Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур

— Назад, лейтенант! Не смейте!..

Все произошло мгновенно: Мерилл подошел вплотную к старику, тот в ужасе закричал, и от часов на них обоих упал тонкий, трепетный, слепящий луч.

Мерилла ослепило и словно бы ударило. Казалось, пол ушел из-под ног и он падает, падает…

Сознания он не потерял. Но весь мир исчез, и он провалился в ревущую черную бездну. А потом его тряхнуло, и вот он, шатаясь, опять стоит на твердой земле.

Но не в номере гостиницы. Стены, пол, лампы — все исчезло, как по волшебству. Остался один только Карлос Гвинард — Мерилл все еще сжимает его худое плечо.

— Что… — только и вымолвил Мерилл, язык не повиновался ему.

Под ногами — трава, кругом какая-то туманная мгла. Они стоят под открытым небом, но ничего не разглядеть. Только вьется, завивается туман, а сквозь него пробивается слабый зеленоватый свет.

В этом зеленом отблеске он совсем близко увидел худое лицо и расширенные от ужаса глаза Гвинарда.

— Вы прошли со мной! — растерянно воскликнул старик. — Но… но такого никогда не бывало. Это запрещено! Вам здесь не место!

— Что случилось? — хрипло спросил Мерилл. Он ошеломленно озирался, но всюду клубился тот же безмолвный зеленоватый туман.

Мрачная, дикая мысль поразила его:

— Это был взрыв? Мы… мы убиты?

— Нет-нет! — поспешно успокоил Гвинард. Лицо его выражало безмерную растерянность и тревогу. Поглощенный Мериллом, он, видно, не замечал ничего вокруг. — Но вы, лейтенант… напрасно вы сюда попали. Знай я, что вы стоите у меня за спиной… — Тут он взял себя в руки. — Придется отвести вас к остальным, — огорченно сказал он. — Другого выхода нет. А уж они решат, как быть. Если они не поймут…

Его тонкое, изможденное лицо омрачила какая-то невысказанная забота.

Американец ничего не понимал. Хотел заговорить — и не мог. Уж слишком все это внезапно и непостижимо…

Он стоял и бессмысленно озирался по сторонам. Вокруг ни звука. И никакого движения. Только вьется зеленый туман, холодными влажными щупальцами неслышно гладит по лицу.

— Поймите, лейтенант, — настойчиво заговорил Гвинард. — Это ужасная, непростительная ошибка, вы нечаянно оказались в таком месте, где вам быть никак нельзя, нарушили величайшую, строго хранимую тайну.

— А что это за место? — глухо спросил ошеломленный Мерилл. — И как мы сюда попали?

— Послушайте, — медленно сказал Гвинард. — Раз уж вы тут, придется вам объяснить. Это не наша Земля. Это иной мир.

— Иной мир? — Мерилл силился понять. — То есть мы попали на другую планету?

Гвинард покачал головой.

— Нет, это не планета, известная науке. Это совсем другой мир, в ином пространстве и в ином времени. — Он растерянно запнулся. — Как вам объяснить? Я же не физик. Я и сам знаю только то, что мне говорили Родемос, Зискин и остальные. Ну, слушайте. Этот мир лежит в рамках иного пространства и времени, но он всегда рядом с Землею, они смежные. Их удерживает вместе — как это говорил Зискин? — взаимное притяжение между разными измерениями. Этот мир нераздельно связан с Землей, и, однако, земляне не могут ни увидеть его, ни прикоснуться к нему.

У Мерилла пересохло в горле, сердце забилось чаще. Он начал что-то понимать.

— Я читал, что есть такие смежные миры, — медленно проговорил он. — Но как мы сюда попали?

Гвинард показал на свои часы с причудливым узором из крупных камней на крышке.

— Вот что нас сюда привело. Это не часы, только похоже. Инструмент невелик, но он дает довольно энергии, чтобы перебросить нас сюда с Земли. Этот мир известен уже тысячи лет. Дорогу сюда открыл один ученый еще в древней Атлантиде. Секрет передается из поколения в поколение, его знают лишь немногие избранные.

— Значит… — Мерилл пытался понять. — Значит, во все времена какие-то люди об этом знали? — Он порывисто указал на клубившиеся вокруг зеленые туманы.

Гвинард наклонил седую голову.

