Арифмоман - Александр Рудазов

Она занимала половину горизонта.

В первый момент могло показаться, что это туча. Громадная темная туча. Эйхгорну именно так в первый момент и показалось. Но небо вокруг было чистое-чистое, синее-синее, а очертания загадочного объекта были слишком четкими и правильными.

— Что это? — обратился к ближайшему прохожему Эйхгорн.

— Алатус, — безразлично ответил тот. — Нездешний?..

— Нездешний, — не стал отпираться Эйхгорн. — Что такое Алатус?

— Летающий остров. Каждые три года пролетает над Озирией.

— Летающий остров, — медленно повторил Эйхгорн.

— Хотя на самом деле это не совсем остров, — раздумчиво произнес прохожий. — Вроде бы там что-то вроде огромного летающего леса. Очень много небесных баньянов и пузырь-древ, разросшихся вокруг… летающего острова. Я не знаю подробностей, извини.

Еще несколько минут Эйхгорн просто неподвижно стоял и таращился на темную громаду. Судя по всему, она приближалась, но слишком медленно, чтобы заметить это невооруженным глазом.

Прохожие не проявляли никаких эмоций по этому поводу. Все вели себя как обычно. Разве что двое детей изумленно тыкали в Алатус пальцами, а молодая женщина что-то им объясняла.

А потом Эйхгорн вспомнил о показаниях вормолеграфа. Стрелка по-прежнему чуть заметно подергивалась. Инженер поднял руку, вытянул ее в сторону Алатуса… и ничего не изменилось.

Ну правильно, до этого аномального образования не менее десяти километров, а длина руки Эйхгорна не составляет и метра. Слишком ничтожная разница. Возможно, когда Алатус подлетит поближе…

Но Эйхгорн был почти уверен, что вормолеграф регистрирует именно его. Точнее, что-то на нем.

И он должен узнать, что именно.

Да и вообще… это же летающий остров! Летающий остров! Это необычно даже по меркам Парифата! Вот что Эйхгорн просто обязан увидеть своими глазами!

Вернее, побывать — видеть-то он его и так видит. Прямо сейчас.

Сейчас бы сюда телескоп… или хотя бы бинокль…

К полудню Алатус приблизился настолько, что закрыл треть небосвода. Двигался он очень и очень неспешно — примерно со скоростью идущего человека. Но с каждым часом становилось очевиднее, что размеры его поистине фантастичны. Краев просто не было видно — они загибались за горизонт.

Летающий остров?.. Скорее уж, летающий континент.

Шагая по улицам, Эйхгорн напряженно размышлял. Алатус завладел его мыслями полностью, безраздельно. Эйхгорна всегда манило небо и средства передвижения по нему — и вот оно, самое большое летательное средство в двух вселенных! Целая небесная страна!

Как туда попасть? Наверняка существует способ. Портал, быть может?..

Оказалось, что нет. Портальных станций на Алатусе не имеется. По этой же причине затруднительна персональная телепортация. Маги-частники даже между станциями телепортируют по сверхвысокому тарифу, а перемещение вне станций влетит в совершенно несообразные деньги.

Ковер-самолет. Да, это вариант. В Озирии, правда, с ковролетчиками небогато — на острове их услуги менее востребованы. Однако они есть, и тоже возят пассажиров.

Но ковролетчик доставит Эйхгорна только туда (кстати, интересно, сколько он за это запросит?). А возвращаться как? Просто прилететь, посмотреть и тут же улететь глупо, но аренда ковра-самолета на несколько дней Эйхгорну не по карману. К тому же этот Алатус явно расположен на значительной высоте — даже если летающие ковры способны туда подниматься, условия там должны быть некомфортные. Нужно запастись теплой одеждой, снаряжением… примерно таким же, какое требуется для высочайших гор.

И вообще Эйхгорну не хотелось делить с кем-либо такое достижение. Он хотел подняться на Алатус собственными силами.

Вопрос в том, как это сделать.

Для начала Эйхгорн решил узнать об Алатусе побольше. Что он собой представляет, какие там условия, есть ли обитатели, и если да — что собой представляют. В Озирии он еще не был ни с кем толком знаком, а расспрашивать о таких вещах случайных прохожих по меньшей мере странно, поэтому он отправился в место, ради которого, собственно, и прибыл в Озирию.

В библиотеку.

Найти ее оказалось несложно. Любой в Гнозиате знал, где ее искать, как любой в Москве знает, где искать Кремль. Библиотека располагалась в самом центре города — и по сути, сама была маленьким городом.

Библиоград. Вот как называлось это место. Одно из Пятнадцати Зодческих Чудес, с гордостью поведал Эйхгорну околачивающийся рядом бомж… или философ. В Озирии эти понятия почти идентичны.

