Арифмоман - Александр Рудазов

В назначенный день Эйхгорн явился на отборочные соревнования — и был поражен, увидев масштабы этого шоу. Алатус по-прежнему закрывал небо, вокруг царила кромешная мгла, но одеон пылал, как новогодняя елка. Сотни факелов и волшебных светильников ярко освещали сцену, а вот трибуны тонули во мраке — но все равно было заметно, как много на них зрителей. Тысячи людей теснились на каменных ступенях, с нетерпением ожидая… не представления, не гладиаторских боев, а соревнований по устному счету!

Хотя не только устному. На сцене стояли шесть грифельных досок, между ними — ширмы, чтобы не возникало соблазна подглядеть. Распорядитель зачитывал обычный арифметический пример, и все бросались его решать. Решивший тут же произносил ответ вслух, и если тот был верным, ему присуждалось очко.

На трибунах царила полная тишина. Никто не пытался подсказывать — за малейший звук здесь выводят из зала и вроде бы даже как-то наказывают. Отвлекать размышляющего в Озирии считается крайне невежливым.

Поначалу примеры шли легчайшие, и участники выкрикивали ответы мгновенно, чуть ли не хором. Каким образом распорядитель определял среди них первого, сложно сказать, но каким-то образом все же определял.

Постепенно примеры все усложнялись. От двухзначных чисел перешли к трехзначным, потом и к четырехзначным. Вслед за своими соперниками Эйхгорн был вынужден перейти к вычислениям на доске. Он все же не был человеком-счетчиком, и настолько большие числа перемножать в уме не мог.

Арифмомания — это, увы, обсессия, а не сверхспособность.

Но в столбик тоже получалось неплохо. Эйхгорн с самого начала выбился в лидеры, а спустя сотню примеров оставил позади большинство соперников. Ноздря в ноздрю с ним двигался только один — некто Тартак. В девяти случаях из десяти первым ответ давал кто-то из них двоих. Причем если Тартак явно считался фаворитом, то от Эйхгорна, темной лошадки, никто подобного не ожидал.

— Семьсот двенадцать тысяч сто шесть умножить на десять тысяч триста тридцать шесть! — провозгласил распорядитель.

— Семь миллиардов триста шестьдесят миллионов триста двадцать семь тысяч шестьсот шестнадцать! — дал ответ Эйхгорн, опередив Тартака на полсекунды.

— Семьдесят! — объявил распорядитель, пристукнув котурнами. — Семьдесят правильных решений у мэтра Эйхгорна против шестидесяти девяти у мэтра Тартака! Мэтр Эйхгорн побеждает и проходит в следующий тур!

Математики оставили свои доски и вышли на сцену — благодарить зрителей за поддержку. Те оглушительно стучали каблуками, в свою очередь благодаря участников.

Тартак же подошел к Эйхгорну, отвесив легкий полупоклон. То был невысокого роста лысоватый старичок с глубоко посаженными глазами. На Эйхгорна он смотрел с искренним любопытством.

— Мое почтение, мэтр, — сказал Тартак. — Должен признать, вы хороши. Во всей Озирии наравне со мной считают лишь трое… быть может, четверо. О вас я ранее не слышал. Вы иноземец? Где вы научились перемножать с такой скоростью?

— Из одного очень далекого королевства, — уклончиво ответил Эйхгорн. — И в этом нет ничего особенного — просто обычные арифметические навыки.

— Согласен с вами, но… хм, а что за способом вы пользуетесь? — обратил внимание на его доску Тартак.

— Обычное перемножение в столбик. А вы разве не так считали?

— Нет, я использую иной способ. Не согласитесь ли рассказать мне о вашем?

Эйхгорн, разумеется, не отказал. Тартак выслушал очень внимательно, задал пару уточняющих вопросов и согласился, что способ простой и удобный.

Эйхгорн, в свою очередь, спросил, как это делает он. Оказалось, что в Озирии наиболее популярен метод решетки. Для него рисуется прямоугольник, длины сторон которого соответствуют числу десятичных знаков у множителей. Затем прямоугольник делится на квадратики, а каждый квадратик — по диагонали пополам. После этого один множитель пишется сверху, а второй слева, и цифры на пересечении строк и столбцов перемножаются, причем десятки пишутся в нижнем треугольнике, а единицы — в верхнем. После этого остается только сложить цифры вдоль каждой диагонали.

Поначалу этот метод показался Эйхгорну громоздким и неудобным. Но опробовав его на практике, он убедился, что это довольно просто. Озирские математики рисовали такие решетки с удивительной скоростью, и решения производились моментально.