— Да. В каждую историческую эпоху крупнейших людей посвящали в тайну и вверяли им драгоценный Знак, который открывает доступ сюда. Не хочу сказать, что и я достоин быть среди великих, но так решили другие и ввели меня в свой круг. И все члены этого тайного земного братства, сыны всех былых и грядущих веков, часто встречаются здесь, в этом мире.

Мерилл был поражен.

— Как, здесь сходятся люди из прошлого, настоящего и будущего?! Но ведь…

— Я же вам говорил, что этот мир находится вне нашего земного пространства и времени. На Земле проходит тысяча лет, а здесь — несколько дней. Время здесь иное. — Он поискал понятный пример. — Вот вы представьте: земные столетия — будто комнаты вдоль одного коридора. Из одной комнаты в другую, из века в век попасть нельзя. Но если иметь ключ, обитатели всех комнат, всех веков могут выйти в коридор — он для всех общий, и здесь они встречаются.

Измученное лицо его снова потемнело.

— Сегодня я пришел просить у братьев помощи. Пусть помогут спасти мою страну от анархии. Это моя последняя надежда. Законы нашего братства запрещают нам помогать друг другу в таких делах. Но теперь…

Он схватил Мерилла за руку.

— Медлить больше нельзя. Придется вам пойти со мной, хоть вы и непосвященный.

И, не выпуская руки Мерилла, чуть не волоча его за собою, старик поспешно зашагал сквозь зеленую мглу. Они шли по густой траве, по волнистой равнине, изредка пересекая небольшие ручейки. Вокруг по-прежнему ничего не было видно, кроме тумана, и нигде — ни звука, ни признака жизни.

Лейтенанту Мериллу казалось, будто он видит дурной сон. То, что он услышал от Гвинарда, не укладывалось в голове. Тайное братство величайших людей всех времен, ключ к неведомому миру, передаваемый посвященным, чтобы они могли сойтись все вместе из глуби разных веков… Невероятно, непостижимо!

— Est Guinard? Salve![16] — окликнул звучный голос.

Гвинард остановился, обернулся, вглядываясь в туман.

— Salve, frater! Quis est?[17]

И торопливо шепнул Мериллу:

— Мы ведь не можем обойтись без общего языка. Вот и говорим по-латыни. Кто не знал ее прежде, тем пришлось выучиться. А вы латынь знаете?

— До войны я учился на медицинском, — пробормотал Мерилл. — А кто это?..

И тут из тумана возник человек, подошел к ним и весело поздоровался.

— Так и думал, что увижу тебя сегодня, Гвинард, — оживленно сказал он. — Как дела в твоем странном веке?

— Нехорошо, Эхнатон, — отвечал старик. — Потому я и пришел. Мне нужна помощь.

— Помощь? От нас? — переспросил человек по имени Эхнатон. — Но ты же знаешь, мы не можем…

Он оборвал себя на полуслове и уставился на Мерилла. А Мерилл в свою очередь с удивлением разглядывал его.

Человек этот был совсем молод; худощавое, смуглое, одухотворенное лицо, сияющие глаза. И очень странная одежда: полотняный плащ поверх короткой туники, темные волосы перевиты змейкой кованого золота, с шеи на цепочке свисает сверкающий диск, и на нем выложен из драгоценных камней причудливый узор таинственного Знака.

— Эхнатон царствовал в Египте в четырнадцатом веке до нашей эры, — поспешно объяснил Гвинард. — Вы, наверно, слышали о нем, даже если и не сильны в истории.

Эхнатон! Мерилл не верил глазам. Да, он слышал о правителе древнего Египта, о первом великом государственном муже в истории человечества, который на заре времен мечтал о всеобщем братстве.

— Этот человек — чужой, — с недоумением сказал египтянин. — Зачем ты его привел?

— Я не хотел, это вышло нечаянно, — быстро ответил Гвинард. — Я все объясню, когда придем в гостиницу.

— Вот она, — кивком показал Эхнатон. — Судя по шуму, сегодня собралось много народу. Надеюсь, что так: в прошлый раз я застал только Дарвина да этого упрямца Лютера, и мы спорили до хрипоты.

Впереди в тумане зарделся теплый, приветливый свет, он падал из окон низкого, приземистого строения, которое спутники Мерилла называли гостиницей.