Возлюбленная колдуна - Дебра Дайер

Софи смотрела в его темные глаза, видя в них тепло, которое манило ее, как уютный камин манит к себе замерзшего путника.

— Но я по-прежнему ведьма.

— Знаю. — Он прикоснулся губами к ее руке. — И еще я знаю, что мне в жизни нужно твое волшебство. Сейчас и навсегда. Я люблю тебя, Софи.

Она прижала ладонь к его щеке, впитывая тепло его кожи.

— Прости меня. — Он посмотрел на нее с болью и нескрываемым желанием в глазах. — Пожалуйста, вернись ко мне.

Слезы выступили на ее глазах, сладкие очи­щающие слезы радости.

— Поедем домой, любимый? Мне нужно сказать одно заклинание.

Он улыбнулся.

— Остается только надеяться, что оно не менее могущественно, чем то, которым ты околдовала меня.

Софи подумала о Лауре, отчаянно надеясь, что ей удастся вовремя вернуть Коннора, что­бы спасти Лауру от ее извращенного чувства долга.

Было полнолуние, но светило скрывалось за снеговыми тучами. Лаура провела пальцем по стеклу, следуя за стекающей по нему каплей от растаявшей снежинки. Свет из библиотеки струился в окна, падая золотыми прямоуголь­никами в покрытый снегом сад. Сквозь эти прямоугольники скользили крупные хлопья снега, тяжелые, влажные, идеальные для того, чтобы лепить из них снежки.

— Какая противная погода, — сказал Фи­липп, подходя к Лауре. Уголки его рта опустились вниз с презрением к снегопаду; — Через сутки мы уже будем на пути в Италию, где нет никакого снега.

Филипп планировал провести медовый ме­сяц в Европе. Он уже решил, что вместо лени­вых катаний на гондолах по каналам Венеции или прогулок по улицам Парижа их маршрут включит в себя все самые лучшие музеи. На­сколько ему было известно, в Римском музее собрана одна из лучших коллекций малахита в мире. Чрезвычайно занимательно, но только для Филиппа.

Лаура пристыдила себя, зная, что переби­рать в памяти сожаления бессмысленно. «Луч­ше уж так, — подумала она. — Лучше не ду­мать о романтике, страстях и любви — все это ей недоступно». Она приняла практичное реше­ние, когда согласилась стать женой Филиппа. Но воспоминания преследовали ее.

Слыша смех, она вспоминала улыбку Кон-нора. Глядя на ясное утреннее небо, она видела живую синеву его глаз. А ложась ночью в по­стель, она вспоминала тепло его тела, прижи­мающегося к ней. Она никогда не забудет его — воспоминания были ее спасением и ее проклятьем.

Она вздохнула, и от ее дыхания запотело стекло. Возможно, в человеке, за которого она собиралась замуж, отыщется еще что-нибудь хорошее. Возможно, внутри него скрывается тепло. Все, что ей нужно сделать, это про­будить его.

— Ты когда-нибудь играл в снежки?

— В снежки?

Лаура кивнула.

— Ты никогда не сражался снежками с при­ятелями?

Филипп пожал плечами.

— Наверное, в детстве.

— Пойдем на улицу, Филипп, — сказала она, прикоснувшись к его руке. — Поиграем в снежки.

Он взглянул на нее так, как будто она пред­ложила ему ограбить банк.

— Ты хочешь выйти на мороз и играть в снежки?

— Ну да. — Она стиснула его руку, наде­ясь, что он хоть чуть-чуть расшевелится. Воз­можно, тогда она с меньшим ужасом сможет произнести слова клятвы, привязывающей ее к нему навсегда. — Пожалуйста, выйдем в сад.

Филипп мгновение разглядывал ее. Она по­чувствовала неприязнь в его темных глазах.

— Ни одному здравомыслящему человеку такие глупости даже в голову не придут.

— Конечно. — Она выпустила его руку. Ей не удастся найти за ледяной внешностью Фи­липпа нежности и тепла, потому что внутри у него ничего нет — ничего, кроме льда.

— Лаура, я не понимаю, что с тобой тво­рится в последнее время. — Филипп покачал головой, вздохнув с очевиднейшим неодобре­нием. — На прошлой неделе ты целый час сто­яла и смотрела на поезд, как будто это самая потрясающая вещь на свете. Вчера ты захотела есть мороженое перед ленчем. Перед ленчем! Сегодня тебе хочется играть в снежки.

Лаура обхватила себя руками, содрогнувшись от внутреннего холода.

— Я думала, что это было бы забавно.

— Забавно? — Филипп покачал головой, как будто мысль о забавах была для него недоступна. — Я знаю, что с тобой происхо­дит.

Она взглянула на него, подумав, не подо­зревает ли он, чем они занимались с Коннором. Она смотрела прямо в его холодные, темные глаза, отказываясь чувствовать хотя бы малейший стыд за те немногие украденные часы удовольствия.

— Что же?

— У тебя просто нервы разыгрались перед свадьбой. — Он похлопал ее по плечу. — Не надо волноваться. Я позабочусь, чтобы ты ве­ла себя так, как должно. Я помогу тебе. Со временем ты привыкнешь к тому, что носишь имя Гарднеров.

Ее сердце охватил страх.

— Ты так считаешь?

— Конечно. — Губы Филиппа застыли в не­подвижной улыбке. — Я уверен, что, когда мы поженимся, ты без всяких проблем станешь такой, какой была прежде.

— Мраморной статуей? Холодной? Равно­душной? Неприкосновенной?

— Ну, не совсем неприкосновенной. — Фи­липп неуклюже усмехнулся, как человек, не привыкший смеяться. — В конце концов, мы же будем супругами. Я хочу иметь детей, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Да. — По ее горлу поднялась горечь при мысли о том, что этот человек будет прика­саться к ней. — Кажется, я прекрасно пони­маю, что ты имеешь в виду.

— Ну, тогда я пойду. Тебе нужно выспать­ся. — Он погладил ее по подбородку. — Завтра нам предстоит тяжелый день.

Она смотрела, как он пересекает комнату, чувствуя оцепенение от разрастающегося вну­три льда. Она сама выбрала этого человека. Она сообщила всему Бостону, что выйдет за­муж за Филиппа. И теперь ничего не оста­валось, как следовать судьбе, которую она са­ма себе выбрала.

Филипп у двери помедлил, глядя на часы, стоявшие у дальней стены.

— Странно. — Он достал свои карманные часы, посмотрел на циферблат и бросил недоумевающий взгляд на старинные часы. — Стрелки крутятся в обратном направлении.

«Если бы только я могла заставить время идти вспять! — подумала Лаура. — Если бы только я могла исправить тот урон, который сама причинила. Если бы только я могла вер­нуться в мгновение, предшествовавшее исче­зновению Коннора». Однако даже если бы она могла вернуться в то время, она сомневалась, что ей хватило бы храбрости, чтобы добиться желаемого. Как бы сильно она ни любила Коннора, она не была уверена, что осмелилась бы жить с хитроумным ирландским чародеем.

— Я оставлю вас вместе. — Дэниэл помед­лил на пороге библиотеки, улыбаясь Софи, как будто ее присутствие доставляло ему удоволь­ствие. — Уверен, что вам нужно о многом поговорить, — с этими словами он закрыл дверь, оставив Лауру и Софи в библиотеке.