Вихри эпох - Данила Владимирович Ботанцов

– А? Что? – выпав из прострации, спросил тот и поднял на приятеля заспанные глаза.

– Спать пошли, говорю, – буркнул Слава и направился к палатке. Не доходя до неё несколько шагов, он вдруг свернул к тропинке, ведущей к реке.

– Я сейчас! – на ходу сказал он приятелям и скрылся в полутьме. Пару секунд спустя откуда-то из тумана стали слышны негромкие всплески, затем всё смолкло.

«Однако, такого густого тумана я ещё на Назымке не видел», – подумалось Славе. Он прошёл немного в сторону и вдруг совершенно чётко увидел невдалеке чью-то фигуру.

Это было настолько необычно, что Слава даже не удивился. Немного ускорив шаг, он пошёл вдоль берега, заметив, что туман как будто становится менее густым. Поднявшись повыше, в сторону от реки, Славе почудилось, что в темноте рядом с лесом двигается целая группа людей.

Молодой человек замер на месте. Сердце стало сильно стучать в груди, все мысли в голове смешались. Какая-то необъяснимая паника охватила весь рассудок молодого археолога, и он оцепенел.

Из тумана уже отчётливо доносился размеренный топот и негромкие переговоры.

«Бежать, – подумалось ему. – Бежать, бежать отсюда!..» – думал Слава, однако не мог оторвать взгляда от леса. Ноги как будто стали ватными. С трудом заставив себя отвернуться от миража, Слава огляделся вокруг. Туман начал растворяться, открывая землю и ветки деревьев – слегка припорошённые тонким слоем снега. Лес снова стал виден, как на ладони.

Другой лес.

* * *

Дима проснулся в середине ночи со странным ощущением беспокойства. Что-то было явно не так – но что, он никак не мог понять. Поворочавшись минут десять в тщетных попытках вновь провалиться в сладкое небытие, Дима зевнул и сел посреди палатки. Внимательно осмотревшись, он наконец понял, что же ему показалось таким непривычным.

Славы в палатке не было.

– Жень! – пихнул своего приятеля студент.

– Мм… – пробурчал тот, не отрывая головы от подушки. Однако Женя схватил его за плечо и начал трясти:

– Да проснись ты, ну!

– Чего тебе? – раскрыл тот глаза.

– Ты не помнишь, Слава ложился с нами?..

Женя несколько секунд смотрел на Диму, а затем коротко выругался:

– Вот дерьмо! Буди Марка, а я пока наружу вылезу.

От тумана не осталось и следа, как будто его и не было. Полная луна ярко светила сквозь тонкую пелену облаков.

– Только громко не кричите, девчонки спят, – заметил Дима. Затем он надел сапоги и спустился к реке, прошёлся вправо-влево.

Видимость была отличной, и, насколько хватало глаз, ни на поле, ни на побережье Назымки никого не было видно.

– Чёрт возьми, да что же это такое, – пробормотал Дима и присел на небольшой камень рядом с водой. Через минуту к нему подошли его приятели.

– Ничего не нашёл? – спросил Диму Марк. Тот молча помотал головой.

– Есть его следы – их хорошо видно на влажном песке… идут вдоль берега, потом вверх, а потом всё, обрываются. И больше ничего…

– Он спустился к реке несколько часов назад, но так и не вернулся, – пробормотал Дима. – Что вообще могло случиться-то? Ведь даже если предположить что-то подобное, в Назымке от силы метр глубины, в этих-то местах…

– Ерунда. – Женя махнул рукой и устало опустился на влажную после тумана траву. – Либо Слава вернётся сам, потому что ему по неизвестной нам причине очень понадобилось куда-то отойти, во что я не очень верю, либо…

– Либо что? – холодно спросил Дима.

– Либо мы его вообще никогда не увидим. – Мрачно закончил Женя и поддал ногой камень. Тот с негромким плеском упал в воду.

Ребята молчали.

* * *

– Пий Горгий, вторая центурия! – браво выкрикнул легионер, вытягиваясь перед незнакомым центурионом.

– Вольно, – небрежно ответил тот. – Брут Секстий, третья центурия, пятая когорта. У меня указание сенатского трибуна ко всем разъездам. Где твой командир?

Молодой тессерарий – едва ли «арматура», возможно, ещё всего лишь зелёный «милит» – стоял за спиной центуриона и с интересом рассматривал заставу разведчиков.

– Сейчас позову, – кивнул Пий и скрылся в кустах. Прошло несколько минут, в течение которых центурион нетерпеливо помахивал своим жезлом в воздухе, и, наконец, в их сторону быстрыми шагами подошёл высокий солдат. Пожалуй, даже выше, чем все центурионы их когорты, как отметил про себя Брут.

– Опцион Кассий сейчас в отъезде, – доложил легионер, подойдя к центуриону, и отсалютовал. – Салвус Варениус, декан контуберния разведывательного отряда.

С интересом прислушиваясь к необычному легионеру с немного чудным именем, центурион кивнул:

– Ладно, не суть. Нам надо скорее ехать к другим постам, так что передашь приказ на словах. Велено снимать все заставы и быть готовыми выступать к Лондиниуму в самые короткие сроки.

– Будет исполнено, – вновь отсалютовал декан и, на секунду замявшись, всё же спросил: – Это приказ по всему легиону?

Солдат говорил с хорошо заметным и явно северным акцентом. Впрочем, за свою службу в Британии центурион навидался всяких солдат, набранных в местных деревнях, иные и вовсе по-латыни лыка не вязали, так что этот молодец со своим красноречием мог бы и в Сенате выступать. Всё лучше, чем какие-нибудь кельты, которых в своё время, как говорят, туда привёл великий и незабвенный Юлий.

Брут недовольно покосился на легионера, отметив на его левой руке бронзовый обруч – знак награды за храбрость в бою – и нехотя ответил:

– Да. Приказ идёт от самого наместника.

Демонстративно подняв глаза к небу, Салвус отступил назад, всем видом показывая, что больше вопросов не имеет.

– Что хочет начальство? – спросил один из легионеров, когда декан вернулся к сокрытой в перелеске палатке.

– Чтобы мы скорее сдохли, – ответил командир контуберния, на ходу пристёгивая свой легионерский нож к поясу. Затем он накинул плащ и приколол его на плече бронзовой фибулой.

– Снимаемся, Аидовы дети! – Махнул рукой Салвус. – К вечеру мы должны быть уже на пути к нашему каструму, где собирается вся когорта. Так что на сборы полчаса!

– Вот ведь, жили же нормально, – сокрушённо покачал головой один из солдат. – А теперь снова куда-то несёмся.

– Шестой никогда не сидел спокойно на одном месте, – ухмыльнулся другой. – Вспомни дело под Дубрисом, когда наша когорта только пришла.

Тем временем декан зашёл в просторную палатку, где до этого целый месяц жил вместе с восемью легионерами его отряда. Снаружи доносился весёлый смех солдат, и какие-то их шуточки про первые дни когорты в Британии.

– Господи, какое же это всё дерьмо, – неожиданно произнёс декан. – К Тифону всё в пасть!

Ещё немного постояв на середине палатки, Салвус устало вздохнул и достал из походной сумки старую и потрёпанную карту. Повертев её и так