Вихри эпох - Данила Владимирович Ботанцов

Обычно мы узнаём о том, что наш разъезд, застава или патруль подверглись атаке, когда кто-то из выживших приносит нам соответствующие сведения. Но на этот раз никто из легионеров не вернулся – они все исчезли. Как будто их и не было.

– Как? – непонимающе моргнул Марк.

– Две недели назад застава на дороге, ведущей на север из Лугуваллиума, исчезла, так же, как и патруль, который они высылали вперёд, в окрестности. Всего два контуберния, шестнадцать легионеров и опцион. Дело было мелкое, и ему не придали особого значения. Но, чтобы восстановить связь со своим разъездом, был выслан гонец, который и принёс известия, что разъезда больше нет – лишь потухшие кострища и брошенные палатки… Как нет и следов битвы. Тогда местный трибун поднял полную центурию и отправил её на север во главе со своим командиром разведки.

– И что они рассказали? – напряжённо спросил центурион.

Смачно сплюнув на землю, трибун ухмыльнулся и ответил:

– Они не вернулись.

* * *

За весь день легион сделал только два коротких привала – Гней гнал легион на север, как будто за ними кто-то гнался.

– Думаю, завтра вечером мы уже будем у границ, – подошёл к своему трибуну Марк.

Сергий устало качнул головой.

– Этим походом руководит легат. Пусть он и следит за нашим продвижением, а я буду следить лишь за своей когортой.

Со стен только что построенного лагеря доносились негромкие перекрикивания часовых. Военный трибун прохаживался неподалёку от квестория, поглядывая в сторону шатра легата.

– Почему не отправили Шестой?

Вопрос центуриона был справедлив – Шестой Победоносный стоял совсем у границ империи, и именно его люди, в конце концов, и пропали.

– Я не знаю, – выдохнул трибун. – Легат что-то говорил о том, что наместник не собирался посылать целый легион для подавления небольшого мятежа. Только я не думаю, что это мятеж – ты сам знаешь, обычно они выглядят совсем не так.

– Да, командир.

– Пару когорт под неизвестно чьим командованием, видимо, тоже посылать не хотели. Шестой Железный – гордость Империи, как-никак легион божественного Юлия, покоритель Галлии. А мы в глазах Сената и прочих высоких стратегов всего лишь обычные недобитки – так, самый заурядный легион… Не думаю, что сейчас Девятый насчитывает хотя бы две трети от нашего первоначального состава.

– Это так, командир…

Трибун с центурионом умолкли, глядя на медленно поднимавшуюся над соснами луну. Над лагерем сгущались тени.

– Надо толкнуть Гая – пусть начнёт обход дежурных и раздаст пароли тессерариям, – проворчал наконец центурион, неловко потоптался на месте и двинулся в сторону своего манипула.

Трибун остался стоять в одиночестве.

На молодого офицера накатила какая-то доселе незнакомая ему тоска. В памяти Сергия Целеста промелькнуло всё, что было с ним до этого момента: детство, затем юность в Таренте, потом первый поход, несколько лет непрерывной службы, Германия, Британия… Какое-то нарастающее беспокойство засело в голове молодого офицера. На мгновение его посетила мысль, что вот это всё, к чему он так привык: и звёздное небо, и костры, горящие по всему лагерю – всё это он видит в последний раз в жизни. Тряхнув головой и отгоняя наваждение, командир когорты поправил пояс с висевшим на нём небольшим ножиком и двинулся в сторону своего шатра.

– Придёт же на ум… – пробормотал трибун и скрылся за толстым тканевым пологом.

* * *

Миновав огромное, казавшееся бесконечным поле, легион наконец-то завершил свой переход через Лиотскую долину и вплотную подошёл к лесу.

Здесь заканчивалась Империя. Впрочем, на равнине никто не проживал, и она являлась промежуточной зоной между силами Рима и племенами, у которых даже не было названий. Ни один римлянин в здравом уме ни за что бы не полез в этот лес, равно как ни один варвар не рискнул бы пересечь долину.

Впрочем, видимо, кто-то всё же рискнул. Или нет?..

Легат, медленно продвигавшийся вперёд на коне в сопровождении своих эквитов, остановился. Замерла легионная конница, и вслед за ней остановились когорты.

– Слишком хорошее место для засады, – проворчал центурион-примипил, показывая рукой вперёд, в узкий проход, где дорога уходила вглубь тёмной лесной чащи. С обеих сторон к дороге подходили пологие откосы, покрытые мощным кустарником вперемешку с высокими соснами.

– Надо перестроить легион, – отдал приказ Гней, поворачиваясь к своим помощникам. Кто-то из трибунов тут же сорвался с места и поскакал назад, вдоль строя.

– Аgmine composito ire![10] – тут же послышались команды, отдаваемые центурионами по всему легиону. Солдаты начали перестроение, меся грязь британского поля тяжёлыми калигами. Равнину тут же заполнил грохот от стучащих друг о друга скутумов и звенящих доспехов.

Несколько секунд – и вот легион вновь стоял в тишине, ожидая следующего приказа.

– Cum ordine sequere! Addo gradum![11] – раздались голоса, и прямоугольники центурий, ощетинившиеся короткими копьями, медленно двинулись в сторону леса.

Один за другим входили в лес подразделения легиона. Вот уже зашёл последний, третий манипул десятой Парфянской когорты, и его вторая центурия разведчиков, назначенная замыкающей, скрылась за деревьями. Декан последнего контуберния оглянулся назад, поддавшись внезапному чувству смутной тревоги. Ещё несколько секунд – и больше на поле людей не осталось.

* * *

– Не нравится мне всё это. – Трибун мрачно окинул взором обступивший колонну лес. Первый манипул их пятой когорты – две центурии принципов, по большей части уже «арматура», опытные воины – шёл впереди командира, гулко гремя на ходу большими щитами с изображениями быка и поднимая пыль. Сзади шли новички и небольшой манипул ветеранов.

– Почему мы не высылаем сапёров и дозоры вперёд? – спросил центурион.

Где-то в глубине чащи заухал филин. По лесу шли уже больше часа; дорога петляла между склонов небольших, но очень крутых холмов и несколько раз круто сворачивала то в одну, то в другую сторону, огибая различные ручьи и овраги.

– Легат не хочет, чтобы история с исчезновениями вновь повторилась. – Сергий мрачно натянул поводья. – Поэтому и идём всей толпой, толкаемся в этом чёртовом лесу, как слепые котята.

– Скоро и правда будем слепые, – заметил центурион, посмотрев на небо. – Дело идёт к вечеру.

Солнце ещё не садилось, но в густом лесу было намного темнее, чем на равнине. Между деревьями стал заметен стелющийся тонкими слоями туман.

Над колонной пролетели громкие крики «Sta!»[12], фырканье лошадей и грохот щитов. Легион замер.

– Что там такое? – удивился Сергий и стукнул ногами по бокам коня. Проехав к авангарду, трибун остановился рядом с легатом. Там уже были несколько других трибунов, а также центурион-примипил и префект лагеря. Префект кавалерии, как знал Сергий, со своей