Шамбала. Сердце Азии - Николай Рерих

Наш ладакхец Рамзана так нарядился, что даже приколол на грудь две пряжки от подвязок. Вот уж истинный кавалер ордена подвязки! Но главное желание Рамзана – нести ружье и ехать на доброй лошади. Ему 18 лет, из него может выйти полезный человек. Отец его мусульманин, мать – буддистка. По каким-то приметам ламы признали его перевоплощением умершего настоятеля монастыря, но отец, как ярый мусульманин, помешал его монастырской карьере.

10 февраля.

Мгла. Северный ветер и густые облака пыли. Долго шли какими-то песчаными коридорами и глубокими выбоинами. Давно не видели такого количества всепроникающего песка. Затем пошли седые солончаки и низкие бугры зеленовато-бурого тона. Стало красивее. Когда же дошли до Кингулдарьи, с высокими берегами, с обледенелым высоко висящим мостом, с запрудами и нагромождениями стен и домов, стало совсем хорошо. Такие пейзажи бывают на старокитайских рисунках. Входим в длинный базар Янгигисара. Приготовлен дом на базаре и, как всегда, негодный. Остановились в шведской миссии. Разговоры о Стокгольме, о лечении зобов (йодом), о продвижении Фыня на Синьцзян.

Рассказывают, что позади гробницы Магомета находится пустая гробница, приготовленная для Иисуса во время его второго пришествия. В Исфахане в Персии держится оседланный белый конь, готовый для пришествия Мессии, – каждый по-своему!

Сейчас пришли индийские купцы сказать «салям», передать приветствие к приезду. Показывают фотографию с распятого Ти-Тая и с его убитого сына. Рассказывают подробности этого средневекового убийства без суда. В общем сведения хотанские совпадают, кроме детали отрезывания головы. Здесь говорят, что распятый правитель оставался на кресте два дня, а затем тело его было куда-то заброшено. И теперь мазар (гробница), выстроенный правителем, стоит пустой. В газетах мало писалось об этой трагедии с распятием. В Пекине заседают какие-то комиссии. В Лиге Наций произносят какие-то безжизненные формулы, а здесь идут своим чередом распятия, и предательства, и продажи людей, и щедрая плата убийцам. Необходимо ускорение эволюции.

Говорят, что около Кашгара есть развалины буддистского храма. Так и должно быть, ибо в этих краях буддизм был, но интересно, что об этих развалинах не приходилось слышать ранее. Значит, в Кашгаре есть и мечети, и мазар Мириам[429], и развалины буддизма.

Вечер проводим со шведами. Тихий ужин. Рассказы о богатствах этого края, где обрабатывается не более 3 % всей площади. В близких горах находится железо, медь, серебро и каменный уголь. Убитый Ти-Тай предполагал начать какие-то разработки, но теперь эти проекты опять погрузились в темноту.

11 февраля.

Простились с гостеприимной семьей Андерсона. Семимесячный Свен уставился своими голубыми глазами на Е. И., крепко захватил ее палец и не хотел отпускать. Поговорили о хлебородности края, где кроме разных овощей в диком виде растут многие целебные растения: рицинус[430], лакрица[431], дигиталис[432] и другие. Можно представить, как заработала бы эта равнина под фордовским трактором. Говорят о безлесии этих мест, но в двух днях пути (а переходы короткие) – отличный каменный уголь. Везем с собой кусок этого продукта, не уступающего лучшим образцам. А кто сказал, что здесь же поблизости нет и нефти? Или в горах нет радия? Притом, как легко засадить целые плоскости деревьями.

При раскопках часто находили огромные пни и стволы давних лесов[433] в этих местах. Стоит лишь применить минимум трудолюбия и находчивости, и край сделается неузнаваем. Вод летом очень много, стоит лишь собрать их в хранилища. Вот в феврале дни стоят совершенно весенние. Только декабрь и январь дают холодок. Студеный ночной воздух освежает природу. Если бы только китайцы не боялись всего нового и если бы их чиновники назначались по достоинству, а не по способности грабить.

Иначе откуда же эти непонятно скорые обогащения амбаней и даотаев? Таким путем каждое проявление трудолюбия оказывается лишь поводом к быстрейшему обогащению чиновников, погрязших в опиуме и в игре. Стоим в Яборчате. Маленькое место в четырех часах от Кашгара. Могли бы легко сделать путь до Кашгара в один день, но из-за грузовых лошадей приходится стоять за околицей среди головастых ив и глинобитных стенок.

12 февраля.

Мгла, низкий кустарник, голые ветлы и ухабистая дорога с переходами через ледяные потоки. Сперва минуем новый город Кашгар. Стены значительнее яркендских. На базаре больше нерва и движения. Арестанты в цепях просят милостыню на прокормление. Между новым и старым городом – около двух потаев расстояния. Навстречу скачут два ярко-красных «чепраси»[434] от английского консула. Консул ждет завтракать, пока приготовят дом [местного] Русско-Азиатского банка. Консул и его жена участливо расспрашивают о хотанских делах. В банке говорят «о характере» китайского правления. Оказывается, хотанский даотай известен по всей провинции, и никто не удивлен его поступками. Приваливает караван. Приемка вещей. Сложности.

13 февраля.

Китайский Новый год; в четыре часа утра разбужены хлопаньем петард и ракет. За стеною столб пламени и выстрелы. Думали, что это пожар… Приходят консул Гиллан с женою. Оказывается, оба они шотландцы. Среди шотландцев мы давно встречали много симпатичных людей, и эти принадлежат к хорошему типу шотландских кланов. Приходит ладакхский аксакал. Мусульманин, долго живший в Лхасе и Шигацзэ. Приходит старый переводчик русского консульства. Жалуется на развитие курения опиума и конопляного гашиша. Богатые позволяют себе роскошь употреблять дорогой опий, а бедные одурманивают себя домодельным гашишем. Возможность заработков здесь уже очень плоха. Прежде до тридцати тысяч народа уходило ежегодно на заработки в Россию.

И опять бесконечные рассказы о грабительском обогащении китайских властей.

Когда сидите в мирном китайском ресторане в Америке, вспоминайте о грабителях даотаях и амбанях, держащих народ в полном отупении. Увеселительные моторы[435] в китайских кварталах пусть напомнят, как во мраке невежества гибнут миллионы людей.

Приходит директор отделения Русско-Азиатского банка Анохин. Новая волна информации. В каждой части провинции свои деньги, трудно принимаемые в соседнем уезде. В Кашгаре – сары. В Урумчи – ланы, стоимостью в одну треть сара. В Кульдже – свои ланы, которые население называет рублями. При этом половина или четверть лана достигается разрыванием знака на соответственные части. Вследствие этих операций денежные знаки обращаются в труху, лишенную всяких обозначений. Когда же является необходимость вернуть знаку его прежние размеры, то подклеивают куски случайной бумаги. Можно получить ланы, на которых половина состоит из объявления о продаже мыла или чего-нибудь настолько же неожиданного.