На Библиоград Эйхгорн смотрел почти так же долго, что и на Алатус. Ибо был он… поразителен. Само слово «библиотека» казалось слишком мелким для этой громады. Ни единого окна и всего одна дверь, но размеры… размеры потрясали.

И отнюдь не только размеры. С самого входа посетителя Библиограда ожидали чудеса. С ворот и привратника.

Ворота оказались волшебными — они пели каждый раз, когда через них кто-то входил или выходил. Привратник не пел — он дремал, опершись на алебарду. Но приглядевшись, Эйхгорн в ужасе понял, что и алебарда, и сам привратник вросли в землю. Из ног обычного казалось бы человека струились древесные корни.

Остальные проходили мимо не задерживаясь. Но Эйхгорн, конечно, не мог не уделить внимания такому явлению. Досадуя, что смартфон давно разрядился и фотоаппарата нет, он просто достал диктофон и подробно описал удивительного привратника.

Эйхгорн охотно бы расспросил его, что это за корни, как такое вообще возможно, но привратник явно не был расположен к беседе. Он тихо посапывал, не обращая внимания на входящих и выходящих, да и вообще был скорее деталью интерьера, чем настоящим вахтером.

Настоящие вахтеры встретили Эйхгорна внутри. Там, в бледно-желтом свете волшебных светильников, сидели два худых человека с прилизанными волосами. Мужчина и женщина, одинаковые как две капли воды. Они буквально просканировали Эйхгорна взглядом, и мужчина полуутвердительно спросил:

— Первое посещение?..

— Первое.

— Десять колец.

Эйхгорн отсчитал десять дырявых медяков, и мужчина молча ссыпал их в раскрытый ящик. Женщина вяло повела рукой и сказала:

— Можете читать что угодно, но наружу ничего не выносить. Выйдете — посещение будет закончено. Если что-нибудь понадобится, можете попробовать обратиться к библиотекарям.

— Попробовать?.. — не понял Эйхгорн.

— Они не любят, когда им мешают. Лучше постарайтесь обойтись без их помощи.

— И еще попрошу вас здесь не курить, — добавил мужчина.

— А разве я курю? — саркастично осведомился Эйхгорн.

— Просто предупреждаю.

— В таком случае попрошу вас в моем присутствии не пердеть. Просто предупреждаю.

На самом деле курить Эйхгорну хотелось сильно. Он уже очень давно не курил. В Ибудуне на каждом шагу встречались кальяны, трубки с табаком и еще какие-то курительные устройства, но нормальных папирос Эйхгорн там не нашел. В Озирии же он вообще пока не видел курящих.

Но, конечно, курить в библиотеке — дело по меньшей мере неразумное.

Огонь здесь был в принципе под запретом. Коридоры и большая часть хранилищ тонули в полумраке, рассеиваемом лишь редкими волшебными светильниками. Их концентрация несколько повышалась в читальных залах, но у многих посетителей были собственные.

Эйхгорн шагал меж бесконечных книжных шкафов и чувствовал какое-то небывалое умиротворение. Он останавливался там и сям, светил на полки фонариком, брал ту или иную книгу, просматривал, ставил обратно.

И все яснее понимал, что ему не хватит жизни, чтобы прочесть хотя бы десятую часть здесь накопленного.

Сложно даже представить, сколько сокровищ сосредоточили стены Библиограда. В основном привычные книги — бумага, картонный переплет. Однако были и другие. Пухлые пергаментные тома в кожаных обложках, плотно скрученные папирусные свитки, даже каменные таблички с вырезанными на них закорюками.

Довольно долго Эйхгорн рассматривал шкаф с книгами из пальмовых листьев. Скрепленные специальными шнурами, они раскрывались подобно вееру, а обложками им служили деревянные дощечки.

Были здесь и книги, на книги вообще не похожие. На некоторых полках лежали клубки с явно узелковым письмом. На других — небольшие кубики из странного вещества. На третьих — нечто вроде обломков хрусталя.

Большую часть книг Эйхгорн мог читать, хотя по-прежнему не понимал, почему знает парифатский. Но здесь встречалось немало текстов и на других языках. Простые и скупые черты твинского. Нежные и плавные линии эльдуальяна. Руническая письменность подгорного. Заковыристые иероглифы ю-яна. Уже знакомый Эйхгорну Каш.

Названий перечисленных выше языков Эйхгорн ранее не знал. Но книги были рассортированы по темам, жанрам, а также языкам — и на шкафах висели соответствующие таблички. Правда, оставалось неизвестным, кто именно говорит на твинском или эльдуальяне.