Ельцин. Кремль. История болезни - Александр Хинштейн

Да потому, отвечаю я в который по счету раз, что никакого переворота и в помине не было. Военной операции никто не готовил. Работа шла спустя рукава, формально, исключительно для галочки. Приказали? Пожалуйте. А ежели что не так – не обессудьте: какие приказы, такое и выполнение.

И армия, и КГБ, и милиция к тому времени давным-давно потеряли уже страх и всяческое уважение к кремлевской власти; слишком много раз люди в погонах становились разменной картой в чужой игре. Их предавали, сдавали, от них попросту отказывались, как от страдающих ДЦП новорожденных.

Когда в 1989 году по приказу Горбачева войска вошли в Тбилиси, и разразился скандал, генсек моментально от всего открестился и клятвенно уверял, что никому указаний никаких не давал.

(Северо-Кавказским округом командовал тогда Игорь Родионов. Через много лет он рассказывал мне, как в недоумении звонил министру Язову. «Как же так, товарищ маршал, ведь вы же мне сами приказывали выдвинуться»… А Язов – в ответ: «Извини, Игорь Николаич, тут политика, Верховный всегда прав».)

И после того как в январе 1991 года группа «Альфа» пошла на штурм Вильнюсского телецентра, и один боец ее – лейтенант Виктор Шатских – погиб, генсек тем же вечером заявил, что о штурме впервые услышал по радио, хотя спецназ посылал туда лично.

Стоит ли удивляться, что военные, уже наученные горьким опытом, не спешили проявлять инициативу и, вообще, саботировали приказы ГКЧП.

Производить аресты демократов было поручено, например, командующему Московским военным округом Калинину. Но Калинину позвонил его старый товарищ генерал Кобец и настоятельно посоветовал не торопиться с выполнением команд.

«Потом я постоянно с ним связывался, – цитирую я рассказ Кобеца, который, кажется, и не понимает даже, что уличает своего коллегу-генерала в государственной измене. – Звонил и говорил, что такой-то полк такой-то дивизии продвигается по маршруту, который для нас представляет опасность. Останови! И он выполнял, подчиняясь фактически и нам, хотя вроде бы и выполнял приказы комитета».

Примерно то же происходило и с танками, двинувшимися к Белому дому. Никаких внятных приказов командирам дано не было. Они, собственно, и не понимали, зачем послали их на Краснопресненскую набережную, но, будучи людьми военными, приказы не обсуждали, а выполняли.

Бьюсь об заклад, если б им поступил приказ идти на штурм Верховного Совета, они бы выполнили его безо всяких проволочек, за исключением, быть может, одной только танковой роты под началом майора Евдокимова, который, действительно, перешел на сторону Ельцина.

Но у Белого дома стояли еще и десантники: 2-й батальон рязанского полка. Ими распоряжался никому еще неизвестный зам.командующего ВДВ Александр Лебедь.

По версии Грачева, он отправил Лебедя к Белому дому, дабы организовать охрану баррикад. Но это – лишь очередной волшебный миф.

(Кстати, еще в разгар событий, на рассвете 20 августа, Грачев даже устроил Лебедю по телефону разнос, обвиняя его в том, что он самовольно выдвинулся к Белому дому. Таким уж Павел Сергеевич был «волевым, самостоятельным и независимым».)

Решение о посылке Лебедя принимал зам.министра обороны Ачалов. И вовсе не для защиты ельцинистов, а как раз наоборот: для защиты от ельцинистов.

«От кого охраняет пост часовой? – ответствовал Лебедь, когда затащили его в кабинет к Ельцину и принялись выпытывать, зачем и по чьему приказу он прибыл. – От любого лица или группы лиц, посягнувшего или посягнувших на целостность поста и личность часового».

В принципе Лебедь лишь процитировал положение устава, но российского президента этот ответ вполне устроил: каждый хотел услышать то, что хотел услышать. И будущего секретаря Совбеза чуть ли не на руках несут в толпу, объявляют героем и защитником свободной России.

А герой после этого возвращается в Генштаб и сразу же садится чертить план захвата Белого дома, благо систему укреплений видел собственными глазами. Согласно этому плану, фасад и правую часть здания должны были захватывать солдаты дивизии Дзержинского под прикрытием «Альфы», левую и тыльную – тульские десантники: то есть те самые защитники демократии, перешедшие якобы на сторону восставшего народа.

План Лебедя был мгновенно одобрен генералом Ачаловым и направлен на согласование в МВД. Ну а то, что не суждено ему было сбыться, вопрос – не к Лебедю, и уж тем более не к Грачеву…

Нет никаких сомнений: если бы ГКЧП решилось брать штурмом Белый дом, оплот демократии был повержен бы в считанные минуты, и тот же свободолюбивый Грачев стремглав встрепенулся, еще б и орден получил – за героизм и усердие.

«Один залп из БТРов – и вся начинка здания заполыхает, все ваши герои попрыгают из окон», – без обиняков заявлял тогда Ельцину генерал Лебедь.

Примерно то же говорит и руководивший обороной здания, генерал Кобец:

«Как военный человек, я понимал, что против профессионалов, несмотря на то что у нас активных штыков человек пятьсот было, нас хватит максимум на несколько минут».

План под кодовым названием «Гром» должен был вступить в силу в ночь с 20 на 21 августа. Но по устоявшейся уже традиции путчисты начали готовить его лишь в самый последний момент, верстая чуть ли не на коленках.

Решающая роль в операции «Гром» отводилась группе «Альфа».

«В течение получаса поставленная перед “Альфой” задача была бы выполнена, – констатировал сразу после провала ГКЧП командир группы Виктор Карпухин. – Правда, с очень многочисленными жертвами. Мы знали, где находится Ельцин, другие руководители, имели поэтажный план. Каждый боец “Альфы” был обеспечен индивидуальной связью и мог действовать автономно».

Что же произошло? Почему «Гром» так и не прогремел?

Да очень просто. Первые же дни чрезвычайного положения показали всю беспомощность и несостоятельность новоявленных вождей. Если поначалу и возникали еще хоть какие-то иллюзии, то к исходу 20 августа они улетучились окончательно.

Вместо того чтобы железной рукой приступить к наведению порядка, горе-путчисты погрязли в бесчисленных совещаниях и словословиях. Вся их деятельность сводилась к выпуску указов и приказов, которые никем – хотя бы для виду – не выполнялись. Они даже не удосужились отключить телефоны и свет в Белом доме!

И когда генералы поняли, что крайними в очередной раз становятся они – армия, КГБ и МВД – реакция их была вполне понятной.

А тут еще и первые жертвы: когда в ночь на 21 августа колонна бронетехники пытается подойти к Белому дому, путь им преграждают ополченцы – три человека гибнут.

Самое поразительное – об этом сразу постарались забыть – колонна, на которую бросились защитники демократии, к готовящемуся штурму отношения никакого не имела: танкистов послали как раз на охрану Белого дома. По трагической иронии судьбы одни и те же солдаты и офицеры за одну ночь, сами того не подозревая, ухитрились одновременно оказаться и кровавыми палачами и героями, перешедшими на сторону революции.