Закончив объяснение, Тартак пожелал Эйхгорну удачи в следующем туре. До него оставалось еще семь дней — очень уж много набралось участников.

Все отборочные соревнования шли по тому же принципу — просто вычисления на скорость, элементарная арифметика. Десять матчей — десять победителей. Потом провели еще и два дополнительных — среди занявших вторые места.

Эйхгорна ничуть не удивило, что одним из этих победителей оказался Тартак.

И вот теперь началось уже настоящее состязание. В полуфинал вышли сплошь чемпионы, многократные победители математических турниров и обладатели множества наград. Новичков среди них было всего двое — некий безусый подросток и сам Эйхгорн.

Этих прожженных вычислителей уже не обижали примерами для младшей школы. В ход пошли алгебра с геометрией. Уравнения, теоремы, заковыристые задачи. Эйхгорн по-прежнему щелкал их, как орешки, но соперники от него не отставали. Четыре часа они бились на этой сцене, рвали друг у друга победу.

Эйхгорну было неудобно из-за непривычных методов записи. С элементарной арифметикой проблем не возникало — на Парифате тоже используется десятичная система чисел, а в ее пределах вариантов не так уж много. Плюс и минус обозначались иначе, но это были те же самые плюс и минус.

А вот с алгеброй оказалось посложнее. Слишком много элементов парифатцы все еще не додумались упростить.

Например, возведение в степень они обозначали обычным умножением. Не привычное x2, а xx. И если с квадратом или кубом это выглядело терпимо, то с высокими степенями запись сильно загромождалась.

А, скажем, отрицательные числа в Озирии воспринимались с некой неприязнью. Мол, да, в некоторых вычислениях без этой гадости не обойтись, но желательно по возможности ее избегать. Обозначали их не просто (-1), как на Земле, а непременно (0–1).

Все эти мелочи сказались на результатах Эйхгорна — в своей группе он занял только третье место. По счастью, этого было достаточно — как и в остальных матчах, в финале участвовали шестеро.

И вот финал оказался поистине зубодробителен. Теперь уже задачи выбирал не распорядитель, но сами участники. Правда, давать нужно было не конкретные условия, а лишь общее направление. Извлечь квадратный корень или найти площадь треугольника, зная такие-то и такие-то параметры.

И здесь Эйхгорн вырвался вперед. Да как вырвался! Не испытывая угрызений совести, он сразу использовал запрещенный прием, потребовав от распорядителя… кубическое уравнение.

Когда он это произнес, по трибунам прокатился гул. Взволнованный, удивленный, возмущенный — все разом. В Озирии ведь до сих пор не нашли способа решать кубические уравнения. Знали методы для некоторых частных случаев, но общее решение все еще не открыли.

И теперь, когда какой-то иностранец оказался столь дерзок…

Но вдвое сильнее был гул, когда Эйхгорн с легкостью решил первое из уравнений, данных распорядителем! А потом второе! Третье! В задачах, выбираемых другими участниками, он двигался наравне с остальными, но как только выбор переходил к нему — гарантированно получал очко, еще немного вырываясь вперед.

— Аль-джебр! — картинно выкрикнул Эйхгорн. — Аль-мукабала!

Сейчас он чувствовал себя почти что настоящим волшебником.

Ничего удивительного, что в этом турнире он стал бесспорным победителем. Занявший второе место Тартак отстал на целых три очка.

Получая денежный приз, Эйхгорн все же испытал некоторую неловкость. Что ни говори, а выиграл он не совсем честно.

Однако другие участники так не считали. Эйхгорна шумно поздравляли, восхищаясь его математическим гением. Едва соревнование окончилось, все сразу бросились к его доске, желая узнать, как решаются кубические уравнения, но большую часть вычислений Эйхгорн делал в уме. Того немногого, что он все же написал, было недостаточно.

— Вы и в самом деле заслуживаете победы, мэтр, — задумчиво произнес Тартак. — Однако я льщу себя надеждой, что мне все же удастся взять реванш. Вы ведь будете участвовать и в следующем турнире?

— Обязательно, — пообещал Эйхгорн.

Он и в самом деле не собирался ограничиваться одной победой. Двадцать золотых кругов, что ему только что вручили, — серьезная сумма, но на задуманный проект нужно раз в десять больше.

А значит, придется продолжать.

— Замечательно, — кивнул Тартак, внимательно глядя на Эйхгорна. — Тогда увидимся через луну, мэтр.