Дикая (СИ) - Шёпот Светлана

Женщины племени тоже молодцы, ничего не скажешь! Лена не знала, что думают другие, но ей самой было бы некомфортно жить с мужчиной, который не способен в случае беды позаботиться о ней и ее детях.

В итоге вышло то, что вышло.

Больше всего Елену возмутил шаман, который вот так просто ушел из проблемного племени.

Услышав смешок, она повернулась в ту сторону. Старик стоял неподалеку и с кривой улыбкой глядел на белоснежный лес.

– Что смешного? – спросила Елена Николаевна хмуро. Этот дед напрашивается на расправу! Вот перестанет готовить ему омлет, посмотрим, как он тогда будет смеяться!

– Больно, – произнес старик, усмехнувшись. – Отобрать. Лишить. Изменения.

Лена сдвинула брови к переносице, пытаясь понять, что имеет в виду шаман. Ох уж эти первобытные люди! Когда они уже научатся выражать свои мысли так, чтобы их могли понять?!

Может быть, он хочет сказать, что любое изменение всегда болезненно? Значит ли это, что для того, чтобы племя изменилось, им для начала необходимо отказаться от старой жизни, в которой все для них делал Медведь?

Не успела она что-то ему ответить, как шаман очень шустро для своего возраста проскользнул в приоткрытую дверь пещеры и исчез из вида.

– Этот старик, – прошипела Лена.

Было понятно, что старый сморчок обладает какой-то магией предвидения. Только это не делало шамана хорошим человеком.

Он явно увидел, что лето у племени будет не самым простым, и, вместо того чтобы преодолевать трудности с остальными, подсказывая и направляя, сбежал при первой возможности.

Впрочем, из слов Боста выходило, что хоть еды племени не хватало, но она все-таки была. Возможно, шаман не видел в таком ограничении большой проблемы.

Кроме того, его отсутствие слегка снижало нагрузку на охотников, ведь им приходилось кормить на один рот меньше.

– Иди и ешь, – хмуро бросила Лена, когда разговор подошел к концу. Она видела, что другие мужчины собрались около входа. Они время от времени поглядывали на своего лидера и явно ощущали себя некомфортно от всей ситуации.

После молчаливого ужина все разошлись по кроватям. Для гостей Елена на быструю руку соорудила пару лежанок в главной пещере. Тесно, но вести людей в другую пещеру ей не хотелось.

Она была уверена, что им не стоит видеть все собранные на зиму припасы. Людское сердце – очень сложная вещь. А зависть порой толкает на неверные поступки.

Утром, не успели они даже позавтракать, их привлек шум снаружи.

Оказалось, наконец-то добралась остальная часть племени, о чем предупреждал Бост.

Елена Николаевна с легкой жалостью оглядела измученных, явно замерзших и голодных людей. И там были не только мужчины, но и женщины! Вот ведь додумались тащить их за собой! Ни ума, ни фантазии!

Однако вся жалость испарилась, когда одна из женщин, увидев Лену, закричала и направилась прямо к ней. Крик подхватили остальные.

Елена Николаевна нахмурилась.

Почему все в этом мире сразу бегут драться? Разве здесь не запрещены драки? Может быть, именно этот запрет и взращивает в людях скрытую агрессию, которую они при каждой удобной возможности проявляют? Буба тоже постоянно кидалась в драку, теперь эти.

Не успели люди сделать и пары шагов, как их сбил с ног сильный порывистый и ледяной ветер со снегом.

Лена осторожно посмотрела на злого Медведя, который стоял рядом. Его лицо походило на застывшую маску. Ему явно не понравились выкрики «гостьи». Положив руку на плечо Миши, Елена улыбнулась, когда он посмотрел на нее.

– Не стоит показывать магию, – шепнула она.

Лена опасалась, что все станет еще хуже, если посторонние узнают о магической силе соседей. Всякая чертовщина всегда пугала людей. Не зря в средние века увлеченно и со рвением сжигали ведьм.

Медведь чуть расслабился, а потом, опустив руки, сделал шаг вперед.

– Можно говорить. Драться нельзя, – прогудел он, строго глядя на пришедших.

