Ричард Длинные Руки – эрцгерцог - Гай Орловский

Когда шар начал обретать форму, в глазах появилась заинтересованность. Я выждал, когда наполнился и стал круглым, кивнул Тиларету.

— Залезайте в корзину, достопочтенный Великий и Мудрый Маг. А вы, просветленные, держите веревки покрепче!

Он фыркнул.

— Что за глупость?

— Взлетите, — объяснил я. — Без всякой магии. В этой корзине.

Он помотал головой.

— Я не стану мишенью для насмешек!

Я обвел магов беспомощным взглядом, неожиданно из кресла поднялся Тиграт Вдумчивый, спокойный и почти сонный, с недовольной миной лица.

— Я проверю, — буркнул он.

Тиларет сказал с презрением:

— Ты совсем одурел? Поверил ему?

Тиграт Вдумчивый с трудом перебрался через край корзины, а веревки медленно начали натягиваться. Сьюманс удивленно поглядывал то вверх, через широкое отверстие все та же пустота и раздутый купол, то на магов, они теперь в самом деле с трудом удерживают рвущийся в небо шар.

Первым проговорил Герберт сквозь зубы:

— Тянет все сильнее…

— Держите, — велел я. — Нужно, чтобы мудрый и отважный Тиграт Вдумчивый не просто приподнялся, а взлетел хотя бы на уровень парящих орлов.

Сьюманс проговорил с вытаращенными глазами:

— Считаете, это возможно?

— Держите крепче, — сказал я. — Дорогой Тиграт, я безумно уважаю ваше мужество, но лучше присядьте и держитесь за веревки. Будет небольшая болтанка.

— Да, но…

— Сядьте, — велел я. — А то ваши коллеги вот-вот отпустят шар.

Он послушно сел и ухватился за веревки. Лица магов становились все напряженнее, я видел, с каким усилием держат победно рвущийся в небо шар.

— Слушайте внимательно, — сказал я. — Отпускать никому одному нельзя, иначе корзина перевернется. Отпускаем все одновременно по команде «три». Итак, слушайте… Один… два… три!

Я выкрикнул последнее слово, все разом разжали пальцы. Шар не просто поднялся, а прыгнул в небо. Я неотрывно смотрел вслед, а со всех сторон раздаются изумленные ахи и охи, восклицания восторга, удивления, изумления, недоверия и даже раздражения.

Шар уносит в небо стремительно, Тиграта не видно, потом над краем появилась его голова. Я успел увидеть, как в изумлении расширились его глаза, а брови взлетели вверх. Корзину качнуло, голова исчезла, а шар, блистая в солнечных лучах благородным шелком, продолжал подниматься ввысь.

Я опустил голову, все вокруг меня все еще смотрят вверх, на лицах восторг и недоумение разом.

— Достопочтенные, — сказал я с беспокойством, — хотя шар создавался с помощью магии… но все-таки… сам принцип вы усвоили?

Сьюманс ответил потусторонним голосом, не отрывая взгляда от блестящего шарика в небе:

— Я же сказал… мы все можем отличить… магия или не магия…

Я сказал быстро:

— Как видите, даже самые простые люди смогут подниматься в воздух и преодолевать огромные расстояния! Перелетать через леса, горы, непроходимые реки и болота!.. Разве это не замечательно?

Глухое молчание нарушил тоскливый голос Герберта Страстного:

— Но как же… все оказывается просто! Ну почему, почему..

— Поняли? — спросил я с надеждой.

Он отмахнулся, продолжая смотреть в небо:

— Да все поняли, не дураки же… Признать трудно. Да и обидно до слез, не замечали такой простой данности.

Я сказал быстро:

— Подобных чудес вокруг полно, нужно только замечать мир, в котором живем, и пользоваться его возможностями. Моя главная деятельность именно в этом. Понимаете, если народ научить это делать… я только к примеру!.. то следующее поколение уже учить не надо, научатся от своих отцов. Это как ветряные и водяные мельницы, их строят и строят, уже не оглядываясь на тех, кто придумал и построил первые образцы.

Тиларет Стойкий наконец оторвал взгляд от яркого шарика в небе, повернулся и посмотрел на меня в упор.

— Вы говорите, таких возможностей в мире много?

— Да, — ответил я.

Он подумал, лицо стало отрешенным, брови то поднимаются чуть ли не на середину лба, то опускаются так, что смыкаются над переносицей и сдвигаются в одну линию.

— Мне хотелось бы… да… хотелось бы на них посмотреть… или хотя бы услышать…

Я развел руками.

— Время государственного человека дорого. Я и так пробыл с вами столько, что ряд важных дел придется перенести на завтра-послезавтра. А простым упоминанием не отделаться, придется что-то демонстрировать…

— Я понимаю, — сказал он. — Но кто-то же у вас этим занимается? Не только вы лично?

— Занимаются, — согласился я. — Однако там другие условия. Никакой магии! Хотя работают колдуны, волшебники, чародеи, алхимики, даже некроманты были. Но все без магии. С этим строго. Понимаете почему?

Он поморщился.

— Вы это уже сказали раньше, я понял. Чтобы и простой народ, незнакомый с магией, мог научиться.

— А вот вам туда нельзя, — сказал я с сожалением. — Вы человек нетерпеливый… К тому же, кто испробовал отравленной сладости владения магией, уже не сможет заставить себя учиться с нуля основам совсем другой науки.

Он вздохнул, тряхнул головой. Голос его потерял напор. В нем ощутилась усталость.

— Да, вы правы…

Все еще смотрели на крохотную точку в небе, Сьюманс проговорил медленно:

— То ли мне чудится… то ли шар снижается?

— Так и должно быть, — объяснил я.

Он сказал быстро:

— Я понимаю, воздух там остыл.

— Верно…

— Он будет снижаться все быстрее, — закончил он. — Не погибнет ли от удара о землю? Я не имею в виду Тиграта Вдумчивого, он просто взлетит сам, но если там будут простые люди…

— Для этой цели, — сказал я, — предусматривают балласт. Скажем, мешки с песком. Догадайтесь зачем.

Сразу несколько голосов воскликнули:

— Если сбросить мешок, шар остановится!

— Перестанет снижаться!

— Снова пойдет вверх!

Я сказал громко:

— Все зависит от веса балласта. Можно песок просто высыпать медленно, присматриваясь к скорости снижения. Регулировать. Но мы пока этого не предусмотрели, так как Тиграт Вдумчивый — маг, ему падение не опасно, верно?

Сьюманс проворчал:

— Он сумасшедший, может и пойти до конца…

— …восхочет проверить, — договорил Сьюманс. — Он самый упорный.

Глава 3

На каменном заборчике напротив солнца возникла фигура, потому я не сразу рассмотрел на лице Тиграта Вдумчивого кровавую ссадину, растрепанные седые волосы и что одежда порвана на плече.

Он бодро спрыгнул на пол, глаза блестят задором, движения нервно-суетливые, словно старается побыстрее запихнуть в карманы горку золотых монет.