мной в офисе минут через сорок, а трубку бросаю раньше, чем он сможет

отказаться. Мне это необходимо.

Мы с Марион ждем в комнате отдыха. Она восхищенно смотрит на залив, а я переживаю и

тереблю край юбки. Когда лифт открывается, сердце начинает колотиться. Только бы не ушел

сразу. Наверное, мое состояние очень заметно: раскрасневшиеся щеки, частое дыхание… Даже

думать не хочу о том, как он это интерпретирует. И сначала его глаза нахально изучают мое

тело, но потом становятся злыми. Значит, обнаружил Марион.

— А ну стой где стоишь! — рявкаю я.

— Ты что задумала? — рычит он.

Марион подкрадывается ко мне ближе, не сводя с Шона глаз. Она кокетливо улыбается и

одной рукой обхватывает мою ногу, при этом глаз смотрит только на него.

— Пытать меня решила? — фыркает Картер, глядя на ребенка с некоторым подобием

интереса.

Ну еще бы, безраздельное внимание ребенка его забавляет. Это, наверное, хорошо.

— Пожалуйста, Шон. Ты ей очень нравишься. А малышке это нужно. Пожалуйста, ну

пожаааалуйста. — Говоря это, я стараюсь скопировать взгляд Марион. У нее ведь отлично

получается!

— Конелл, по-твоему я похож на человека, который облагодетельствует детишек?

— Ты похож на человека, который изредка облагодетельствует меня. И очень надеюсь, что

у тебя подходящее настроение. — Я подхожу к нему ближе, сужая границы зоны комфорта.

Картеру могут не нравиться мои отчаянные попытки забыться в его объятиях, но игры — всегда

пожалуйста. Он любит выигрывать, а я и не против. Сегодня. Хотя, может и вообще.

— И что же я, по-твоему, буду делать? — спрашивает Шон, совершенно отчетливо

поддаваясь моим уговорам.

— Сидеть и смотреть фильм на супергигантском экране.

— Пойду принесу попкорн, заодно смирюсь с мыслью, что ты беспощадная стерва.

У меня расширяются глаза. Неужели так бывает?! Ох силы небесные! Он согласился. Я,

конечно, не стала говорить Шону, что вместо фильма будет мультик. Кстати, я вообще не

уверена, что Картеру мультики нравятся меньше фильмов, по-моему, искусство кинематографа

вообще не по его части.

На диване, приволоченном из комнаты отдыха, мы сидим в таком порядке: Марион, Шон и

я. Да-да, он в центре. Спросите, почему? А потому что нам обеим он очень нравится, и мне дали

на этот день зеленый свет, причем настолько зеленый, что Марион ухитрилась удобно

прильнуть к Шону и не получить за это по шапке. Ну почему, почему черт его дери, все это не

может быть правдой? Вздохнув, следую ее примеру, ведь можно и помечтать… Залезаю с

ногами на диван и кладу голову на плечо Шону, а его пальцы приподнимают край моей юбки и

начинают ласкать кожу… Корзинка попкорна внезапно оказывается очень в тему, Марион за

ней ничего не увидит, а я сама ни за что не стану останавливать Картера. Я тону в запахах и

ощущениях, вот бы так жить, вот бы всегда так было. Из состояния истинного блаженства меня

вырывает вопрос Марион:

— А почему телевизор такой странный. Из нескольких частей? — Здесь составной экран,

совсем как и у суперкомпьютера.

— Потому что намного круче, когда все работает правильно и слаженно, — буднично

отвечает ей Шон. — Но так умеют только машины.

Да-да, а в жизни мы теряем матерей и подруг, остаемся горкой осколков у алтаря и только

делаем вид, что так и было задумано. В программировании есть понятие костыля — это то, что

можно быстренько вставить, чтобы заработало, и за что можно классно получить по шапке,

если забыть вовремя убрать. Но, смешно ведь, в жизни все то же самое. Снотворное и

антидепрессанты, вечер просмотров мультика в компании Шона, переезд детей Керри в

Сидней… Закрыть проблему без костылей в жизни не просто сложно, это практически

невозможно. Мы слабые, слабее собственного мозга, который понимает, что владеющее им

тело вытворяет нечто запредельно глупое, а ведь он у нас работает всего-то на десять

процентов…

Но этот новенький, сверкающий костыль того стоит. Марион счастлива. Я не имею

представления, чем Шон ее так покорил, может быть он в принципе нравится маленьким

глупеньким блондинкам. А уж я-то в каком восторге…

Марион уже давно спит, а попкорн закончился, но мы с Картером все еще сидим на диване

и смотрим глупый мультик.

— Неудивительно, что дети такие странные. Это похоже на тяжелую наркоманию, — тихо

сообщают мне. Я усмехаюсь, глядя на подпрыгивающее до небес нечто.

— Считается, что это весело. Дети должны быть веселыми. — В ответ лишь фырканье.

Чтобы проверить, не разбудили ли мы Марион, я чуть вытягиваю шею и смотрю на ее

спящее личико, на пушистые волосы, так хочется их поправить…

— Вставай, — вдруг заявляет Картер и ведет меня в коридор. — Когда они уедут?

— Я еще не знаю…

— Точно, — ядовито перебивает он. — Некорректный вопрос. Они вообще уедут?

— Я люблю этих детей. Я не хочу оставлять их в такое трудное время. Вот и все.

— Все?!

— Да, все.

— Конелл, они уже два месяца у тебя живут, тебе так нравится играть в их мамочку или

что? Может, ты собираешься занять место умершей подруги? Как удобно, полностью

укомплектованная, благоустроенная семья. Ты этого хочешь? Заметь, все к тому идет! — рычит

он. — Очнись, смерть не сделала Керри святой. Нет человека, который хотел бы, чтобы близкие

люди взяли и заняли вакантное место, будто его и не было вовсе. Думаешь, она хотела бы, что