Лена снова невольно улыбнулась. Миша в этот момент напоминал строгого воспитателя в детском саду, который пытается примирить расшалившихся маленьких детей.

Когда из пещеры показался Бост с остальными, на площадке на какое-то время воцарилась оглушительная тишина, которая вскоре сменилась множеством криков. Не было сомнений, новым гостям не понравилось присутствие Боста рядом с Медведем.

***

У Лены болела голова. Они уже несколько часов втолковывали людям, что Медведь не обязан возвращаться в племя, чтобы кормить их. Что они должны сами позаботиться о себе. Что он не несет ответственности за племя, которое отвергает его выбор. Что он волен самостоятельно выбрать себе жену.

Люди каждый раз выслушивали все доводы, но потом легко отмахивались от них, снова заводя те же речи. Создавалось впечатление, будто они издеваются, делая вид, что не понимают тысячу раз сказанного.

– Так! – не выдержала Елена Николаевна (что поделать, пусть она всегда и старалась быть спокойной, но некая вспыльчивость в характере присутствовала). – Хватит, – хмуро бросила она, подавляя сильнейшее раздражение.

Может быть, следовало отправиться куда-нибудь в другое место, а не добираться до племени Миши? В последние часы она уже десять раз об этом подумала.

– Мы поможем, – произнесла Елена, потерев занывшие от криков виски. – Но вместе.

Люди поначалу радостно заулыбались, но потом озадачились ее последними словами. Вместе? Что значит «вместе»?

– Я покажу вам, что можно есть, кроме мяса, – сказала она и вздохнула, заметив пустые взгляды – никто ее не понял. – Другая еда. Не мясо. Растения.

Некоторые при этих словах скривились. Елена Николаевна рассвирепела. У них еще хватает наглости воротить нос?!

– Кому не нравится, может уходить, – холодным голосом бросила она, изучая тех, кто морщился, ледяным и убийственным взглядом.

Люди под этим взглядом поежились. Кто-то хотел возразить, но рядом стоящие быстро дали понять, что лишний раз открывать рот не стоит.

Сразу обучение не началось. Все устали. Кто-то от долгого перехода, а кто-то от криков и волнений. К тому же «гости» (чтоб им пусто было!) были голодны.

Никаких деликатесов Елена предлагать не собиралась. Просто вынесла мяса, указала на дальний край очищенной от снега поляны и разрешила развести там костер.

В пещеру приглашать кого-либо она не собиралась и не хотела, чтобы они топтались около входа. Если кого-то такое недружелюбие и возмутило (им ли возмущаться?), то они промолчали.

Как только вокруг стало заметно тише, Лена села и принялась думать, что делать. Научить собирать что-то кроме мяса, конечно, можно, но вот беда – зима уже пришла. Под сугробами, пусть пока и небольшими, много не найдешь.

Значит, надо научить их ловить больших животных. Они и раньше ели практически одно мясо, так что сейчас вряд ли станут возмущаться, если рацион не станет разнообразнее.

Единственное, что приходило Лене на ум, это ловушки. Да, та самая волчья яма, в которую она когда-то поймала самку кабана. Вспомнив ту махину, желающую их с Медведем смерти, Елена поежилась. Как хорошо, что Миша тогда был с ней. Она, возможно, справилась бы с помощью магии, но не факт, что вспомнила бы о ней в момент опасности.

Свою идею по поводу ямы она тут же рассказала Медведю. Не ее это дело – учить других охоте. Миша справится с этим лучше. У него больше авторитета, а ее люди могут и не послушать, решив, что она, как женщина, ничего не понимает в серьезном деле.

Кто-то, возможно, возмутился бы подобным положением вещей, но Елена Николаевна прожила долгую жизнь и хорошо знала, как работают различные правила.

Можно пойти против них, но она предпочитала быть более гибкой. Это сохраняло энергию и нервы.

Хотя, стоит признать, некоторые вещи все-таки в глубине души сильно обижали и возмущали ее.

Медведь не видел проблемы в том, чтобы пояснить людям, как ставить ловушки на животных. Сам он этим никогда не занимался, так как не было нужды, но видел яму, сделанную женой, да и после они несколько раз обсуждали подобный вид охоты.